В Verso выходит небольшая работа Ричарда Сеннета «Проектируя беспорядок». Издатели назвали его «манифестом открытого города». Очень вовремя… А между тем сам Сеннет дал итальянцам интервью о том, как эпидемия изменит облик городов и ответил на «агамбеновские» вопросы. Не сказать, что Сеннет находится в блестящей форме, судя по ответам. К примеру, он всерьез считает, что одной из причин появления Трампа на посту президента США является… 11 сентября.

Книга готовится к изданию на русском языке.

Саймон Кричли

Простите, что разочаровал, или Лучше бы я стал цирюльником

Я хотел назвать этот небольшой высер «Капитализация на коронавирусе ради подтверждения огромной актуальности всех моих предыдущих работ», но я остановился, поскольку мне показалось, что это уже слишком. Плохой вкус и все такое. Возможно, это просто я такой, и если дело во мне, то нет проблем (если вы обиделись, просто перестаньте читать это прямо сейчас и вернитесь к вашим идиотским букварям, где пишут, как важно быть стоиком, и вашим направляемым медитациям, которые соединяют вас с этой большой вязкой бесформенной штукой, которая якобы связывает все на свете); но я нашел различные тексты, написанные философами о коронавирусе, либо скучно предсказуемыми, попусту сопереживающими, скандально оппортунистическими, либо просто нелепыми (да, я имею в виду вас, Джорджо Агамбен. А также вас, Жан-Люк Нанси, хотя я конечно рад, что вы не последовали совету Агамбена и сделали много лет назад пересадку сердца). Мы едва ли пару недель находимся в этой кровавой катастрофе, и люди, которых лучше не называть (ладно, я имею в виду тебя, Славой), анонсируют книги, всевозможные издательства связываются со мной с дурацкими предложениями о небольшой серии электронных книг или чего-то еще. Другими словами, вирус может быть и очень плохо для мира, но — эй — здесь есть рынок для философов. Давайте продадим несколько книг!

Спросят, но разве не вы — мистер Разочарование? Разве не вы десятилетиями утверждали, что философия начинается с изучения того, как умереть, смертность, суицидальные мысли и все остальное? Конечно, я не питаю отвращения к лести. Это далеко не так. И, конечно, именно поэтому я это все здесь и пишу. Но, может быть, нам стоит просто заткнуться на время и поговорить с домашними растениями? Я всегда находил растения благодарной аудиторией для нового материала. Разве что не слишком шумной. Немного похоже, как карп в пруду возле большого английского поместья открывает и закрывает рот. Кстати, насчет карпа: на днях один человек попросил меня написать книгу о стоицизме, в ответ на что я закричал, что ненавижу стоицизм больше, чем саму жизнь. Сенека — помойный мыслитель. Стоицизм — это псевдофилософия пилотов авиакомпаний и имперских администраторов. Больше он ко мне не обращался.

Философия всегда была про самоизоляцию. Я это знаю. Пережив солдатом долгие ужасы Тридцатилетней войны, Декарт залез к себе в печь в Голландии и стал размышлять о природе той очевидности, которая открылась ему в результате радикального пересмотра всех его прежних взглядов. И Боэций находился в одиночной камере тюрьмы, когда ему явилась богиня философии, предлагавшая ему утешение по Алену-де-Боттону (хотя он [Боэций, а не Ален. Не Ален!] все же был забит до смерти некоторое время спустя королем остготов Теодорихом). Я мог бы взять и показать множество других примеров, чтобы продемонстрировать гигантскую эрудицию, ну, вы догадываетесь.

И вот тут еще один важный момент: после недели-двух самоизоляции наедине с голландскими молокопродуктами, Декарт не объявил в социальных сетях, что он собирается опубликовать «Размышления» с броской розовой обложкой и огромными буквами заголовка на ней. Он не связывался со своим агентом и издателем и не обсуждал с ними поддержку селебрити и возможность стрима с ее презентации.

Так что, может быть, на минутку сделать паузу? Может быть, даже на несколько лет, десять или двадцать? Или просто дождаться, когда истечет твой срок годности, как Паскаль, а все, что от тебя останется, будет валяться клочками вокруг твоей кровати, чтобы кто-то другой их собрал… или нет. Это просто мысль, а не рекомендация. Может быть, нам, философам, следовало бы попробовать другое место работы, что-то действительно важное, например, устроиться медсестрой, или сиделкой в доме престарелых, или врачом в отделении скорой помощи? Или даже цирюльником. Мои мама и сестра были цирюльниками, и мне очень нужен кто-то, кто будет ухаживать за моей бородой.

