Про аналитиков, корпоративную культуру и институциональную средуЧасть 2
Возвращаясь к аналитикам Сбера. Помимо описанного конфликта интересов между IB и sell-side, в их работе, очевидно, присутствует ещё и второй серьёзный конфликт интересов. Никто не рассматривает Sberbank CIB отдельно от Сбербанка. Для любого корпоративного клиента Сбербанка аналитики CIB – это аналитики Сбербанка, поэтому если они пишут что-то нехорошее про эту компанию (в случае с Газпромом прозвучали, конечно, беспрецедентные обвинения, до сих пор звучавшие лишь со стороны оппозиционных политиков и в политическом контексте; но написан этот рисёч был не для Газпрома, а для инвесторов, перед которыми аналитики чувствуют личную ответственность, и которые для них являются главными и единственными клиентами), то руководство компании совершенно искренне будет предъявлять претензии руководству Сбербанка (я, кстати, сомневаюсь, что руководству Сбербанка кто-то предъявлял претензии; наша корпоративная культура и присутствующие в нашем обществе понятия могли подтолкнуть руководство Сбера к самостоятельным решениям в этом вопросе; этом же сегодня пишет и канал The Bell, сообщающий, что Греф сам звонил Тимченко (один из главных подрядчиков) с извинениями
https://t.me/thebell_io/1828).
Случившаяся история – это, конечно, проблема корпоративной культуры и институциональной среды. В развитой институциональной среде гипотетические претензии Газпрома к Сбербанку были бы невозможны в принципе, и сразу же стали бы поводом для разбора полётов регулятором и, возможно, прокуратурой. Более того, они были бы публично осуждены коллегами. А если бы произошло увольнение сотрудников в том контексте, в котором оно произошло, то такая история воспринималась бы как вопиющее нарушение. Последовало сразу же вмешательство ЦБ, огромный штраф, компенсации уволенным и восстановление их на работе. Да, в общем то, в развитой институциональной среде с устоявшейся корпоративной культурой и у руководства компании никогда бы не возникло мысли, высказать претензии. Скорее всего, руководство предприняло бы все усилия, чтобы конструктивно ответить на выдвинутые обвинения, представить расчёты проектов, доказать несостоятельность оценок аналитиков.
Я думаю, что произошедшая история – это очень
серьёзный прецедент для регуляторов, в первую очередь, для Центробанка, которому стоит задуматься, как не допустить подобные конфликтные ситуации в будущем. Если это не отрегулировать, то это будет означать ухудшение конкурентных позиций российского бизнеса. Это вопрос бизнес-климата. Очевидно, что эта история подрывает доверие институциональных инвесторов к исследованиям Сбербанка и несёт угрозу его брокерскому бизнесу с иностранными фондами. Причём, многие фонды, присутствующие на российском рынке, экстраполируют эту историю и за пределы Сбербанка.
Моё отношение к этой истории? К сожалению, здесь тот случай, когда сложно кого-то осуждать с учётом сложившихся у нас практик. Греф ведь тоже ощущает ответственность перед огромным количеством акционеров. И корпоративный бизнес Сбербанка, действительно, мог бы пострадать в случае ухудшения отношений с крупнейшим в России корпоративным клиентом и его подрядчиками – тоже крупными корпоративными клиентами. Греф может быть и понимает неоднозначность сложившейся ситуации, но в нашей корпоративной культуре и институциональной среде выступать против невозможно. Он представляет крупнейший банк страны и должен думать в первую очередь о нём. Да и не его это задача менять институты и культуру. Его задача деньги зарабатывать для акционеров, принимая сложившиеся правила, как данность.
Для Газпрома лучшим шагом в этой ситуации было бы собрать аналитиков (можно в формате закрытой встречи) и с цифрами в руках объяснить экономическую целесообразность всех тех проектов, которые критикуются. Причём сделать это наглядно и убедительно. То, что до сих пор это не сделано (обвинения, представленные аналитиками Сбербанка, звучали ведь и до этого), наводит, конечно, на печальные мысли…
