Хороший текст на Aeon про REM sleep и REM/dreaming, разбирали его недавно с учеником. REM sleep (rapid eye movement) у нас называется фазой быстрого или парадоксального сна, во время которого наблюдаются повышенная активность мозга и быстрые движения глаз. Процесс сновидения закладывает фундамент идентичности, так как участвует в формировании воспоминаний и закреплении знаний. С позиции более "твердой" нейронаучной перспективы сам по себе феномен сна рассматривается как случайный и бессмысленный побочный эффект БДГ-фазы.
При этом, во время БДГ-сна обрывается связь между исполнительными функциями коры мозга и соматическими функциями лимбической системы. Проще говоря: память, когнитивное торможение, внимание отвязывается от двигательной и моторной информации. Получается такой out-of-body/out-of-mind experience. В это же время нервную систему "штормит" — можно заметить волнообразные скачки на электроэнцефалографии, в сердечно-сосудистой активности, дыхании, насыщении крови кислородом. В сумме с выходом в оффлайн скелетных мышц происходит "сброс настроек", снимающий накопившееся напряжение.
В статье приводится вывод о том, что сознающему разуму тесно находиться в телесном заточении круглые сутки. Во время сна он освобождается от образа тела, снимая с себя управление соматикой и двигательными процессами. Также подтверждается точность английских выражений про нутро в духе my gut is telling или gut is the second brain — известно, что ключевые нейротрансмиттеры работают в пищевом тракте. И если желудок можно считать "вторым мозгом" во время переваривания, так и мозг можно назвать "вторым желудком" во время сна. "Сноварение" перерабатывает краткосрочную память, определяя, что забыть, а что запомнить, выстраивая идентичность. Еще один нюанс, по мнению автора, заключается в различии между смотрением во время бодрствования (looking) и видением во время сна (seeing). Во сне мы позволяем миру происходить с нами.
В тексте так же критикуется wake centrism — назовем это бодроцентризмом. С одной стороны, это своего рода плоское мышление, предостерегающее от выхода к рубежам сознательного и устанавливающее тотальный контроль над реальностью в качестве главной ценности. С другой стороны, неестественная для организма культура постоянной работы и сверхэффективности приводит к дефициту сна и сновидений, из-за чего некоторые обращаются к препаратам и веществам. Приводится и такая статистика: около трети американцев выпивают хотя бы один бокал вина за ужином, 20 процентов — два бокала, а 25 миллионов американцев опрокидывают в день больше 10 доз. При этом ночное употребление алкоголя негативно влияет именно на БДГ-фазу. По этой же причине ряд снотворных хоть и увеличивает длительность сна, но не улучшает его качество, и человек все равно ощущает себя уставшим.
Со своей стороны заметим, что в последнее время об эпидемии вынужденной бессонницы действительно стали больше писать с разных сторон — у Verso выходила занимательная 24/7 Late Capitalism and the Ends of Sleep, например (в статье даются еще примеры). Ночные режимы устройств, круглосуточный онлайн и транслируемый образ постоянного рассчитанного посекундно достигаторства со сложной логистикой — это все про нас. Может, автор в чем-то прав, и наша культура действительно стала морфефобной — даже в кино перестали показывать сны. Последний действительно яркий киносон, если не считать «Паприку», я вспомню только в во втором «Терминаторе». Нолановское «Начало», конечно, не в счет — дримскейп там превращен в аналог виртуальной реальности, где правит цифра и есть какие-то жесткие правила игры.
P.S. Читатели напомнили про смешную сцену из «Большого Лебовски». К своей печали вспомнил «Клетку».
При этом, во время БДГ-сна обрывается связь между исполнительными функциями коры мозга и соматическими функциями лимбической системы. Проще говоря: память, когнитивное торможение, внимание отвязывается от двигательной и моторной информации. Получается такой out-of-body/out-of-mind experience. В это же время нервную систему "штормит" — можно заметить волнообразные скачки на электроэнцефалографии, в сердечно-сосудистой активности, дыхании, насыщении крови кислородом. В сумме с выходом в оффлайн скелетных мышц происходит "сброс настроек", снимающий накопившееся напряжение.
В статье приводится вывод о том, что сознающему разуму тесно находиться в телесном заточении круглые сутки. Во время сна он освобождается от образа тела, снимая с себя управление соматикой и двигательными процессами. Также подтверждается точность английских выражений про нутро в духе my gut is telling или gut is the second brain — известно, что ключевые нейротрансмиттеры работают в пищевом тракте. И если желудок можно считать "вторым мозгом" во время переваривания, так и мозг можно назвать "вторым желудком" во время сна. "Сноварение" перерабатывает краткосрочную память, определяя, что забыть, а что запомнить, выстраивая идентичность. Еще один нюанс, по мнению автора, заключается в различии между смотрением во время бодрствования (looking) и видением во время сна (seeing). Во сне мы позволяем миру происходить с нами.
В тексте так же критикуется wake centrism — назовем это бодроцентризмом. С одной стороны, это своего рода плоское мышление, предостерегающее от выхода к рубежам сознательного и устанавливающее тотальный контроль над реальностью в качестве главной ценности. С другой стороны, неестественная для организма культура постоянной работы и сверхэффективности приводит к дефициту сна и сновидений, из-за чего некоторые обращаются к препаратам и веществам. Приводится и такая статистика: около трети американцев выпивают хотя бы один бокал вина за ужином, 20 процентов — два бокала, а 25 миллионов американцев опрокидывают в день больше 10 доз. При этом ночное употребление алкоголя негативно влияет именно на БДГ-фазу. По этой же причине ряд снотворных хоть и увеличивает длительность сна, но не улучшает его качество, и человек все равно ощущает себя уставшим.
Со своей стороны заметим, что в последнее время об эпидемии вынужденной бессонницы действительно стали больше писать с разных сторон — у Verso выходила занимательная 24/7 Late Capitalism and the Ends of Sleep, например (в статье даются еще примеры). Ночные режимы устройств, круглосуточный онлайн и транслируемый образ постоянного рассчитанного посекундно достигаторства со сложной логистикой — это все про нас. Может, автор в чем-то прав, и наша культура действительно стала морфефобной — даже в кино перестали показывать сны. Последний действительно яркий киносон, если не считать «Паприку», я вспомню только в во втором «Терминаторе». Нолановское «Начало», конечно, не в счет — дримскейп там превращен в аналог виртуальной реальности, где правит цифра и есть какие-то жесткие правила игры.
P.S. Читатели напомнили про смешную сцену из «Большого Лебовски». К своей печали вспомнил «Клетку».
