Когда что-то или кого-то подчинить не удается, власти эту сущность выводят с игрового поля, увольняя, лишая прав, высылая, всячески затрудняя деятельность, статус «иного», а по сути, врага. Примеры у всех на глазах. Для полноты картины можно вспомнить и историю мятежного схимонаха Сергия Романовва, движение, созданное которым, ни Русской православной церкви, ни властям не удалось подчинить. Романов был наказан сразу по двум линиям — по церковной и по гражданской.

Самые жестко организованные иерархические структуры — это именно церкви и теократические режимы. Сравнивать их с государством вполне уместно. Чуть меньше 100 лет назад, в 1922 году, Карл Шмитт предложил идею политической теологии, ссылаясь на то, что сознание человека меняется медленно, поэтому за институтами вроде парламентов и президентов люди все равно видят высшие силы.

Власть в структурах, похожих на церкви, даруется свыше — она передается с помощью рукоположения новым ее обладателям, преемникам, от старых, которые, в свою очередь, тоже были преемниками (заметим важность понятия «преемник» в российской политике).

Но это все-таки церкви. У церквей есть догматы и сообщества верующих, готовых эти догматы принимать, как и полагается, на веру. Но современные государства все-таки представляют собой результат долгого процесса секуляризации. Трудно представить, что российским властям — при всей необъятности их полномочий — удастся вписать сакральное происхождение власти в Конституцию.

В свое время Владислав Сурков на чеченском телевидении сказал, что Путин (как и Ахмат Кадыров) был “послан судьбой и Господом России в трудный для России час”. Позже Вячеслав Володин “секуляризовал” это и отождествил Путина и Россию. Точнее приравнял продолжительность жизни Путина к продолжительности существования России (“есть Путин - есть Россия, нет Путина - нет России”), что нужно признать гораздо более сомнительной формулой, ведь она с необходимостью требует от лидера бессмертия

Тридцать лет открытию границ https://t.me/RepublicMag/9491

Фан фэкт: Александр Ионов — мой сосед по Коптево. Этого видного антиглобалиста я частенько встречаю в Тимирязевском парке со стаканчиком Старбакса в руке. Вообще он примечательная личность, почитайте. https://meduza.io/feature/2021/05/20/poznakomtes-s-aleksandrom-ionovym-chelovekom-kotoryy-napisal-donos-na-meduzu-potrebovav-priznat-ee-inostrannym-agentom

Сахарову 100 лет!

В 1989 у всей страны появилось ежедневное увлечение - трансляция заседаний Съезда народных депутатов. Прямой эфир!

Родители мои были политически подкованные, отец тусил среди демократов первой волны. И я с ними сидел перед телеком и слушал все эти словесные баталии. Гдлян, Нина Андреева, Егор Лигачев, Собчак, Старовойтова, Элла Памфилова - эти имена тогда наполнились содержанием. Что с каждым из них потом стало, мы все очевидцы.

11 лет мне было. Хотя "политические анекдоты" мы рассказывали чуть не с детсада.
"Агрессивно-послушное большинство", "захлопывание", "соблюдайте регламент".

И конечно, Андрей Сахаров с речами против статьи 6 Конституции и войны в Афганистане. Как он отказался встать под гимн, когда вокруг стоял весь зал. И как Михаил Горбачёв бесцеремонно его затыкал, лишал слова и публично унижал. Такие детские воспоминания. Очень рад, что они у меня есть. Что такое хорошо и что такое плохо, я осознавал, глядя на этих людей и те события.

Я не Сахаров, но и я что-то делаю

Байден обещал отличаться от Трампа - и отличается. Даже готов пойти на частичное снятие санкций с Северного потока 2. Санкции могут бысть сняты с личного друга Путина, Маттиаса Варнига, гендиректора СП2, бывшего агента Штази, много лет связанного с немецким бизнесом в России и вокруг России.

Тут и более партнерское отношение к Германии, и реализм. Получается по двум линиям - не как Трамп. Более того, и не как традиционные США, которые десятилетиями, еще в советские времена, объявляли санкции против советской-российской газовой торговли с Европой. Вот из старого моего текста: «Советский экспортный газовый комплекс с самого начала задумывался как проект одновременно экономический и политический. Результатом этого сочетания стала не просто добывающая индустрия и сеть трубопроводов, а целая система отношений. Эта система пережила войны, санкции, распад СССР, конфликты с бывшими союзными республиками и провалы в коммуникации между Россией и Европой. И, вероятно, переживет и покушение на Навального...».

