В следующем году состоится важное политическое событие – передача партии Nur Otan от Елбасы к главе государства. Я уже говорил о том, насколько это важный шаг в транзите власти и что это де факто объявление о том, что в 2024 году Токаев пойдёт на второй срок.

Учитывая скорый переход, интересно оценить состояние партии. Последние 2,5 года прошли в контексте перезагрузки, которую поручил провести Елбасы. Что можно отметить за это время? Важной вехой стало проведение праймериз, благодаря которым открылось окно возможностей для встраивания в систему. Не буду скрывать, что я консультировал участников, и это был интересный процесс.

После прошли выборы в Мажилис, прогнозы по которым были с самого начала печальные, но они не реализовались. Сыграл свою роль транзит верховной власти, благодаря которому случился выпуск пара. Но также технологически кампания была выстроена умнее – благодаря масштабу и ресурсам удалось провести не только медийную работу, но и активизировать инструменты «на земле», например благотворительность и волонтерство, которые очень нужны были в пандемийный год.

Но здесь есть и другой важный момент: с учетом выборов акимов и близящихся выборов акимов районов все институты вступают в бесконечный электоральный цикл и, по сути, вся региональная сеть должна быть готова к действию круглый год. Должны быть рабочие кандидаты, должны быть ресурсы и самое важное – доверие, чтобы обеспечивать победы. На первом этапе это удалось сделать с хорошим отрывом, в том числе за счёт самовыдвиженцев, число которых не было критическим, но позволило преодолеть протестность некоторых регионов.

Еще в начале 2019 года на нескольких совещаниях я говорил о том, что партийная идентичность отрывается от процесса управления. Эту проблему тоже решили: вопрос значков и публичной репрезентации был важен. Но еще интереснее вышло то, что программы, созданные под выборы, легли в основу новой системы госпланирования – в нацпроекты оказались зашиты доркарты и индикаторы из предвыборок. То есть с партии можно будет спросить за них, и это большое обязательство (посмотрите на бюджеты нацпроектов).

Впереди непростое время – страну нужно ставить на «зеленые» рельсы, ломать старую структуру централизации и постепенно спускать власть на уровень местного самоуправления, тянуть социальную инфраструктуру, которой катастрофически не хватает с учётом бебибума. И всё это накладывается на постоянные выборы, в том числе и президентские. В нынешнем состоянии партия дееспособна и будет выигрывать близящиеся электоральные кампании – благодаря выстроенной инфраструктуре.

Интересно, что пандемия и последующий экономический кризис должны были бы вызвать к жизни различные оппозиционные движения, которые могли бы абсорбировать недовольство граждан и направить его на решение собственных целей. Все помнят, что случилось в Беларуси и как события разворачивались в России – во всяком случае до разгрома несистемной оппозиции, случившегося незадолго до выборов в госдуму.

Мог ли коронавирус вызвать политический кризис? Безусловно. С самого начала транзита власти в Казахстане появилась масса желающих зарегистрировать собственное общественное движение или партию или, как “Оян, Казахстан” обойтись без регистрации и участия в государственной рутинной жизни, но оказывать влияние через медийные акции.

Какие движения появились? Прежде всего, упомянутый ранее “Оян” с акцией “От правды не убежишь”. В данный момент сложно говорить о том, чтобы они действовали как организация. Были акции на День независимости, но вызвали ли они тот резонанс, который случился весной 2019 года? Нет, по сути – это стало очередной тусовкой, которая, как только пропал инфоповод, распалась на несколько тусовок поменьше.

Жанболат Мамай запомнился разве что судом, который он проиграл и последней дезинформационной кампанией, которая привела к тому, что в АРРФР прилетели письма счастья с просьбами провести кредитную амнистию. Еще ранее он выступал против продажи земли иностранцам, когда этот запрет уже был законодательно оформлен по поручению президента.

Нуржан Альтаев и его движ под названием El Tiregi тоже не выглядит убедительно. Он, как и другие политические активисты, не чувствует нерва и кидается на инфоповоды, будь то утилизационный сбор или высказывания российских депутатов. Повестки нет, программы нет, но есть желание зарегистрировать юридическое лицо. Стоит ли говорить, что всерьёз этого ненавистника всего французского воспринимать не стоит.

Одна из главных ошибок всех этих движений в отрицании, по сути, текущей идеи государственной власти, основанной на институте сильного президента. Причины понятны – это попытка расшатать концептуальные основы государства, заменить их на свои, перераспределить власть, исходя исключительно из собственных убеждений. В Казахстане тем временем нужно жить долго и работать, соответственно, вдолгую.