Короче, я лицемер. Но для вас это вряд ли большой сюрприз.

LARB (полный перевод на русский здесь)

А теперь о программе телепередач на завтра, субботу, 18 апреля:

18.00 Дискуссия «Политическое действие без возможности со-присутствия». Джудит Батлер, Григорий Юдин, Кети Чухров, Александр Бикбов.

18.00 «Далекое — близкое». Полина Аронсон, Ирина Сироткина, Елена Миськова.

18.00 Павел Паркин «Церковь-крематорий и Донское кладбище: памятник под угрозой реновации».

19.00 Дискуссия "Трудовые мигранты в Москве: коронокризис и последствия». Алексей Сахнин

19.00 Дарья Серенко «От гендерных стереотипов к гендерному насилию».

19.30 Дарья Демехина «Разговоры о перформансе. Эпизод 4. Как перевести опыт в текст?»

«Весьма многие из наших братьев от избытка любви и братолюбия не щадили самих себя и поддерживали друг друга, безбоязненно наблюдали за больными, неутомимо ухаживали за ними и, служа им ради Христа, вместе с ними радостно умирали, исполняясь страданиями других, привлекая на себя болезнь от своих ближних и добровольно принимая на себя их мучения. И многие, ухаживая за больными и подкрепляя других, скончались сами, перенеся на самих себя смерть их. Простонародную поговорку, — по-видимому, всегда служившую выражением одной только учтивости, — они исполняли тогда на самом деле, так как выходили из мира, как всеми попираемый прах. Таким-то образом оставили жизнь лучшие из наших братий, некоторые пресвитеры и диаконы и многие весьма почтенные из числа народа, и этот род смерти, будучи делом великого благочестия и твердой веры, кажется, ничем не ниже мученичества. Они принимали тела святых на распростертые руки и перси, закрывали им глаза, заключали уста, носили их на своих плечах и потом полагали, прижимали их к себе, обнимали, омывали и украшали одеждами, а вскоре и сами сподоблялись того же, потому что оставшиеся в живых всегда следовали по стопам своих предшественников. Совершенно напротив поступали язычники: они прогоняли начавших болеть, убегали от самых дорогих людей, выбрасывали на улицу полумертвых и сваливали трупы без погребения, стараясь отвратить передачу и распространение смерти, хотя при всех усилиях им нелегко было достигнуть этого».

свмч. Дионисий Александрийский о чуме, поразившей Восточную Римскую империю накануне Пасхи 250 г.

Биография и анализ творческого наследия Марка Фишера.

Брайан Массуми

Американский вирус

Главный хмурый лик человека и эмотикона Дональда Трампа делал спорадические попытки олицетворить кризис, желательно небелым лицом. Он настаивал на том, чтобы назвать КОВИД-19 «китайским вирусом», несмотря на то, что уже Соединенные Штаты становились эпицентром пандемии. Он предложил ввести карантин на остальной территории страны от зараженной прибрежной элиты из Нью-Йорка. Он даже выдвинул идею направить военных к северной границе, чтобы обезопасить нацию от прорывающихся орд канадцев. Мы опять «на войне», сказал он, а что такое война без войск? Образ «войск», которые держат в руках не оружие, а тесты, видимо, недостаточно драматичен.

Однако самым последовательным ответом Трампа было не драматизировать, а преуменьшать. Вслед за Fox News он перенес шаблон климатического отрицания на коронавирус. «Это миф!» — они закричали. Всего лишь другой способ олицетворения врага — теперь им стал «либерал». А настоящая угроза — террористическая бомба скрытого социализма. Нация напугана до смерти, поэтому она побежит, взыскуя «большое правительство». И даже если вирус — убийца, «мы не можем сделать лекарство хуже, чем болезнь». Свободная рыночная экономика должна быть сохранена любой ценой. Наиболее уязвимые должны быть хорошими солдатами, готовыми к самопожертвованию, чтобы спасти страну от этой угрозы, которая хуже, чем смерть: больная экономика.

Подобная двойная стратегия, несмотря на самопротиворечие одновременно драматизировать события и преуменьшать последствия, принесла Трампу рекордно высокий (для него) рейтинг одобрения. Это означает, что это не самопротиворечие, а оперативная связь между двумя различными способами олицетворения угрозы, чтобы вытеснить ощущение опасности. Проективная персонификация опасности и подчинение жизни как таковой экономике идут рука об руку… Рейтинг одобрения Трампа перешагнул 50%. Мы встретили врага — и это вторая половина нас. Асимметричная война, стробирующая чем-то вроде морального эквивалента гражданской войны?

