Так как новогодние каникулы уже где-то совсем рядом, самое время задуматься над собственным поведением, а заодно и планами на ближайшее праздничное будущее.
Про сериалы мы уже говорили, давайте теперь зайдём на минное поле т.н. «полного метра». И начнём сразу с тяжёлой артиллерии.
Мой самый любимый фильм — «Выживут только любовники» старика Джармуша. Гипнотическая работа, на которую я ходила в кино раз 6. Причём одна.
Размеренные, тягучие фильмы Джармуша очаровывают едкой и грустной иронией. Они принципиально удалены от поверхностного потока жизни, а потому никогда не становятся блокбастерами, но всегда — хитами кинофестивалей.
Если коротко, то это долгая история любви затерянных в смыслах человечества флегматичных вампиров: депрессивно-элегического Адама (Том Хиддлстон) и холеристично-пассионарной Евы (Тильда Суинтон). Как следствие, чрезмерно утомленных и утративших чувство новизны восприятия.
Особо подчёркнута аристократичность обреченных на вечную жизнь супругов, которые грациозными созданиями перемещаются по обставленному антиквариатом и произведениями искусства пространству экрана, прерывая линию повествования обрывистыми неспешными диалогами и богатыми планами улиц Детройта и Танжера.
Героям дана идиллическая любовь длиною во всю их практически бесконечную жизнь. Но идеальное, как мы знаем, не может быть бесконечным. Суть идеального мгновения не в том, что оно прекрасно, а скорее в том, что неповторимо. Любовь героев не может им надоесть — оба они видят величайшие события сквозь века, трансформируются вместе с эпохами и не останавливаются в поиске прекрасного, следовательно, они продолжают быть интересны друг другу. Адам и Ева пережили средневековье, инквизицию, татаро-монгольское нашествие, и их энтузиазм в итоге изрядно поубавился.
Скучающие любовники у Джармуша — это, конечно, метафора человечества, которое запуталось в смыслах и в итоге почувствовало тоску. Из развлечений только и остаётся, что ругать Байрона, спорить о «ширме» Уильяма Шекспира, обсуждать породы твёрдого дерева и эволюцию музыкальных инструментов.
Ну, и играть в постмодерн, конечно: Адам ходит за кровью с табличкой на имя доктора Фауста, а Ева бронирует билет под фамилией Фибоначчи и как-то называется Дейзи Бьюкенен, героиней «Великого Гэтсби» (кстати за эти пасхалки Джармушу большой поклон). Иначе говоря, Джармуш видоизменяет оптику собственного произведения, из реальности выруливает в «метареальность», пресловутый бодрийяровский музей, из которого не найти выхода.
Ну и название «Выживут только любовники» — на самом деле видоизмененная строчка из стихотворения, написанного в 60-е одним английским марксистом, в котором говорилось, что если бы все на свете умирали в 25, это было бы очень хорошо — ведь тогда аудитория концертов и поэтических вечеров состояла бы исключительно из юных влюбленных.
Джармуш — художник декаданса, воплотивший в искусстве два идеальных существа, два прародителя рода человеческого: утонченного гениального Адама и будто вылепленную из мрамора тонкокостную Еву, дошедших в своём познании до губительной идеи гуманизма о том, что пить кровь людскую — для человечества дело худое (иначе говоря, необходимо изменить свою природу, перекроить себя в угоду благих для общества идей) и настало время умирать.
Произведение Джармуша поучительно и потому, что учит обывателя во что бы то ни стало не смиряться с фактом тотальной банальности бытия. Ведь в жизни выживет только любовь. Ну, и её любовники.