С самого начала, с 1968 года - когда первым крупным западным покупателем газа стала Австрия на фоне ввода советских войск в Чехословакию - российско-европейскому газовому бизнесу удавалось выдержать давление со стороны сторонников санкций.

На сегодня кажется, что в правящей партии США некоторый новый вес обретает не просто позиция Германии (которая скорее за СП2, хотя есть политики, которые против), но вообще немецкий подход к взаимодействию с СССР-Россией - влияние через экономическую взаимозависимость («изменения через сближение»), а не через давление и санкции. Сдвиг не очень большой, но существенный учитывая традицию, в которой США почти всегда действовали через санкции, а Германия - с начала 1970-х - через взаимодействие

Разговор Немцова и Сахарова в октябре 1988 года. Сахаров говорит разумные вещи про безопасность атомных электростанций и других сложных технических объектов - тогда горячий вопрос, ведь Чернобыль был еще совсем недавно. Тогда пробуждение общества началось с тревоги за окружающую среду и техногенные опасности. Что-то похожее, с поправкой на эпоху, вполне может быть и в сегодняшней России - со временем. Положение с отходами и мусором близко к катастрофическому

Как писать в социальных медиа, да в общем-то и в любых медиа, чтобы быть дочитанными - дослушанными, досмотренными - и при этом желательно пОнятыми.

Проблема довольно вечная,  вот читал что-то и наткнулся - это Ленин про то, как обращаться с речами к солдатам (то есть к крестьянам): “Им большие речи не нужны, — говорил Ленин, — большая речь затрагивает очень много вопросов и, в конце концов, внимание солдата рассеивается. Он не может всего охватить. Получится, что вы его не удовлетворите, и он останется недоволен вами. Ему надо говорить о мире, о земле, а здесь много толковать не приходится: солдат поймет вас с нескольких слов. ... Вместо интеллигентов Ленин советовал посылать к солдатам матросов” (Из воспоминаний Николая Подвойского - погуглите, кто не знает, выдающаяся биография).

А к матросам, видимо, нужно посылать солдатов. В общем современные медиа и всякий пиар приучают нас быть немного революционными матросами, так что стоит задуматься, хотим ли мы ими быть

Удержание власти - затратное дело, а если речь о диктаторе, теряющем поддержку внутри и извне страны, то удержание - очень затратное дело. Ведь приходится сжигать мосты, рвать связи с миром, жертвовать экономической интеграцией, больше опираться на насилие, на искусственные институты, и меньше на живых граждан. 
Меньше поддержки - больше цена. Перестаешь платить - теряешь власть. Теряешь поддержку большой страны, которая тебя прикрывает, теряешь власть (так было со странами бывшего советского блока). 

В итоге иногда случается, что пребывание одного человека у власти становится главным и самым дорогим мегапроектом в стране. Это случай Венесуэлы, где давно нет ни экономики, ни даже государства, но есть группа людей у власти. К сожалениею, Белоруссия Лукашенко движется в ту же сторону. 

Оправдывает ли себя незаконное удержание власти? К сожалению, часто оправдывает - в том смысле, что диктатор покупает себе время. Он, например, отменяет президентские сроки, вносит поправки в конституцию, раздает деньги и полномочия тем, на кого вынужден опираться - силовикам, олигархам, привилегированной интеллигенции, которая отвечает за пиар-сопровождение проекта и все прочей обслуге.

Кто платит за то, что один человек удерживает власть? К сожалению, сам диктатор может и не расплатиться - например, если продержится на троне/в бункере до смерти. Это как смерть должника, чей долг нельзя списать. Есть разные подсчеты, какая доля диктаторов как заканчивает, но я даже ну будут про это - потому что очень часто не они платят. Диктаторы вообще играют в эту игру - взять максимум и самому не платить.

Платят - граждане и государства-покровители, если такие есть. То есть опять-таки граждане. Как СССР платил за своих подопечных, как США - за своих. Как Россия сейчас покрывает финансовые и моральные долги Лукашенко. Он показывает, что может вообще все, что угодно - Кремль прикроет и заплатит. 