А что с этой второй половиной? Они (экстраполируя из своего собственного опыта) чувствуют себя в осаде. Обсессивно проверяют новостные ленты в бесконечной попытке понять, когда градусник показывает кризисную температуру. Постепенно осознают нечеловеческий характер вируса и его безразличие к своей судьбе. Хотя это и не персонификация, но интенсивная индивидуализация — так же, как и иммунное социальное дистанцирование, прерываемое на поиски в интернете последних данных. Разве не индивидуализация лежит в основе той же неолиберальной экономики, ради спасения которой нас просят пожертвовать жизнью?

Два режима страха: проективно-агрессивный и иммунозащитный. Оба объединены курсором в неолиберальной агонии. Не это ли называется американский вирус?

Персонификация и индивидуализация не равны событию, которое так ярко демонстрирует нашу взаимозависимость. Само происхождение вируса связано с экологической сетью: путем передачи через много видов, условия которой были подготовлены разрушением окружающей среды и глобальным потеплением. Событие не просто оккупировало деревню — оно охватило всю планету.

Вместо того чтобы переносить отрицание с климата на КОВИД-19, существует возможность переноса коллективного импульса, который создавался в движением в защиту климата, на взаимопомощь во время этого кризиса, и, глядя уже за его пределы, на продолжение борьбы с тем более масштабным кризисом, который стоит у его истоков. Что включает в себя принятие сейчас таких мер по развитию экономики, которые никогда бы не потребовали от нас — наших соседей, нашу планету — лечь и умереть. Вот какие слова нужно громко петь с балконов: даешь посткапитализм! Я имею в виду не «демократический социализм», который скорее является версией капитализма с человеческим лицом. Это лучше, чем альтернативы — ведь мы видели, чем чревато лицемерие.

Даешь взаимное соприкосновение друг с другом: теперь пора попробовать что-нибудь трансиндивидуальное. К примеру, более-чем-человеческий мир, сделаем его многовидовым! Так что пойте!

LARB (полный перевод на русский здесь)

Отметьте все картинки, на которых изображены философы

А теперь о программе телепередач на завтра, воскресенье, 19 апреля:

16.00 Маша Макарова «Коммеморация в невидимом городе».

18.00 Мария Гельфонд «Смыслы вымышленного черновика: еще раз о стихотворении Б. Л. Пастернака „Сказка“».

19.00 Презентация книги Бориса Гройса «Частные случаи».

19.00 Ната Волкова «Города во время чумы: как эпидемии запускают городские изменения».

Эйял Вайзман

Надзор над вирусом

Пандемия коронавируса создает визуальную диаграмму нашего социального взаимодействия - физического контакта и отношений, в которые мы вступаем друг с другом, нашего окружения, нашего передвижения, использования нами объектов и инфраструктуры…

Моделирование, которое применяется при анализе распространения вируса, основано не только на поведении вирусных форм жизни, но и на поведении человека - циркуляции популяций в пространстве и их реакции на инструкции, ограничения… а также на том, как поведение модулируется с помощью подобных интервенций. Вирус делает видимой вирусно-человеческую алгоритмическую среду. Или можно сказать, что пандемия в определенной степени является информационной системой, которая является как физической, так и алгоритмической.

Такие методы анализа… были впервые применены в военных целях для подготовки… ударов с использованием беспилотных летательных аппаратов. Они основывались на прогностическом распознавании паттернов поведения лиц, подозреваемых ЦРУ в том, что они представляют "неминуемую опасность" на афгано-пакистанской границе, или подозреваемых израильскими ВВС в Газе. Анализ зависел от характера связей между одними людьми и другими, а также между людьми и объектами - виртуальными или физическими - или дорогами. Таким образом, если кто-то едет по определенной дороге в определенном направлении с другим конкретным человеком после посещения определенного медресе, то, скажем, они могут быть расценены как неминуемая угроза и как объект для атаки. Этих людей казнили (внесудебно) не за то, что они сделали, а за то, что они могли… сделать в будущем.

