Самобытный джаз негритянских гетто надолго прервал сгоревший транзистор. Не джаз, а программу публичных лекций, не транзистор, а Zoom, из-за неполадок в котором поставлены под вопрос не только публичные мероприятия на понедельник, но и учебная программа большинства отечественных вузов. Уже сорваны запланированные на сегодня публичная лекция в МГУ про абсурд и кафе-мороженое.

А пока Zoom сбоит, почитайте дискуссию в фейсбуке известного кинокритика Евгения Майзеля о тексте Агамбена «Медицина как религия».

Там примерно все.

Артемий Магун: «Мне не понравились первые тексты эссе Агамбена против чрезвычайки — хотя бы потому что лично я как правило за чрезвычайку. А вот этим эссе он по-моему точно попал в нервный центр вопроса. Медицина как материалистический культ сменила христианский спиритуалистический».

Александр Скидан: «Философский тип дискурса тоже сектактантский (типы дискурса). А в отношении ковида я, скажем так, полудиссидент».

Дмитрий Кралечкин: «Агамбен — это такие сломанные часы, которые показали один раз в год правильное время, но только и его объект описания (ЧП) представляет собой точно такие же сломанные часы, которые, правда, претендуют на то, чтобы теперь совпадать с „реальным“ временем постоянно».

Валентин Голев: «Проблема не в том, что сектанты лгут против науки. проблема в том, что сектанты указывают на правду — и из этого навязывают безальтернативную этику. глупо пытаться от агамбена строить конспиративные теории про обман. нужно искать и переизобретать возможность действия, выбора, свободы, решения, в условиях технократии, построенной на более-менее легитимной науке».

И, как водится, в такие дискуссии пришел какой-то дурак со Сталиным.

Со всеми вышеприведенными мнениями мы не согласны. А особенно с распространенной в среде философов реакцией на карантин из перспективы «здравого смысла». Это надо было пережить две тысячи лет своей истории, чтобы вернуться к мнению саму себя запугавшей толпы и начальства в качестве отправной точки.

Вообще удивляет гипертрофированная реакция отечественной аудитории на этот материал. Не зря, значит, переводили. На загнивающем Западе на него не обратили никакого внимания — после перевода первых колонок Агамбена на английский, публика решила, что дед окончательно поехал головой.

Но мы, как ковид-диссиденты, полагаем, что Агамбен во всем прав. Особенно, что касается модернистской архитектуры. Ну, разве что Гулаг не равен Освенциму — все равно, что барак приравнять к баухаусу.

Дас Цайн Дас Райх унд Дас Фюра

ТАСС уполномочен заявить

«Статья, опубликованная 8 мая на сайте DOXA, не задумывалась как собрание доказательств эротических похождений конкретных преподавателей филологического факультета МГУ. Мы не указывали ни имена преподавателей, ни информанток, потому что принципиальным для нас было озвучить системную проблему с домогательствами в российских вузах, а не привлекать внимание к отдельным кейсам».

То есть это было не журналистское расследование, а так, просто донос размером с печатный лист?

Сейчас где-то на даче крестится один ректор, молясь на св. Касамару.

Князев дейли

Еще один дурак из ВШЭ предлагает составлять комиссии на факультетах по борьбе с харасментом. «Должны быть сформированы какие-то советы, в которые входили бы и студенты, и преподаватели (пусть студенты сами назовут — каких преподавателей они хотят видеть в этих советах), которые должны разобраться со случаями конкретного харрасмента в университетах (был или не был?) и если — был — увольнять таких преподавателей (о каких вообще научных заслугах тут может идти речь?). При этом должно быть четко и заранее оговорено, что будет считаться харрасментом — и прямо названы имена виновных».

Ему вторит коллега из отделения культурологи ВШЭ: «Да, это было бы гораздо лучше, чем так, как сейчас. Только доверять этим людям (в комиссиях) мы должны на 100%. И про них не должно быть известно ничего подобного».

Здравствуйте, Координационный совет оппозиции! «Давайте не будем превращать в партком!». Ага, давайте. Вы же там в этом парткоме все заживо пересретесь.

Положим, с харасментом надо бороться. Борьба эта будет жестокая и долгая, почти как с Ковид. До последнего доцента. Нет, конечно, мы не уверены, как экс-сотрудник ВШЭ Иванов, что вуз без харасмента — вуз без преподавателей. Но есть же какие-то более менее здравые меры и определенный международный опыт, пусть даже неоднозначный, но хотя бы отличающийся от опыта совковых парткомов.