Но Кремль - это символ власти. Платит не Кремль, а граждане России. Граждане платят снижением доходов и уровня жизни. Экономика становится более замкнутой, уходят иностранные инвестиции, падают собственные частные, при том, что могут расти государственные, утекает капитал, уходят бизнес и наука, затормаживается развитие. То, что держится на страхе и на государственных деньгах - может работать, до, но много ли вещей хорошо работают на этом топливе? Это может длиться долго, но все должны понимать, кто это время оплачивает. Мы

Мы все время видим в последнее время как насилие «работает», то есть, по сути, оправдывает себя. Мы видим как люди, готовые на насилие, устраивают истерику и пытаются всех убедить, что они действуют в целях самозащиты (Лукашенко только самый очевидный свежий пример). И силой остаются у власти, не думая о цене. Мы за ценой не постоим - когда-то это было про войну, теперь про что-то другое. И нельзя сказать, что это что-то новое - наоборот очень старое. Но открытость тех, кто защищает собственное выживание и интересы, в смысле деньги - интересна. Идеологий больше нет. Идей, веры, смысла - нет. Есть только задача усидеть. Очень открыто - они в думе и в прочих органах говорят давайте «им» что-то запретим, а себе это же самое разрешим (иностранная собственность, иностранные деньги - это только из новостей последних дней). Никаких высоких чувств, ничего личного, только бизнес. И сам патриотический вроде бы суверенитет на самом деле - не высшая цель, а инструмент удержания власти и зарабатывания

Ненасилие гораздо действеннее не в авторитарных условиях, а в условиях обществ, в которых у граждан уже есть хоть какие-то права. Тот самый Шарп, которым всех пугают как автором протестной "методички", начал изучать ненасильственный протест в Америке 1960-х - вокруг было движение за гражданские права.  

Мартин Лютер Кинг вдохновлялся Генри Торо и Махатмой Ганди. Но и Кинг, и Торо действовали в условиях демократии, пусть и несовершенной и со встроенным в нее расизмом. Кинг боролся за права, против расизма, а не против режима. Ганди боролся против колонизаторов, а это внешняя сила и поэтому общество было готово мобилизоваться. То же касается, например, и польской "Солидарности”. Если взять термин из теории войн, то это - справедливая война, т.е., например, освободительная.  

В российских условиях - ну например борьба с той же коррупцией - это ведь не борьба с государством или с порядком, это борьба за порядок, за его улучшение, типологически это похоже на борьбу за права. Это та самая справедливая борьба.  

Но сам режим манипулирует словами и говорит, что протесты - это "против режима", а раз так, то их можно и нужно давить. У политического менеджмента много медийных ресурсов и им легко всех убеждать, что они ведут "справедливую борьбу" против каких-то окопавшихся "иностранцев" и тем самым оправдывать любое насилие.

Задача общества - убедить себя в том, что у него есть, во-первых, субъектность и, во-вторых, вполне легитимное право бороться за улучшения порядка и что дело не в иностранном влиянии. Ну и что ненасильственным коллективным действиям все равно нет альтернативы. По-крайней мере, я таких не знаю.

Начальству выгодно представлять любые движения как "иностранные". Конечно, это подмена. По существу администрация борется с развитием внутренней субъектности, а называет это борьбой с “внешним влиянием”. Сама администрация, между прочим, очень сильно опирается на внешние институты - например на право других стран, где зарегистрировано много российских активов. То есть ненасилие действенно, но только в руках общества, осознавшего свою субъектность, то есть осознавшего, что оно агент не кого-то внешнего и не государства (как нас стараются убедить), а себя самого

Выборы-2021

Предвыборную кампанию ЕР ведут ФСБ, СК и прокуратура. Работают с кандидатами быстро и эффективно. Удобно - можно экономить средства, люди из ФСБ уже на зарплате да им еще и зачет по плану идет. Золотые головы в политическом руководстве

Закрытие VTimes - это не просто закрытие некоторого медиа-проекта. Это часть большого процесса смены настоящего на ненастоящее, уничтожения социального капитала и замены его на управляемые структуры.

