Урбанистика всю свою историю развивалась бок о бок с гигиеной и эпидемиологией. Поэтому, в контексте эпидемии коронавируса нельзя не обратить внимание на статью английских медиков и биологов Джеймса Хессела, Майкла Бигона, Мелиссы Уард и Эрика Февре "Урбанизация и возникновение болезней: Динамика интерфейса дикие животные - одомашненные животные - человек" (Uranisation and Desease Emergence: Dynamics at the Wildlife-Livestock-Human Interface).
О чем пишут наши островные коллеги? Они отмечают, что в последние годы от 60% до 80% всех новых вирусов и инфекций имеют зоонозное происхождение. Т.е. возбудитель переходит к человеку от каких-то животных или птиц. И для своего выживания использует популяцию, скажем, летучих мышей в качестве резервуара. 70% из зоонозных патогенов тусят в популяциях диких животных, 30% выбирают одомашненных (коров, кошек, вот это всё).
И при чём тут урбанистика, спросите вы. А вот причём. Рост городов приводит к тому, что меняются привычные экосистемы для многих диких видов - либо сами города вторгаются в их ареалы и связи между резервуарами биоразнообразия своими зданиями, электростанциями и дорогами, либо того хуже туда заходит сельское хозяйство ну или под воздействием изменений климата, вызванного урбанизацией возникают серьезные изменения. В любом случае, меняется структура землепользования и создается некий новый контур взаимодействия диких животных, одомашненных животных и человека.
Например, возникает коровник в месте проживания летучих мышей. Летучие мыши начинают из интереса покусывать одомашненных коров, в коров начинают попадать какие-то вирусы и бактерии от летучих мышей, от коров они перекочевывают к человеку. У патогена появляется новая цепочка передачи и новые резервуары в виде популяции коров и популяции человека. Полдела сделано, до какого-нибудь нового для человека коронавируса рукой подать.
При этом, если в далеком прошлом такие новые цепочки передачи болезней могли спокойно себе замкнуться на популяции конкретного поселения, то в глобальном мире формирование такой цепочки означает, что патоген получил доступ к практически всему земному шару. Спасибо международным транспортным перевозкам, миграции, всемирному рынку труда и авиапассажирскому сообщению.
Запускается этот процесс за счет скорости урбанизации в активно растущих городах. Там, где мы как урбанисты, наблюдаем быстрый рост плотности и мобильности населения, там, скорее всего, наши коллеги эпидемиологи будут наблюдать рост новых болезней. В особенности это касается территорий, на которых осуществляется хаотичная низовая урбанизация - в трущобах, фавелах, бидонвилях. Ограниченный доступ к медицине, чистой воде, санитарным и гигиеническим практикам - многократно усугубляет ситуцию.
Наиболее важными для изучения и контроля являются так называемые экотоны - резкие переходы между различными типами экосистем, границы между, например, лесом и сельскохозяйственной зоной, тундрой и урбанизированной территорией. Именно экотоны являются местом выработки новых интерфейсов взаимодействия между дикими животными, одомашненными животными и человеком. Например, для лесной популяции грызунов сельскохозяйственная земля может оказаться крайне привлекательной для питания и размножения. А комарам из пруда в тех же целях может приглянуться высокоплотный жилой район.
Собственно, ключевой момент здесь в том, что эпидемиология в этот момент становится по настоящему интердисциплинарной, потому как значимую роль в формировании и контроле интерфейсов передачи патогенов становятся далеко не только биологические и экологические факторы, но также социальные, экономические и самое главное, политические и градостроительные. А локальная политика и градостроительство, в свою очередь, вторгаются в поле эпидемиологии.
Мораль тут простая. Если не хотите очередного коронавируса - привлекайте к разработке мастер-планов эпидемиологов. А к разработке системы санитарно-эпидемиологической безопасности города - урбанистов и социологов.
#коронавирус #междисциплинарка #всякаяурбанистика #общественноездоровье