Вот, к примеру (нам он тоже не нравится), метод борьбы с сексуальными домогательствами в философской академии США, за который вписались Филипп Петит и Кейт Манн. Это метод своего рода академической контр-мафии:

«…в академических кругах престиж — это валюта, которая дает преступникам власть и доступ к потенциальным жертвам, которая им необходима для того, чтобы действовать без последствий. Лишение преступников профессиональных возможностей подрывает их способность находить жертв и принимать ответные меры в отношении них. Как приглашенные редакторы мы можем отказаться включать любые статьи тех, в отношении кого есть достаточно доказательств, что он насильник. Как авторы, мы также можем отказаться от участия в журналах, которые включают работы таких лиц. Наконец, поддержка университетской политики, запрещающей направлять приглашения для чтения лекций или для участия в конференции отдельным лицам, в отношении которых есть достаточные основания полагать, что они нарушают правила, может помочь ограничить влияние таких людей. Факультеты могут публиковать список потенциальных выступающих среди своих членов до направления приглашений». И т. д.

Но проще и лучше, конечно, чем действовать методично, насаждая атмосферу неприятие в отношении домогательств и бойкотируя лиц, которые очевидно замешаны в подобном, собирать партком. В ином случае все выйдет как с Колином Макгинном, которого выгнали из академии за подозрения в харасменте, но он удачно пристроился в корпоративном секторе, где занимается... этическим консалтингом!

— Как попасть в МГУ?
— Просто: целишься в харасмент — попадешь в МГУ!

А теперь о программе передач на понедельник, 18 мая, и храни господи Zoom:

12.00 Конференция «Цифровая доступность в сфере культуры».

16.45 9-й Европейский исторический форум.

18.00 Дмитрий Опарин «Частная история города».

19.00 Никита Сунгатов «Фамильные сходства».

19.00 Семинар «Методологические проблемы современной науки: эпистемология научных объяснений».

19.00 Оксана Мороз «Новая публичность в карантинную эпоху».

19.00 Павел Никулин «Что такое „малые медиа“ и зачем ими заниматься?»

19.30 Диалог Людмилы Улицкой с Дмитрием Быковым.

И еще раз спокойной ночи

Есть перевод текста Витгенштейна о цвете. Но и какой номер любимого журнала без лулзов? Есть статья В.Н.Поруса "От логики смысла к судьбам России".

Патриотизм - это плохо. Понятненко?

Войцех Чумнович

Разговор с русским у Красного замка

Во время последней моей поездки в Москву гулял я вокруг Кремля и сетовал на то, что башни этого изумительного памятника фортификационного искусства недоступны для туристов и историков, что российские власти продолжают использовать крепость по прямому назначению.

А потом я поймал себя на мысли, что Россия, пожалуй, единственное в мире государство, верховная власть которой продолжает править из средневекового замка. А если это так, то все наши попытки разговаривать с ней на современном языке, обречены на провал, — власть сидит в средневековом укрепленном городе, а все что находится за ее пределами, это — «посад». Посад может сгореть или сгнить, он может быть ограблен и сожжен захватчиками, в нем даже может торжествовать демократия, свобода слова и рыночные отношения, — все это не будет иметь никакого отношения к жестокому средневековому укладу внутри Красного замка.

Обуреваемый такими мыслями, я вышел на Красную площадь и приблизился к возвышению за каменной оградой, называемом Лобным местом, русской Голгофой. Здесь, согласно народной молве, в далеком прошлом совершались казни. Размышляя, видимо я что-то бормотал и поэтому неожиданно стоявший рядом мужчина спросил меня: «Пшек?!" Так русские порой называют поляков за обилие шипячих звуков в нашей речи. Мужчина дружелюбно улыбнулся и протянул мне фляжку водки, именуемый в народе «мерзавчиком». Я принял фляжку.

— Меня зовут Войцех, а вас как?

— Зови меня Иваном?! — ответил мужик и гоготнул. Отхлебнув, он ткнул мерзавчиком в направлении Лобного места и спросил, — Знаешь, что за место?!

— Да, это место для казней.

— Ничего подобного, дорогой Войцех, — голос выпивохи вдруг приобрел странную академичность, — По своему назначению это, скорее, трибуна. Большинство уверено, что здесь казнили известного бунтовщика Степана Разина. Но его казнили не здесь, хотя, наверное, он был достоин этого славного места. Впрочем, народное заблуждение имеет свои корни.

— Здесь все-таки кого-то казнили? — спросил я.

— Не совсем. Скорее здесь свершилась расправа.

— Расправа?

