Вчера вечером мне попалась маленькая история, о том, как легендарный дзэнский учитель по прозвищу Мирянин Пан, выйдя на улицу в снегопад, воскликнул: “Какие прекрасные снежинки – ни одна не ложится не на своё место!”
Потом я лежал на своём месте в постели, слушая, как капли дождя стучат по крыше – каждая капля занимала на крыше ровно своё место и ни капли чужого. Время от времени между каплями скользил тёплый ветер Юго, а чуть поодаль мерно дышало море. Слушая эту симфонию воды и ветра, я неспешно стекал в уютную бездну сна.
Проснувшись же на час позже обычного и обнаружив себя лежащим на том же месте, где оставил себя вчера вечером, я опять прислушался. Прислушался к под-одеяльному теплу, к под-небесной свежести утреннего воздуха, к под-сознательному пространству восприятия. В этом пространстве вдруг возникли любимые мной строчки Басё:
Луна или утренний снег...
Любуясь прекрасным, я жил как хотел.
Вот так и кончаю год.
“Вот так и начинаю утро” – поправил я Басё. А затем подумал: а что это значит, жить, как хочу? Ведь если внимательно прислушаться к тому месту, что я называю собой, то там этих хотящих “я”, обнаружится тьма тьмущая, и легион и эскадрон. Да, имя мне – легион, и каждому легионеру хочется чего-то своего, никак мои внутренние легионеры не хотят выстроиться в ряд и зашагать в ногу, что-нибудь там покорять. Не легион это, а толпа какая-то. И имя мне – толпа!
Хм… но так ли это? Нет, не так. Ибо это только на первый взгляд снежинки падают с неба как попало, это только на первый слух капли дождя стучат по крыше кто во что горазд. А чтобы услышать музыку, нужен не первый слух, а второй, и третий, и седьмой. Поэтому выбравшись из тёплого кокона одеяла и пересев на насест медитативной подушки, принялся я слушать вторым слухом – не каждый голос в отдельности, а всю музыку мира сразу. И дождь опять забарабанил по крыше, и каждая его капля падала ровно на своё место, совершенно не претендуя на чужое, и каждый мой легионер был на своём месте, и каждый из них превратился в слух, и целый легион слушал музыку. Это я называю интимными отношениями с жизнью.
В музыке есть ритм и мелодия, в жизни есть ритм и мелодия. Луна или утренний дождь, любуясь прекрасным, я жил как хотел – это просто, это значит смотреть на луну, когда восходит луна и слушать дождь, когда дождь барабанит по крыше. Это значит чувствовать боль, когда болит, это значит слышать крик, когда кричит, это значит собрать всех легионеров вместе, в одном месте, которое я называю собой и позволить им слушать – дыхание друг друга, голоса друг друга, и стук дождя по крыше. Я – это не каждый легионер в отдельности, я – это то место, где легионеры живут и слушают, и поют свою многоголосую песню. И если не спешить, не дёргаться, если отключить телефон и не прыгать то и дело в интернет, если просто сесть и посидеть, то можно начать утро как хочется. Как хочется утру. Ведь утром, имя мне – утро.
Кстати, в истории про падающие снежинки есть продолжение. Когда Мирянин Пан сказал, что каждая из них не занимает чужого места, то один из сопровождающих его молодых монахов спросил: “А какое же место они занимают?” В ответ Мирянин Пан дал монаху тумака. Один же из последующих комментаторов этого текста, заметил, обращаясь как бы к молодому монаху: “Эх, дурак ты, дурак, вот если бы ты слепил снежок и заехал бы им этому Пану в ухо – вот было бы дело, вот был бы ты тогда молодец!”
~ Валерий Веряскин