Никто не смог развернуть собственную инфраструктуру, которая могла бы быть похожа на штабы Навального, никто не смог подвергнуть сомнению легитимность выборов – будь то парламентские выборы или выборы сельских акимов.

Можем ли мы ждать в ближайшем будущем конструктивные политические движения? Для этого должны появиться прагматичные политики, которые не будут идти в лобовые столкновения, отрицать основы государственности и достижения независимости. Такие практики – путь вникуда.

К слову, о государстве. Мне в личку писали несколько раз о том, что ссылка на интервью TALAP.Talks не работает. Это случилось по техническим причинам, видео нужно было перезалить.

В заголовок вынесена моя цитата о том, что государство продолжает занимать очень большую роль в различных сферах. И люди очень хорошо понимают, как устроены институты и сколько на них лежит ответственности.

Я не склонен называть это патернализмом. Мы живем в специфической ситуации: после падения СССР единственный институт, к которому можно было прислонить порядок, было сильное государство. Никаких традиций самоуправления и низового арбитража не было. Мы только сейчас начинаем этому учиться.

И люди очень хорошо эту ситуацию понимают. Поэтому закономерно требуют от государства ответственности за то, чтобы предприниматели не сильно поднимали цены или не меняли режим оплаты труда в одностороннем порядке.

У государства большой потенциал: оно может, если почувствует достаточную легитимность, привить за 3-4 месяца 5 миллионов человек. Может провести нормальную кампанию по продвижению зелёной энергетики и заставить всех поверить а АЭС.

В общем, смотрите мое интервью об итогах года и достижениях независимости и вызовах на будущее. Главный вывод - если государство возьмёт модернизационный вектор, то прогресс будет более ощутимым. Особенно в такое сложное время

https://youtu.be/taxWK1F_Yjg

В продолжение поста о роли государства хочу ещё отметить несколько моментов, которые мне кажутся важными. На днях я участвовал в записи Nur Otan Trends, где обсуждали итоги года, прошедшие выборы сельских акимов и выступление Елбасы о 7 столпах государственности.

Я не очень понимаю дискурса
о том, что независимость нам свалилась на голову, и мы с ней не знали что делать. Да, СССР распался по большому счету по воле Ельцина, и Казахстан оставался несколько дней последним членом союза. Да, суверенитет был добыт малой кровью, если мы будем сравнивать с тем, как получали свободу колонии Британии или Франции после войны.

Но главная борьба за независимость началась позже: нужно было отстаивать территориальную целостность, устанавливать границы, строить рыночную экономику. Если бы не эти вехи, то ни о какой независимости речи сейчас бы не было. Институты при этом строились с нуля, и, учитывая ситуацию, в которой оказался Назарбаев после роспуска Верховного совета, все они в прошивке несут его ценности и его интенции.

Когда он выдвинул 7 столпов государственности, стало очевидно, что это венец всех его идеологических работ. И  эти, казалось бы, общечеловеческие принципы были зашиты в наше государство с самого начала. Учитывая, что большая часть граждан Казахстана либо родилась, либо была воспитана по большей части уже во время независимости, все эти гражданские ценности мы получали в системе образования и через пропаганду, которая есть везде.

И тут важная штука: так или иначе все на себе несут отпечаток Назарбаева, даже те, или в особенности те, кто отрицает его роль в истории страны. И это будет проступать чем дальше, тем сильнее - и в политической жизни, и в экономике, и в нашем отношении к внешнему миру.

Наша задача в том, чтобы построить в будущем более эгалитарное и прагматичное государство и общество. И идеологическое пространство для этого есть, необязательно для этого заниматься отрицанием предыдущего 30-летия независимости.

Коллеги Перцев и Гаазе (всем советую слушать их подкаст о российской политике) вчера выпустили подкаст о прямой линии президента Путина.

Кроме того, что сказали коллеги в своём великом подкасте (обязательно послушайте!) надо отметить несколько важных вещей. Помимо того, что глава России не в форме, он был еще и вообще не в материале по Казахстану.

В Фейсбуке заметили только слова русском языке. А вот реплики Путина о направлениях сотрудничества не оценили. А зря! Он упомянул цифровизацию (потому что сделка по Сберу) проходила прям при нём, медицину (понятное дело – Sputnik V, но почему-то еще всплыла генетика, потому что ему нравится?) и космос – дежурная вещь, но видно, что Путин даже обрадовался, когда её вспомнил, потому что это самое живое и понятное даже пятикласснику.