На протяжении уже многих лет российские политические менеджеры работают над сломом низовых структур и пытаются заменить их на самые разнообразные административные сущности. Организаторы этой политики ни минуты не стоят на месте и действуют множеством разных способов: атакуют собственников, общественных деятелей и журналистов, покупают то, что не могут задавить силой, пытаются возглавить то, с чем не могут справиться. Это касается НКО, партий, общественных движений, СМИ, даже спортивных команд и соревнований, даже интернета и программного обеспечения, даже пилотов и врачей.

Независимые структуры, любые низовые гражданские инициативы, частный бизнес — все это формы жизни социального капитала, который состоит из доверия, опыта, истории отношений клиента и бизнеса, читателя и СМИ.

Уничтожая все это, власти ставят гигантский эксперимент - претендуют на управление вообще всем, что когда-то работало “само” -  то есть по собственным правилам. Процесс замены любых живых организаций на управляемые сверху по идее должен иметь предел - пытаясь управлять всем, государство должно раздуться до таких размеров, что не выдержит собственного веса. Эксперимент продолжается

Еще немного про старые “Ведомости”. Если бы издателям газеты «Ведомости» кто-то в 2000-е годы сказал, что они пришли в Россию, чтобы на что-то «влиять», они бы очень удивились. Учредители газеты - тогдашний издатель Financial Times, издатель The Wall Street Journal и компания Independent Media, созданная работавшим в России голландцем Дерком Сауэром - решились на тот проект, чтобы заработать на перспективном российском рынке.

Могу свидетельствовать, что все силы редакции уходили на то, чтобы каждый день создавать ценный продукт, миссия которого - не самовыражение и не воспроизводство чьих-то мыслей, а поддержка работающего предприятия сферы услуг.

Именно поэтому попытки диктовать журналисту и редактору, что публиковать, а чего не публиковать воспринимались нами в «Ведомостях» 2000-х и 2010-х годов не столько как политическое давление, сколько как бессмыслица. Мы видели в этом попытки изменить мотивацию поведения журналиста и обесценить усилия людей, которые хорошо понимают смысл своей работы.

Изучение, к примеру, устройства газового рынка или законодательной деятельности правительства требовало больших усилий. Но и изложение обретенных знаний было не менее трудной задачей. Попробуй расскажи интересно про (отсутствовавший в России начала 2000-х) стабилизационный фонд. Это сейчас многие так умеют, а тогда мало кто умел.

Ни в одной из двух ситуаций - ни в изучении нового, ни в рассказывании об этом - автор не занимает позиции «власть имеющего». Это работа человека, знающего, что он ничего не знает и потому задающего вопросы. Эта работа ведет к смирению, а не к осознанию собственной важности.

Такой диалог не ведется с позиции силы, ведь и участники рынков, и читатели «сильнее» журналиста - первые компетентнее его, а вторые могут, если надоест, перестать читать. Но по результатам многих лет работы -журналист, который особенно хорошо знает, что ничего не знает, вполне может оказаться арбитром, к чьим редакционным решениям со временем начинают прислушиваются. Таким же образом эксперты, публикующиеся в разделах «Мнений», набирают вес и самостоятельное влияние.

Капитал доверия так и накапливается - «Ведомости»/ VTimes лишь один из множества примеров. Именно этот капитал пытаются размыть и свести на нет те, кто борется со СМИ в России. Руководители госСМИ и пропагандисты как раз действуют с позиции силы и потому настоящего доверия к себе построить не могут (хотя берут массой, конечно, это да)

Границы все важнее https://t.me/kshulika/31133

В стремлении противопоставить себя Западу Россия совершенно не уникальна. Недовольство Западом и утверждение инаковости - непременный спутник процессов модернизации, хотя они всегда инициированы самой элитой, осознающей отсталость страны, а вовсе не навязаны тем же Западом.

Причина этого недовольства понятна — результаты модернизации отличаются от тех, на которые рассчитывали инициаторы. Элиты надеялись не столько на внедрение непривычных для них норм внутренней жизни (в том числе, связанных с политической и экономической конкуренцией), сколько на новую мировую иерархию, в которой претендовали на высокие позиции.

Недовольство властей отношением к себе со стороны Запада привело к воспроизводству старого риторического механизма самоутверждения за счет погибающего Другого. Мем о загнивании Запада живет, но с ним произошли неизбежные возрастные изменения. В представлении пропагандистов роль России изменилась — она теперь не «моложе», а «старше» Запада. Авторы официальных речей и ведущие программ государственного телевидения представляют Россию оплотом традиционных европейских ценностей, тем самым включая Россию в то явление, с которым она конфликтует.