— Да, народная расправа, — мужик на время замолчал, посмотрел на меня внимательно и добавил, — Над польскими интервентами, захватившими власть в Кремле вместе с Лжедмитрием. И знаешь, что я думаю, Войцех?

— Вы хотите вернуть этому месту свою исконную функцию? — осенило меня.

— А вы поляки, только делаете вид, что насквозь европейцы, а на самом деле здорово понимаете нас! — Иван прищурил глаз и погрозил пальчиком, — Католик? — неожиданно спросил он.

— Социолог… — ответил я.

— Ясно, католик! — одобрительно отрезал Иван, сделал глоток и передал фляжку.

(далее здесь)

Все так

Скоро запретят Zoom для целей преподавания. Соответствующий законопроект о внесении изменений в ст. 16 ч. 5 ФЗ «Об образовании» уже проходит стадию экспертного обсуждения. Поправка в целом выглядит так: «5. При реализации образовательных программ с применением электронного обучения, дистанционных образовательных технологий организация, осуществляющая образовательную деятельность, в порядке, установленном уполномоченным федеральным органом исполнительной власти, обеспечивает: защиту сведений, составляющих государственную или иную охраняемую законом тайну; соблюдение требований к обеспечению информационной безопасности; соблюдение требований к техническому оборудованию и программному обеспечению; защиту персональных данных; защиту несовершеннолетних от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».

Это означает, что примерно с сентября никакого ZOOM, MS-Teams и прочих гугл-разработок или воцапа со скайпом — у всего, у чего серваки находятся не в РФ, использовать будет нельзя. В расширительной трактовке этого законопроекта есть риск запрета на использование почтовых сервисов google и прочих «нерусских» сервисов для ведения переписки со студентами.

Судя по тому, что никаких адекватных и устойчивых отечественных аналогов системы дистанционного обучения не существует, лето у Минобраза и ведущих вузов страны рискует стать жарким. А кто-то разживется жирным контрактом на разработку русского Зума.

А теперь о программе передач на вторник, 19 мая:

14.00 Мария Пименова «Древнегреческий симпосий: иконография ритуального застолья».

14.00 Доклад Веры Гусейновой «Биоэтические аспекты врачебного коллекционирования».

17.00 Алексей Козырев «На что я могу надеяться?»

17.00 Андрей Ильин «Между бунтом и прогрессом: к истории понятия „революция“ в России, 1789–1871».

17.00 X Грушинская социологическая конференция.

18.00 Александр Скидан «Хулио Кортасар „Другое небо“».

18.20 Семинар «Интересная спекуляция».

19.00 Дискуссия «Как меняется городская жизнь? Большие городские проекты».

19.00 Борис Клюшников «Дж. Г. Баллард „Затонувший мир“».

20.00 Мария Стародумова «С другого ракурса. Интерпретация фильма Тарковского „Солярис“ сквозь гносеологию и онтологию Платона».

Это реальная история. События, о которых рассказывается в статье, произошли в Москве в 2020 году.

Доброе утро

Славой Жижек

Женщина как одно из Имен-Отца

… существует недовольство определенным видом феминистской критики, которая настойчиво осуждает всякое описание женственности как мужского клише, как нечто, жестоко навязанное женщинам. Вопрос, который тут же всплывает: что же такое женское «само по себе», затуманенное мужскими клише? Проблема в том, что все ответы могут быть снова дискредитированы как мужское клише. Кэрол Гиллиган, например, противопоставляет мужским ценностям автономии, конкурентоспособности и т. д., женские ценности близости, привязанности, взаимозависимости, заботы и внимания, ответственности и самопожертвования и т. п. Являются ли эти черты подлинно женскими или это мужские клише о женщинах, черты, навязанные женщинам в патриархальном обществе? Этот вопрос не поддается решению, так что единственный возможный ответ — это одновременно и то, и другое…

Мы имеем дело с неким закрученным, изогнутым пространством, как в рассказе об Ахиллесе и черепахе: мужские представления (которые артикулируют то, чем женщина является «для другого») бесконечно приближаются к женщине-черепахе, но в тот момент, когда мужчина делает прыжок, обгоняет женщину-черепаху, он снова оказывается там, где уже был, внутри мужских представлений о том, что женщина «в себе» — и женское «в себе» всегда уже «для другого». Женщину никогда не поймают, никто никогда не сможет поравняться с ней, можно либо бесконечно приближаться к ней, либо обогнать, по той самой причине, что «женщина в себе» не обозначает никакого субстанциального содержания, а лишь чисто формальный срез, предел, который всегда пропускается, — этот чисто формальный срез является субъектом…