Если кратко, то нам срочно нужно искать новые форматы взаимодействия с российской стороной, прагматичные, скучные для обывателя. Иначе так будут нас дергать, как делают это сейчас.

Под конец года есть хорошая новость – в Сенате приняли об отмене смертной казни, осталась только подпись главы государства, и скорее всего до конца года он её поставит.

Это как раз то, о чём я говорю регулярно – государство использовало свой модернизационный потенциал, чтобы отказаться от архаичной практики, которая находит одобрение среди граждан. Таких вещей хочется видеть больше, но в целом подобный прогресс радует.

Многочисленные исследования показывают, что смертная казнь не останавливает ни убийц, ни наркоторговцев, ни педофилов, ни даже коррупционеров. Это избыточная мера, доставшаяся нам в наследство от тёмных веков, не ограничивающая людей, у которых есть болезненные влечения (они, наоборот, будут идти на большую жестокость, боясь быть пойманными) или которые оступились, лишив кого-то жизни, и готовы к искуплению. Нельзя забывать ещё и о том, что часто происходят казни невиновных.

Последний смертный приговор на моей памяти вынесли алматинскому стрелку – Руслану Куликбаеву в 2016 году. Уже тогда было понятно, что приговор не приведут в исполнение в силу моратория, а сейчас и вовсе он оказался обречён на пожизненное заключение в жестких условиях, что для идеологических преступников куда хуже, чем смерть.

Социальные науки говорят нам, что с преступлениями надо бороться профилактикой, культурой и уровнем жизни. Во всём мире падает количество насильственных преступлений благодаря прогрессу, несмотря на кажущуюся нам жестокость эпохи. А смерть, откровенно говоря, никого не пугает, в отличие от впустую прожитой жизни, как её ни понимай.

Питерское чаепитие

В продолжение российской темы. Не секрет, что часть экспертного сообщества и расширенной бюрократии стала настороженно смотреть на Казахстан. Сначала – из-за реакции на депутатов Никонова и Фёдорова, теперь – из-за языковых патрулей, которые никому не понравились, потому что запахло Украиной, которая еще долго будет внешнеполитической травмой. И неверно понятый закон об использовании госязыка тоже не забудем, суть которого хорошо объяснил Даурен Абаев.

Несмотря на регулярные встречи на высоком уровне (президенты и премьеры), вопросы продолжаются. Видел несколько публикаций про депутата Бородая, да и либеральный фланг в РФ нагнетает обстановку, опираясь на мнения казахстанских (и не только) экспертов, которые слабо представляют, как всё работает на самом деле, но имеют некоторые идеалистичные представления.

С другой стороны, как я уже писал, на пресс-конференции Путин показал, как видит казахстанско-российские отношения. Он хорошо относится к лидерам государства, не жалеет тёплых слов и даже пригласил Елбасы и Главу государства на «питерское чаепитие», но это, пожалуй, единственное, что его интересует. Несмотря на то, что против некоторых казахстанцев (в том числе чиновников) введены санкции РФ, на самом верхнем этаже отношения очень предсказуемые.

Судя по моей ленте, среди погруженной в вопрос публики сегодня большой интерес вызвало интервью Кайрата Келимбетова "Коммерсанту". Его выход на главном российском деловом СМИ и последующий репост тезисов в ТАСС (оба издания контролируются российской АП) – это понятный сигнал элитам соседей в преддверии «питерского чаепития», что Казахстан готов к дальнейшему диалогу, что, образно выражаясь, дверь, скорее, открыта, чем закрыта, но окончательные решения при этом еще не приняты.

Идея такого хода, насколько мне известно, принадлежит идеологическому блоку АП. Но зачем он был нужен? Келимбетов для россиян – знакомая и понятная фигура. Его там хорошо помнят ещё со времен Таможенного союза, когда он в статусе вице-премьера отстаивал позиции Казахстана в интеграционных вопросах, и воспринимают в качестве уполномоченного переговорщика. Соответственно, когда политик такого калибра выходит и говорит о России, о примере российских нацпроектов для нашей реформы, о строительстве АЭС (о котором Путин не стал говорить на пресс-конференции и которое приберег для «питерского чаепития») и цифровизации, то это даёт российским коллегам понимание серьёзности намерений.

