В спорах касательно финансового капитала необходимо помнить, что это не главенство финансовой монополии над промышленной, и не наоборот, это просто сращивание на взаимных интересах. Кто кем руководит, уже не важно. Главное, это факт наличия больших финансовых возможностей у финансовых монополий, по сравнению с промышленными.
Касательно финансовых монополий вообще. Ленин в "Империализм как высшая стадия капитализма" отмечал факт того, что в финансовые монополии входят, помимо банков, ещё и инвестиционные тресты и страховые компании(сто лет назад только набирающие обороты). Все эти венчурные фонды, инвестиционные компании - это все тоже может быть частью финансового капитала, т.е. соединены с промышленностью.
Я вот, кстати, не понял этой мысли — если вы говорите о том же, о чем и Тубус в критике проф. Попова.
Меня, помню, удивило, когда Тубус вместе с ПШ проводил линию, что в формировании финансового капитала нет доминирования банкового капитала над промышленным, и Ленин о таком не писал.
А у меня, без всякого проф. Попова, сложилось остаточное впечатление, что Ленин как раз об этом и писал.
Щас специально открыл наугад и наткнулся, например, на это:
" Между немногими банками, которые в силу процесса концентрации остаются во главе всего капиталистического хозяйства, естественно все больше намечается и усиливается стремление к монополистическому соглашению, к тресту банков. В Америке не девять, а два крупнейших банка, миллиардеров Рокфеллера и Моргана, господствуют над капиталом в 11 миллиардов марок. В Германии отмеченное нами выше поглощение «Шафгаузенского союзного банка» «Учетным обществом» вызвало следующую оценку со стороны газеты биржевых интересов, «Франкфуртской Газеты»:
«С ростом концентрации банков суживается тот круг учреждений, к которому вообще можно обратиться за кредитом, в силу чего увеличивается зависимость крупной промышленности от немногих банковых групп. При тесной связи между промышленностью и миром финансистов, свобода движения промышленных обществ, нуждающихся в банковом капитале, оказывается стесненною. Поэтому крупная промышленность смотрит на усиливающееся трестирование (объединение или превращение в тресты) банков со смешанными чувствами; в самом деле, уже неоднократно приходилось наблюдать зачатки известных соглашений между отдельными концернами крупных банков, соглашений, сводящихся к ограничению конкуренции».
Опять и опять последнее слово в развитии банкового дела — монополия.
Что касается до тесной связи между банками и промышленностью, то именно в этой области едва ли не нагляднее всего сказывается новая роль банков. Если банк учитывает векселя данного предпринимателя, открывает для него текущий счет и т. п., то эти операции, взятые в отдельности, ни на йоту не уменьшают самостоятельности этого предпринимателя, и банк не выходит из скромной роли посредника. Но если эти операции учащаются и упрочиваются, если банк «собирает» в свои руки громадных размеров капиталы, если ведение текущих счетов данного предприятия позволяет банку — а это так и бывает — все детальнее и полнее узнавать экономическое положение его клиента, то в результате получается все более полная зависимость промышленного капиталиста от банка. "