Юрий Дудь выпустил фильм про «Русский Вудсток»: почему это слабая журналистская работа
Юрий Дудь выпустил
фильм про «Русский Вудсток» — международный рок-фестиваль Moscow Music Peace Festival, прошедший 12–13 августа 1989 года в «Лужниках». В те два дня с короткими сетами по пять-восемь песен в Москве выступили Cinderella, Scorpions, Skid Row, Ozzy Osbourne, Mötley Crüe, Bon Jovi, а также «Бригада-С», Gorky Park и «Нюанс». Телевизионную трансляцию в 59 странах мира посмотрело более миллиарда человек.
Не хочу цепляться к формулировке «первый рок-фест в СССР», хотя, если уж на то пошло, формально таковым признается
«Ритмы весны. Тбилиси-80». Не был Moscow Music Peace Festival и первым международным — в мае 1988-го в Зеленом театре того же Намина четыре недели гремел фестиваль
«Музыканты за мир», там выступали исполнители из США и Великобритании (в том числе певица Мелани, которая наряду с Джоан Баез и Дженис Джоплин участвовала в самом настоящем «Вудстоке», но не так прославилась, как ее товарки). Впрочем, не буду лукавить, такого масштаба и таких звезд до фестиваля в «Лужниках» русская земля и вправду прежде не видела. Поэтому перейду к пяти основным вопросам к фильму, которые появились у меня в процессе просмотра.
1. Где герои? Макги и Намин, Бах и Маршал, Барабанов и Стрельников. Всего шесть человек на полуторачасовой фильм? Серьезно? В фильме про Балабанова (замечательном) было пять спикеров, в фильме про российский MTV (так себе) — семь. А про чуть ли не поворотный момент в советской поп-культуре Юрий позвал поговорить шестерых, причем Барабанов, я так понимаю, на фестивале даже не был. Почему нельзя было связаться с Джоном Бон Джови, который, к слову, едет в Россию с концертами этим летом и эти самые концерты которого Дудь в начале видео так задорно рекламирует? Почему не встретиться с Томми Ли или Закком Уайлдом, раз вы все равно поехали в Калифорнию? Почему не поговорить о «Wind of Change» с самими Scorpions, которые не вылезают из Россию с «прощальными» турне? Почему не пригласить Сукачева («Бригада-С» тоже была популярна, пусть и не как Gorky Park, но все равно)? Так много вопросов.
2. Где конфликт? Весь фильм — сплошной елей и ностальгия. Все острые углы сглажены. Даже в довольно большом куске про Gorky Park (вот тоже, фильм вроде про фестиваль, но этой группе и ее судьбе посвящена добрая его треть) мы слышим, по сути, одну версию — Маршала, а Намин деликатно уходит от разговора о конфликте в группе («Это не мои дела»). Хорошо, Николай Носков, здоровья ему, сейчас не в состоянии и, наверное, и не хочет все это обсуждать, но Алексей Белов в порядке, пишет песни своей жене Ольги Кормухиной, которая тоже прекрасно себя чувствует на уже российской эстраде.
3. Где музыка? Черт возьми, это же фильм о музыке! Но ее здесь катастрофически мало. Подозреваю, что заметная часть аудитории Дудя переодически ставила фильм на паузу, чтобы погуглить песни Cinderella, Skid Row и Mötley Crüe в соседней вкладке. Также подозреваю, что этих песен нет в самом видео, потому что команда Дудя решила тупо не заморачиваться с правами.
4. Что с подготовкой? Дудь как всегда задает много глупых вопросов, а через еще более глупые ремарки показывает себя, мягко говоря, не очень эрудированным человеком. «Wind of Change» у него написана по мотивам выступления Scorpions на фестивале, а продюсерских рок-групп не бывает. Много воды, много пустяковых и необязательных баек. То ли редакторы пренебрегли сбором фактуры, то ли Юрий не смог раскрутить своих героев на более яркие истории и острые комментарии.
5. Для кого это все? Удивительно, но в фильме о фестивале, который изменил жизнь десятков тысяч простых советских граждан, нет ни одного комментария от этих самых простых граждан. Кто они? Кем стали? Чем сейчас занимаются? Как именно повлиял на них поход на тот концерт? Как же так.