Это важный инструмент формирования переговорной повестки. Нет сомнений при этом, что переговоры, подразумевающие личное присутствие лидеров стран, будут касаться не только двусторонних отношений, но и судьбы всего региона ЕАЭС и Центральной Азии. Не стоит недооценивать «питерское чаепитие» – оно без преувеличения войдет в историю независимо от итогов переговоров.

Мои источники при этом говорят, что программы у наших лидеров отличаются. Елбасы вылетел сегодня, Глава государства вылетает завтра. Токаев совершит короткий визит, а Назарбаев останется в Санкт-Петербурге подольше, чтобы, видимо, более детально обсудить наше близкое, но слегка забуксовавшее партнерство.

Нехватка информации и появление огромного количества предрассудков друг о друге говорит лишь об одном: нам надо наращивать скучные активности по российской линии – обсуждать декарбонизацию по линии ЕАЭС, проводить приграничные, межпарламентские форумы, сталкивать друг с другом мэров столиц.

Россия находится в состоянии антитранзита, когда первое лицо не даёт ясного сигнала, что будет дальше и кто будет начальством до 2036 года. Отсюда внутреннее и внешнее напряжение, ультиматумы НАТО и актуализация повестки безопасности. В головах чиновников российского совбеза – мы входим в пояс безопасности вокруг РФ. Украину уже потеряли, Беларусь катится к failed state. Нервозность понятна, хотя и не всегда комфортна для нас. В этих условиях лучше отправлять дружественные сигналы на понятном языке и сглаживать углы в прагматичных целях.

Все подводят итоги года, и сейчас есть возможность увидеть различные статистические выкладки, которые позволяют делать выводы о том, как изменилась структура государственной власти с момента транзита.

Например, можно обратить внимание на парламент. На итоговом заседании Сената Маулен Ашимбаев рассказал о том, что каждый 4-й закон в этом году был принят по депутатской инициативе. Это интересный поворот: еще в 2019 году перед всеми реформами мы писали много докладов и записок о том, что правительство слишком сильно завернуло на себя законотворчество.

С другой стороны, в текущих условиях этот перекос в сторону министерств институционально оправдан, потому что их главы проходят утверждение в парламенте, а значит, депутаты передают им часть собственной легитимности и политической воли. Но растущая субъектность парламента вписывается в форуму главы государства «Сильный президент – авторитетный парламент – подотчетное правительство».

Ещё один серьезный поворот – это регулярный возврат законов из верхней палаты в нижнюю. Раньше подобная практика воспринималась, скорее, как конфликт, но в текущих условиях, когда реальность стала сильно сложнее и требует учёта множества нюансов, есть необходимость в регулярной переработке законов и свежем взгляде на проблемы.

Судя по всему, в этом году была лишь проба пера, и далее депутаты будут еще более субъектными с точки зрения законотворческих инициатив. Это открывает возможности и для участников гражданского общества – им проще контактировать с отдельными депутатами и с их помощью вносить законы или поправки в регуляторику, чтобы делать жизнь проще или лучше. Так что политически активным гражданам советую общаться как с сенаторами, так и с мажилисменами. Поле сил изменилось, и там вы можете найти поддержку своим идеям.

С Новым годом, товарищи. Чем дольше живем, тем ближе мы либо к климатической катастрофе, либо к коммунизму. Кому что нравится.

Будьте счастливы, читайте книжки, поменьше обращайте внимание на новости!

Всем привет. Тем, кому интересно – я в Караганде у родственников, в Алматы возвращаться не стал по понятным причинам. Пока есть связь, мне хочется расставить точки над i и поделиться той информацией, которую мне удалось собрать за последние дни, в том числе из источников, близких к штабу.

1. Силы ОДКБ, которые вошли в страну, призваны для двух целей: 1) они оказывают экспертную поддержку, потому что наши силы не имеют достаточного опыта борьбы с террористами – ни полиция, ни армия, 2) они обеспечивают охрану стратегических и инфраструктурных объектов, пока ведётся зачистка города исключительно казахстанскими силами. Пока не будут ликвидированы боевики, ни о какой безопасности мы говорить не можем – не только в Алматы, но и в других городах страны. У ОДКБ ограниченный мандат – как только будет выполнена миротворческая миссия, они покинут страну.
2. Те, кто продолжают "мирный протест" в зоне боевых действий, оказывают медвежью услугу нашим силам. Нет никакого смысла выходить и говорить, что "мы простой народ, а не террористы". Политические дискуссии мы должны оставить на потом, когда закончатся операции по зачистке Алматы и других городов. В ситуации, когда непонятно, где наши сограждане, а где – террористы, вы только осложняете проведение мероприятий. Поэтому не удивляйтесь жестким действиям со стороны силовиков. Те, кто призывают сопротивляться ОДКБ, должны быть наказаны по всей строгости военного времени – призыв создавать ополчение должен быть приравнен к провокации дальнейших беспорядков.
3. В такой ситуации у нас есть единственный институт, на который мы можем опереться – это институт президентства. Я прошу доверять Токаеву по одной простой причине – больше просто некому, а в администрации сейчас есть вся полнота информации. Они ведут координацию контртеррористической операции. Не знаю, о чем скажет президент в обед, но ожидается пакет реформ. Несколько центров писали свои предложения. Возможно, будет понятно, в какую сторону двинется страна, в том числе в вопросах политической трансформации, после того, как будет обеспечена безопасность. Очевидно, что все последние события говорят нам о новой политической реальности, которую мы до конца не сознаём.

