Институты развития – траектории работы и развития
«Ведомости» опубликовали большой материал, посвященный неудачам институтов развития. В фокусе внимания, конечно, Россйиская венчурная компания, Роснано и Сколково. Однако, есть и более конкретные научные сюжеты.
Напомним, научные фонды также считаются институтами развития. Хотя, конечно, формат и цель работы у них весьма отличаются от KPI тех структур, что занимаются инвестициями.
В материале «Ведомостей» вполне четко читается между строк именно это ощущение – фундаментальная наука все же является особым пространством деятельности со своими «законами природы». Потому и нет смысла сравнивать объемы средств, которые выделяются РФФИ (и дают отдачу в виде научных открытий и публикаций) и, например, Роснано для портфельных инвестиций (а тут нужда отдача в более финансово-осязаемой форме).
Собственно поэтому основные критические выводы слабо применимы к тому же Российскому фонду фундаментальных исследований. Отдельно встают вопросы – почему не учтено финансирование РГНФ и РНФ? Оставим это на совести авторов – ведь явно же далеки они от политики и экономики науки.
Зато из статьи мы узнали о том, что в РФФИ 217 сотрудников со средней зарплатой 135 000 рублей в месяц. При этом возникает новый вопрос – что это за «средняя зарплата по Российской академии наук», с которой сравнивается оплата труда сотрудников РФФИ. Это член-корровские и академические стипендии сложили и поделили? Или кого-то еще включили? Со средними показателями в 71 600 по людям, занятым исследованиями и разработками, тоже не все настолько просто и прозрачно.
Здесь авторы явно пытались натянуть «научную сову» на «глобус» разгромной критики непомерности зарплат руководства, а частично и сотрудников институтов развития.
Но основная «бомба» заложена далее по тексту:
«Несколько экспертов отметили, что правильнее было бы укреплять РАН и подчинять институты развития ей, а не ВЭБу, имеющему меньше отношения к науке и инновациям».
Это очень интересная формула «РАН – метаинститут развития». Если разобраться, к тому есть очевидные предпосылки. Во-первых, статус высшего экспертного органа страны. Во-вторых, научное и научно-методическое руководство всеми фундаментальными научными исследованиями в стране. В-третьих, партнерские отношения с Министерством науки и высшего образования, которое, в числе прочего, отвечает за инновации. Плюс к тому – именно в РАН сосредоточены люди, которые знают, как функционировал полный инновационный цикл в СССР.
Также стоит напомнить, что к полномочиям Российской академии наук добавляется экспертиза всех закупок на НИОКР, которые проводятся главными распорядителями бюджетных средств. Это как раз одна из магистралей инноваций.
Есть еще один системный процесс – создание правительственной комиссии по научно-технологическому развитию (т.н. «ГКНТ 2.0»). Собственно, это «комиссия по прорыву». Равно как и Дмитрий Чернышенко, курирующий науку, высшее образование и цифру, это вице-премьер прорыва. Именно он возглавляет рабочую группу, которая должна запустить Национальную инновационную систему в рамках разработки и реализации Стратегии социально-экономического развития. Кстати говоря, у президента Академии Александра Сергеева установились с Дмитрием Чернышенко хорошие деловые отношения.
Так ли нереален вариант передачи кураторства над институтами развития в руки РАН? Полный контроль, конечно, вряд ли возможен – те же портфельные инвестиции не входят в круг компетенций Академии. Однако, координация исследований и разработок (то есть генерации знаний и технологического трансфера) – эта задача, которую на высоком уровне РАН решать может.
Отдельно отметим, что институты развития должны будут иметь представителей в «ГКНТ 2.0», но и решения комиссия должны для них быть обязательны. Только тогда мы сможем говорить о системной инновационной политике.
Статья «Ведомостей»:
https://www.vedomosti.ru/economics/articles/2021/03/01/859742-instituti-razvitiya