Мужчина хочет, чтобы его любили за то, кем он является на самом деле; вот почему архетипичный мужской сценарий испытания женской любви — это сценарий принца из сказки, который первым приближается к своей возлюбленной под видом бедного слуги, чтобы убедиться, что женщина влюбится в него из-за него, а не из-за его княжеского титула. Однако этого как раз женщина и не хочет — и не является ли это еще одним подтверждением того, что женщина больше является субъектом, чем мужчина? Мужчина по глупости считает, что, помимо своего символического титула, в нем есть некое существенное содержание, некое скрытое сокровище, которое делает его достойным любви, в то время как женщина знает, что под маской нет ничего — ее стратегия как раз и заключается в том, чтобы сохранить это «ничто» своей свободы, вне досягаемости мужской собственнической любви…

Свежий английский рекламный ролик пива прекрасно передает идею Лакана о том, что «сексуальных отношений не существует». В его первой части рассказывается известный сказочный анекдот: девушка идет вдоль ручья, видит лягушку, берет ее на колени, целует и, конечно же, уродливая лягушка чудесным образом превращается в прекрасного юношу. Однако история еще не закончена: юноша бросает жадный взгляд на девушку, притягивает ее к себе, целует, и она превращается в бутылку пива, которую триумфально держит в руке мужчина… Для женщины дело в том, что ее любовь и привязанность превращают лягушку в прекрасного мужчину, полного фаллического присутствия; для мужчины дело состоит в том, чтобы уменьшить женщину до частичного объекта, причины его желания. Из-за этой асимметрии отношения невозможны: у нас есть либо женщина с лягушкой, либо мужчина с бутылкой пива; чего мы никогда не сможем добиться, так это естественной пары красивой женщины и мужчины…

(отсюда)

Старый Папа. Отец Кароль Войтыла был философ и умер в возрасте 84 лет. Философы живут долго.

Тема номера - навигация. Старая философская тема.

Князев дейли

В истории харасмента на филфаке МГУ наиболее интересна инстанция конфетки — этакого маленького объекта «а». Вот она находится в кармане профессора, и студентку заставляют ее оттуда вытаскивать. А вот она уже лежит на преподавательском столе, и ее профессор протягивает растерявшейся на экзамене студентке, чтобы та ее рассосала и успокоилась. Наверняка и студенческий стресс профессор Князев сознательно (или бессознательно) провоцировал, чтобы состоялось на сцене явление этого маленького объекта «а», провоцирующего непристойное наслаждение преподавателя и превращая сцену экзамена внутри фаллической экономии в воображаемый акт дефлорации (даром что ли, что мужчина имел дело только с первокурсницами) и замещая невозможное в данном случае сексуальное удовольствие.

Но что сделала ДОХА? Вдруг маленький объект «а» сбежал из кармана, конфетка оказалась вместо рта студентки в заголовке статьи. Возможно, что профессор Князев получил в этот момент такое удовольствие, которого он никогда ранее не мог даже помыслить, чтобы испытать. Интенсивность этого удовольствия, возможно, вышла из координат, в которых оно опознается как таковое — символическая конфетка оказалась во рту у невероятного множества воображаемых объектов, превратившихся в тысячи первокурсниц. Так что острота ощущения вызвала взрыв удовольствия в форме стыда и покаянные письма с обещанием уволиться. Появившись во рту студентки конфетка должна в нем присутствовать некоторое время и — исчезнуть. И правда, конфетка исчезает из заголовка. Она выполнила свою работу внутри цикла фаллической экономии, система приходит в равновесие. Наслаждение сменяется удовлетворением

Впрочем, лучше о программе передач на среду, 20 мая:

10.00 Круглый стол «Социальное дистанцирование и самоизоляция на Востоке: традиции и современность».

15.00 Виталий Задворный «Гастрономическая Италия в эпоху Средневековья».

16.00 Вера Мильчина «Холера в Париже в 1832 году: от трагического до смешного».

18.00 Михаил Алексеевский «Антропология и социология жилья».

18.00 Марина Хаккарайнен «Колдовство и измененные состояния сознания во время эпидемии».

19.00 Айрат Багаутдинов «От „Аэлиты“ до „оттепели“».

19.00 Ольга Лукинова «Как контролировать цифровое потребление».

19.00 Йоэль Регев «О философе Резе Негарестани и его „Циклонопедии“».

19.30 Ольга Хохлова «Гражданская наука и киты».

20.00 Михаил Ямпольский «Язык и насилие».