Еще важный момент: в этой ситуации мы не видим никаких межнациональных конфликтов. Страна показывает свою силу в единении. Все разговоры об опасности для русских беспочвенны. Мы должны сейчас держать ряды и по максимуму информировать все источники, в том числе российские, где нет никакой картинки о происходящем.

Есть факт войны с террористами. По моей информации, там не только казахстанцы, но и иностранные граждане. То есть это спланированное вмешательство. Поэтому проявите терпение.

Большая просьба – распространить максимально верхний пост.

К сожалению, российские коллеги распространяют массу недостоверной и непроверенной информации о ситуации в Казахстане.

Сегодняшняя новость о задержании экс-премьера и экс-главы КНБ Карима Масимова, а также информация, которую озвучил Ермухамет Ертысбаев о лагерях подготовки боевиков, говорят нам о том, что в стране велась большая подпольная работа по подготовке "спящих ячеек", готовых выполнить любой приказ. Высока вероятность того, что масса инцидентов прошедших лет были тренировкой боевиков и бандитов. Об этом мы, вероятнее всего, узнаем позднее.

Мы не знаем, кто именно участвовал в заговоре, но в этой ситуации введение миротворческих сил ОДКБ становится еще более понятным. В ситуации, когда внутренние спецслужбы частично дискредитированы из-за заговорщиков, нужен внешний игрок, который хотя бы будет обеспечивать тыл и осуществлять надзор. О подавлении митингов речи нет – даже в Актау и Жанаозене люди ушли с площадей, понимая, в какой ситуации оказалась страна. Их нарушителями никто не называл – в отличие от мародеров, бандитов и террористов.

Впереди большой проект реформ и кадровых чисток. Главное в текущей ситуации – обеспечить безопасность граждан в Алматы и других городах и дать стратегический взгляд на развитие страны 11 января. Ожидания уже высокие – из-за завершения транзита, из-за пересменки в правительстве, которая не окончена (все сейчас – и.о.) и от которой ждут решительности в кадровой динамике (новые лица и свежие идеи). Важно помнить, что все текущие события спровоцированы выступлениями на социально-экономической почве с отчетливым требованием улучшить положение людей, снизить неравенство, нарастить доходы и создать рабочие места.

Кроме того, я уверен, что не будет никакой консервации. В текущей ситуации у государства нет на это ни ресурсов, ни желания. Все, кто принимают решения, отчётливо понимают гибельность подобного сценария для страны. Я понимаю, что очень легко поддаться панике из-за боевых действий и блокировки интернета. Но это сделано для ликвидации боевиков и очистки страны от бандитов. В текущей ситуации запрос на перемены игнорировать не получится. Поэтому давайте ждать.

Смотрю саммит ОДКБ, который созван, с одной стороны, чтобы дать представление президентам стран-союзников о происходящем у нас, а с другой стороны, чтобы обсудить проблемы безопасности в регионе. Получилось, конечно, так, что каждый говорит о том, что болит лично у него. Путин с точки зрения геополитики, Лукашенко – о попытке свержения его режима, Рахмон – о проблемах на границе с Афганистаном.

При этом, конечно, каждый пытается свою ситуацию примерить на Казахстан, найти что-то общее, чтобы увидеть общий сюжет. Я заметил еще и тот факт, что российские эксперты смотрят на происходящие у нас события с точки зрения беларуской травмы. У них другого сюжета нет – всё они интерпретируют с точки зрения подавления протестов в Минске.

Многие коллеги из РФ не могут до конца поверить в описываемый сценарий. У них в голове не укладывается, как протесты, начавшиеся из-за цен на газ и приведшие к отставке правительства, могли закончиться боевыми действиями в Алматы. Им кажется, что это либо война за господство, либо прикрытие для подавления митингов.