Итак, то, что уже прошло обкатку в экспериментах на переднем краю войны с террором, в этих "зонах чрезвычайного положения", сейчас появляется в контексте чрезвычайного положения, вызванного пандемией. Фронт, таким образом, вернулся домой, хотя и очень окольными путями. Этот процесс напоминает то, что Ханна Арендт назвала "колониальным бумерангом"...

В истории урбанизма… эпидемии почти всегда приводили к фазовому переходу в развитии городских форм, начиная с изобретения гетто в начале XVI века в Венеции для сдерживания мнимого распространения чумы евреями, и заканчивая появлением самого государства модерна и победой идеи тотализирующего режима разделения и сегрегации населения. Воображение расиста всегда склонялось ассоциировать вирусную инфекцию с контролем миграции. Страх тропических инфекций в XIX-XX вв привел к появлению архитектурного модернизма и моде на строительство изолированных зданий.

В широком смысле история архитектуры является попыткой контролировать заражение и охранять свои более или менее тонкие расовые различия. Всякий раз, когда появлялась новая эпидемия, инструменты для работы с пространством, разработанные для того, чтобы сдержать ее, имели тенденцию сохраняться, задерживаться, обусловливая последующий государственный контроль. Когда чрезвычайная ситуация утихает, именно его призрак или страх перед его возвращением регулирует трансформацию пространственно-временных структур и систем контроля. Никогда не было полного возвращения к "прежней норме" и ее нормативным ориентирам. Не будем забывать и о том, что долгая история городской полиции связана не с преступностью, а с борьбой с эпидемиями и ее связью с социальными взаимодействиями. Однако сейчас мы видим новые формы управления пространством, которые были взяты на вооружение через связь между алгоритмами и средствами контроля границ, которые сейчас существуют в масштабах государств, улиц и домов.

Наша задача как критических картографов - понять, каким образом эта диаграмма картируется, понять, что работает в этой меняющейся пространственной логике, и противостоять протоколам, которые принимаются сейчас, практически без сопротивления и тщательного изучения. Наша задача - разоблачить их линии сегментации и предложить, как может выглядеть свобода после вируса.

LARB 30.03.2020 (полный текст перевода здесь)

Obey

Как-то пропустили. 9 апреля в США от коронавируса скончался беглый антисоветчик, предатель Советской Родины и щедровитянин Владимир Лефевр, якобы повлиявший на доктрину ядерного сдерживания. На момент смерти Лефевру было 83 года. Философы живут долго.

Марина Мараева из Петербурга смешно пересказала вчерашнюю зум-сессию между Джудит Батлер, Григорием Юдиным, Кети Чухров и Александром Бикбовым, нарисовав образ коллективного дебила. Выдержки:

Кети Чухров говорит, что нужно политизировать умирание, выживание и горевание. Ок.

Бикбов начинает с пересказа своих находок про протестную активность во Франции. Из рассказа выясняется, что для протеста очень важно телесное со-присутствие. Батлер очень даже согласна. Бикбов считает, что время в самоизоляции можно потратить на осмысление будущих действий. Чухров позже ему возразит и скажет, что вообще-то делать что-то и размышлять стало гораздо сложнее из-за шока. Батлер скажет, что женщинам сейчас особенно некогда: они вынуждены совмещать онлайн работу, ведение домохозяйств, труд заботы и горевание.

Все докладчики советуют нам, легким на подъем: заниматься темой горевания, проблематизировать приватизацию смерти семьей и сообществом друзей. Докладчики подчеркивают, что горевание это перформанс, но вместе с тем, это не развлечение.

А теперь о программе телепередач на завтра, понедельник, 20 апреля:

14.00 Алексей Савинов «Спросите хранителя»

17.00 Дискуссия «Журналистика, социальные медиа и пандемия». Александр Хинштейн, Елена Вартанова и др.

17.00 Оксана Зинченко «Мозг и одиночество: как человек переживает социальную изоляцию».

19.00 Артем Степанов «Аналитический дизайн и разномасштабная центральность».

19.00 Андрей Захаров «Монтескье: европейский узбек. Часть II».

19.30 Борис Павлович «Трудный текст в театре».

Есть и хорошие новости

Маккензи Уорк

Ее здесь нет

Все-таки у меня талант до диссоциации. Иногда мир превращается в видеоигру. Иногда я становлюсь кем-то другим, например второстепенным персонажем романа. Иногда я на мгновение забываюсь. Смотрю вокруг и вижу, что сижу за ноутом. Кофе остыл. На экране текст, который я не помню, как писал. Иногда это немного нервирует, но иногда даже полезно. Сейчас один из таких моментов.