За постсоветские годы Россия — по крайней мере в глазах правящих групп — по сути, «состарилась»... Режиссер Богомолов в известном манифесте и вовсе обвинил Запад в погоне за «вечной молодостью», предлагая очевидно бороться за «вечную старость» (что актуально, учитывая старение российских лидеров)

Отличный патологоанатомичечкий разбор выборов у Голосова на Проекте: Иногда говорят, что раз уж власти так заинтересованы в явке избирателей, то почему бы им не ввести обязательное голосование, которое существует во многих странах, в основном демократических? Патологоанатомия выборов дает ответ на этот вопрос: потому что власти заинтересованы в явке отнюдь не всех избирателей, а только тех, от кого можно ожидать «правильного» голосования.
Если загнать на выборы всех подряд, то это вызовет раздражение населения и многие голосующие поведут себя неправильно. Нет, нужно облегчить явку только для самых надежных, а это — голосующие по принуждению.
Когда обсуждают такие новации последних лет, как многодневное и электронное голосование, то часто обращают внимание на их роль в фальсификации итогов. Однако не менее важно другое. Организовать как административное принуждение к явке, так и контроль за поведением избирателей гораздо легче, если голосование проводится в течение нескольких дней. Об эффективности применения скриншотов при электронном голосовании мы наслышаны по итогам «праймериз» «Единой России». Возможно, к сентябрьским выборам подоспеют и новые технологии. Простор для творчества широк https://www.proekt.media/opinion/golosov-mertvye-vybory/

Мы живем в ситуации, не похожей на ту, в которой формировались массовые идеологизированные общества ХХ века. Идеологии если и присутствуют в публичном поле, то как ситуативные инструменты в руках политтехнологов. Более того, в российской политике идеологии фактически играют роль противоположную той, какую играли в тоталитарных обществах прошлого. Они нужны политическим менеджерам не для мобилизации — мобилизационные возможности идей власти считают для себя не подспорьем, а проблемой (не стоит забывать, что правых и националистов в России начали преследовать раньше и жестче, чем либералов). Идеологии используются политическими менеджерами скорее как средства отвлечения внимания граждан. Чиновники и приближенные к власти собственники мотивированы не приверженностью какой-то единой идеологической системе, а соображениями удержания власти и приумножения капитала.
Исторические аналогии не очень помогают понять новые реалии, потому что это крайне грубый риторический инструмент, который высвечивает сходства, вытесняя на задний план различия. При всех внешних сходствах с тоталитарными режимами прошлого нынешняя Россия — общество взрослое, постидеологическое и не готовое шагать строем под воинственные марши.
Но борясь с неправильным языком, власти выдают себя и демонстрируют, что и сами озабочены сравнениями своих практик с тоталитарными

Не знаю, задумывалась ли тут едкая ирония, но она есть. Набоков желчно прокомментировал бы этот “брендинг”. У него были особые отношения с недвижимостью.

В течение одного года перед самой революцией он был владельцем миллионного состояния и усадьбы Рождествено под Петербургом. Естественно, все потерял. В Германии Набоковы попытались купить участок недалеко от Берлина, на озере, но потом отказались от него и больше попыток обзавестись собственностью не предпринимали - раз уж недвижимость не движется, то пусть и остается на родине.

В англоязычных "Других берегах" Набоков обыгрывает слово "недвижимость" (real estate) вот так: "Thus, in a way, I inherited an exquisite simulacrum — the beauty of intangible property, unreal estate…”.

В русской версии не так интересно: "Таким образом  я  унаследовал восхитительную фатаморгану, все красоты
неотторжимых богатств, призрачное имущество - и это оказалось прекрасным закалом от предназначенных потерь.

И еще про собственность там же: "Мое давнишнее расхождение с советской диктатурой никак не связано с имущественными вопросами. Презираю россиянина-зубра, ненавидящего коммунистов потому, что они, мол, украли у него деньжата и десятины. Моя тоска по родине лишь своеобразная гипертрофия тоски по утраченному детству.”

Еще круче было бы назвать Tolstoy Properties. Впрочем если эти апартаменты под съем, то может и ничего. Набоковы на склоне лет жили в отеле

Картинка к тексту, который выше