Тем временем Казахстан получил одновременно сценарии майдана, арабской весны и внутренней войны с организованным терроризмом. Это отражение нашей сложной демографической структуры – и наличия постиндустриальных хипстеров, и особенностей политического поведения на западе страны, и большого молодежного навеса (основные акторы погромов – это молодые неженатые мужчины), и влиянием исламского радикализма. Важно еще смотреть на то, что на западе страны, где протест начался, не было таких боевых действий, как на юге – в Алматы, Таразе, Кызылорде. Там митингующие убрали даже за собой мусор с площадей.

Важно, что и президент, и комментаторы, в том числе из политической элиты, подчеркивают, что разделяют мирный протест и преступления и что позиция протестующих будет услышана. Она, собственно говоря, уже учтена – и в отставке правительства, и в заморозке цен. Ситуация в Казахстане уникальная для региона – она не похожа на оранжевые революции и политические протесты в РФ и РБ. Именно поэтому она требует отдельного глубокого анализа и долгого объяснения как партнерам, так и международной общественности, которая отчего-то призывает нас к переговорам с погромщиками и бандитами.

Токаев сегодня выступил с внеочередным посланием, которое стало ответом на политический кризис, разгоревшийся в стране. От его выступления зависело будущее страны как в краткосрочной перспективе (сиюминутный запрос общества на перемены), так и стратегически – куда пойдет государство идеологически.

Первое, что хочется отметить – это назначение премьера. Многие ждали нового человека в качестве руководителя правительства, но Токаев остановился на заместителе Мамина. У нас есть в определенной степени перекошенное представление о роли премьер-министра в системе госуправления – это 4-е лицо в конституционной иерархии, которое, по сути, служит заместителем президента по экономике.

Смаилов долго работал в структурах минфина, а сейчас будет полная перетряска бюджетов – их нужно перестроить на новых принципах, чтобы снижать неравенство (как региональное, так и среди экономических агентов). Ключевое качество Смаилова – технократизм и исполнительность. Он не будет саботировать поручения главы государства. В нынешней ситуации, полагаю, такая самостоятельность может восприниматься как преступление.

Пока непонятен состав правительства. Очевидно, что там должно быть много замен и дальнейшие движения сильно зависят от того, кто придёт на смену нынешним врио. От этого зависит многое – в частности, динамика реформ. Важно привести на политические должности невыгоревших людей, у которых есть желание идти и реализовывать, по сути, антиолигархическую повестку президента.

В выступлении, кроме того, было много символизма – коррупционную кормушку LRT, судя по всему, свернут, оператор РОП ликвидируют и ставки пересмотрят. Много вопросов к тем, кто заставил государство работать на их собственное обогащение. Советую интересующимся посмотреть на термин state capture – захват государства, осуществленный элитами для превращения отдельных отраслей в собственную ренту. Это произошло и у нас, и это даже страшнее монополии.

То же касается фонда "Самрук Казына", который в руках каждого отдельного председателя работал на интересы разных групп, а не на национальный прогресс. Поэтому здесь много закономерных вопросов о том, кто пользовался 60% казахстанского ВВП в своих целях и что с фондом делать дальше. Очевидно, что будет приватизация или перераспределение управления, большая подотчетность и прозрачность. Но здесь еще много и других вопросов.

По-моему, ключевой месседж Токаева – "как раньше уже не будет". Хотя я слышал, что среди министров и элитных групп были противоположные настроения. Несмотря на значительный структурный сдвиг в государстве, они просто игнорировали объективную реальность и продолжали лоббировать собственные интересы.

С фондом, куда должны отчислять доходы крупные компании и группы, тоже интересная история. Это, по сути, налог на бизнес, который долго сидел на монополиях и неконкурентных условиях. Но это же и откуп за возможность работать в новой реальности на новых условиях, подключение к новому Казахстану. Без ежегодных выплат для сокращения неравенства остаться здесь будет невозможно.

По политическим реформам оттяжка понятна – президент дал гражданскому обществу и экспертам возможность сформировать общественный договор снизу. Поэтому этот блок отложен до сентября, и здесь важно не идти на радикальные меры. Никакой парламентской республики в Казахстане не будет, кто бы о чем не мечтал. Но либерализацию можно ждать и работать над тем, чтобы она не стала инструментом в руках олигархических групп, которые захотели бы развернуть все сегодняшние поручения вспять.