Нас шестеро, четыре человека и две кошки, мы вместе в одной нью-йоркской квартире. Кошки никогда не выходят из дому. Я шучу о том, что очаровательный мир за окнами - это симуляция. Я понимаю, что теперь это и для меня так. Никто из людей тоже не покидал какое-то время жилища. Я уже потеряла счет сколько. Я здесь самая спокойная. Я чувствую себя лабораторной крысой, которая почему-то думает, что экспериментируют не над ней.

Возможно, диссоциация - это не совсем талант, так как я не могу ее запускать произвольно. Она просто способ приспособления моего тела к своим и окружающего мира неправильностям. Пусть мои "симптомы" мягкие, я не хочу думать о них через категории патологии. Я долго думала, прежде чем понять, что моя диссоциация проистекает из переживаний тела и мира, которые оба невыносимы.

Многие транссексуалы диссоциируют. С нами случается много всякой дряни. Некоторые говорят, что всякая дрянь как раз к этому и приводит. Но даже те, с которыми случалось не так уж и много всякой дряни, как со мной, все равно диссоциируют, потому что самая стойкая дрянь - это тело. Диссоциировать - это способ не быть этим телом.

Я сделала так, что смогла, как мне кажется, чаще быть в моем теле, но у всего есть свои ограничения. Даже изменив его форму, оказались нужны некоторые усилия, чтобы вернуться обратно в плоть и мир.

Одна из лучших подобных вещей - это танцы. Мне всегда нравилось танцевать, но иногда кажется, что ритмы танца совсем не созданы для этого тела. Музыка, которая работает – это техно. Она тяжелая, быстрая и несентиментальная. Она сделана для инопланетян. Она включает в себя не столько мое тело, сколько исключает все человеческие формы. Я чувствую, что когда я запускаю техно, когда я в нем, я не чувствую себя в невыгодном положении. Может быть даже наоборот. По крайней мере, я знаю, что мое тело транссексуала отчуждено от этого мира звуков, и поэтому может в нем присутствовать.

Сегодня утром я оделась в любимый микс Джулианы Хакстейбл и танцевала одна на кухне. Я представила, как вокруг меня танцуют другие тела. Я записала видео и отправила его в Tactical Rave Knitting Circle, небольшую группу друзей-единомышленников, цис и транс. Единые в мысли и единые телом – не знаю почему, но всем нам нужен стимулятор в виде отбивающего ритма, чтобы стать плотью.

Существует диссоциация не только тела, нечто куда более широкое, но и более интимное: всемирно-историческая диссоциация. Сама история становится настолько невыносимой в своих навязчивых представлениях о воплощенном "я", что присутствие ее становится невыносимым. Всех проверяют. Каждый становится каким-то странным другим, анимированным твиттер-аватаром.

Здесь важен опыт. Если вы переживаете диссоциацию, учитесь у тех, кто делает это лучше всего: у тех, чьи тела никуда никогда не вписываются. Тех, кого история эксплуатировала и наказывала. Тех, кто выписался из истории, которая требует, чтобы мы поверили в ее разумность. Тела чернокожих, тела цветных, тела геев, тела некрасивых, тела транссексуалов, тела стариков, тела бедных: тех, кого обгадили, на которых наплевали и бросили на произвол судьбы.

Мы не просто диссоциируем сами по себе. Мы делаем это вместе. Если говорить только о транссексуалах, с которыми я создаю миры: диссоциация изъятия стала ассоциацией включения. В омуты по краям потока бушующей истории.

Власть в этом мире, сама история принадлежат правящему классу, которому принадлежат техниками управления. Но они имеют непреднамеренный побочный эффект, предоставляя своим диссоциатам инструменты чтобы обмениваться видео, танцевать. Мы размышляем о заботе вдоль их векторов. И курсов. Мы справимся.

LARB (полный перевод текста здесь)

Все так

У всех карантин, а у международных леваков выходит новый журнал — «Спектр». Журнал за все хорошее против всего плохого. Там будет демократический социализм, ЛГБТ, антирасизм, марксизм-феминизм, в общем сплошной Илья Матвеев, если переводить на русский. Первый номер появится 1 мая, что логично. Редколлегия состоит из Чинтии Аруццы, Кейт Дойл Гриффитс, Тити Баттачарьи, Дэвида Макналли и др. На сайте журнала призывают ко всеобщей забастовке… ради победы над КОВИД-19. И просят денег, конечно.