До момента начала политических реформ глава государства ничего не сказал ни о мажилисе, ни о партии Nur Otan, где он в ближайшие месяцы должен вступить в права председателя. Можно сделать вывод, что в данный момент конструкция законодательной власти его устраивает, тем более что парламент единогласно проголосовал за премьера – очередной сигнал о полной лояльности.

На новом этапе перезагрузки вслед за сегодняшним посланием нужна будет большая работа по переписыванию законов. Не исключено, что политическая трансформация будет отражена в Конституции страны. Поэтому о роспуске парламента, вступившем в права ровно год назад речи нет.

Что будет с партией? Никаких сигналов не было, но за годы у руля она обзавелась значительной инфраструктурой в регионах. Часто кое-какие вопросы по улучшению условий решаются быстрее через региональные отделения, чем через акимат из-за отсутствия бюрократии и встроенности партии в государственный аппарат.

После съезда можно ждать изменений в стиле партии – он будет адаптироваться под нового руководителя, возможна чистка рядов от тех, кто впал в немилость или саботировал поручения главы государства. В данный момент можно говорить только об общих направлениях, но в данный момент, судя по действиям фракции, у главы государства есть блок лояльных депутатов, готовых содействовать объявленным реформам.

Новые выборы при этом тоже не выглядят перспективными. До политических реформ они будут фальстартом, а после них – следует обеспечить конструктивность партийного поля, чтобы не было попыток откатить реформы с помощью ручных объединений. Будем наблюдать за происходящим, но пока, судя по всему, есть психотерапевтический эффект для общества – после сегодняшнего послания все выдохнули.

Если президент и правда приехал в Алматы, то сегодня будем ждать назначение нового акима. Обычно это делает премьер, но в нынешней ситуации Токаеву требуется передать часть своей легитимности новому градоначальнику, чтобы его приняли. Кто может встать во главе разгромленной южной столицы, большой вопрос.

Понятно, что городу нужны восстановительные работы, но на самом деле задача куда сложнее. После того как алматинцы придут в себя после погромов и террора, у них появятся политические требования. И они будут куда более серьёзными и конкретными, чем то, что мы слышали ранее.

Еще в 2019 году я в колонке для Московского центра Carnegie писал, что недооценка Токаева как лидера и его решительности – ключевая ошибка наблюдателей. Причем не только внешних, которым это простительно, но и внутренних, которые должны быть в курсе, что происходило в стране 20 лет назад – даже если им, как и мне, тогда было 8-9 лет.

Токаев избирался на фоне молодого Зеленского, артистичного и не связанного с бюрократией. Он пришёл после харизматичного лидера страны, который вообще сделан из другого политического теста. Но в политике всегда так: стиль руководства, демонстрируемый открыто, не сообщает нам о человеке всё, что мы хотим знать. А в восточной политике – и подавно. Политик сообщает нам то, что мы должны знать по его мнению.

“Еще один популярный аргумент в пользу того, что в Казахстане возможна только передача власти по наследству, сводится к тому, что Токаев – несамостоятельный и слабый политик. На фоне Назарбаева с его сильнейшей харизмой второй президент действительно смотрится блекло. Зато Токаев – один из немногих казахстанских политиков, кто не был замешан в коррупционных скандалах и не имеет родственников в списках Forbes. Он авторитетный дипломат, государственник и чуть было не дослужился до должности Генерального секретаря ООН.

Есть и другие примеры его политической успешности. Токаев был единственным, кто в 2001 году открыто выступил против движения «Демократический выбор Казахстана». Первый состав ДВК состоял из молодых людей, руководивших национальными компаниями и министерствами. Их лидером был Мухтар Аблязов, ныне находящийся во Франции под угрозой экстрадиции на родину за вывод денег из БТА-банка и убийство своего партнера Ержана Татишева. Политическая молодежь ушла в оппозицию к Назарбаеву, потребовав перемен. Как рассказывают источники, именно решительное выступление Токаева, занимавшего тогда пост премьер-министра, помогло Назарбаеву сохранить власть и изгнать взбунтовавшуюся часть элиты.

Неспособность второго президента Казахстан к жестким решениям – не более чем домыслы тех, кто сравнивает его с предшественником”.

Сейчас, когда обстановка в стране более-менее нормализовалась, постепенно начинают приходить в себя и коммуникации. Из интересного – вышло интервью секретаря Nur Otan Алибека Алденей, в котором расставлены акценты по тому, как себя видит правящая партия в посткризисном восстановлении.

Я напомню, что сначала выступал Арман Крыкпаев, который дал, скорее, общее представление о том, что происходит в Nur Otan в данный момент. Алденей же сосредоточился на более стратегических вещах, говоря о том, что даже в текущей ситуации партия обладает серьезной инфраструктурой и способностью к мобилизации.

Из интересных фактов – в Алматы отделение Nur Otan, находящееся в самом центре золотого квадрата, не пострадало. Из этого делается вывод, что целенаправленной атаки на здания партии не было. Громили их там, где офисы оказывались на пути следования детруктивных сил или рядом с административными зданиями, которые, собственно говоря, и были главной целью.

Безусловно, в текущей ситуации если тебя нет в новостной повестке, то у всех складывается впечатление, что ты ничего не делаешь. При этом сайты, входящие в Nur Media, не молчали – они освещали официальные новости и брали комментарии у экспертов. Также через партию началась работа по привлечению средств меценатов для гуманитарной помощи (пока заявлено о 125 млн тенге) – такая мобилизация срабатывает регулярно.

Сейчас важнее всего сосредоточиться на том, чтобы максимально реализовать поручения Токаева от 11 числа. Там много такого, о чем раньше не говорили или на что закрывали глаза, и подобные структурные сдвиги должны мобилизовывать на работу не только центральные органы. В маслихатах пора бы тоже активнее обсуждать региональные проблемы, связанные с монополизацией, растущим неравенством и новым общественным договором.

Мне кажется, что также партия может быть полезна при оценке ущерба для бизнеса - у НПП сейчас может не хватить рук, чтобы сделать это быстро. Необязательно принимать решения, но дать достаточное количество рабочих рук всегда можно. Тем более что сейчас стоит задача по корректировке ущерба и вовлечений крупных предпринимателей в помощь пострадавшему МСБ.

Сегодняшнюю новость о назначении Жамишева руководителем фонда "Қазақстан халқына" нужно читать еще и на символическом уровне. Почему был выбран именно он?

Насколько я знаю, выбор был невелик – кто-то говорил об Аружан Саин как о наиболее достойном руководителе фонда. Но она бы дала разве что хорошую прессу – все знают о её участии в филантропии и в целом неплохой репутации.

Однако в случае с социальным фондом, куда должны платить оброк элиты, дело обстоит сложнее. В руководстве фонда был нужен человек понятный им – чтобы гарантировать, что деньги не будут потрачены на популизм и будут управляться относительно консервативно. Жамишев, работавший в минфине, ОСМС и БРК, лично знаком со всеми, кто должен платить, и это повышает переговорную позицию фонда.

В общем-то, некоторые вещи остаются неизменными. Всем нужны гарантии. Тем более когда речь идёт о таких вещах, как, например, репатриация капитала, о которой очень хорошо рассказала коллега Сабина Садиева в своём канале.

Сегодня президент на совещании с силовиками дал поручение установить точное количество пострадавших среди гражданского населения. Очевидно, что быстро это сделать было невозможно, и глава государства в данном случае реагировал на общественный запрос, пусть небольшой, но сконцентрированный.

Проблема в том, что повестка стала спокойнее, и государство, пока устанавливало точные цифры и хронологию событий, образовался информационный вакуум, который начала заполнять конспирология. Сегодняшние даже предварительные результаты расследований - это способ перевести дыхание и позже переходить к более детализированным итогам.

Безусловно, цифры по протестующим всегда будут дискуссионными. Но 50 тысяч на улицах страны - это невиданный ранее размер протеста. Немудрено, что он привёл к структурным сдвигам в государственном устройстве. Цифры по погибшим соответствуют - 225 человек, среди которых есть и деструктивные элементы. 175 человек из них умерли в больницах. Не знаю, о чем говорит этот факт, но меня цифра потрясла. Дело то ли в специфике военных действий в городских условиях, то ли в том, что врачам активно мешали. Генпрокуратура пообещала, что по каждой смерти будет проведено отдельное расследование.

Очень хочется надеяться, что мы ещё увидим расширенные и детализированные итоги расследования. Хорошо, что этот брифинг прошёл и вакуума стало меньше. Важно в будущем не ждать общественного запроса и действовать на опережение, выдавать информацию хотя бы по частям, чтобы картина была постепенно восстановлена. Пока я вижу очень много вопросов о том, что случилось в Алматы. Когда есть интернет и всеобщая прозрачность, скрывать информацию смысла нет, и лучше идти по пути сохранения доверия, что государство и сделало.