НИУ ВШЭ: Перспективы роста экономики до 2024 г. с учетом вклада долгосрочных факторов роста ВВПСпад чистого экспорта определил снижение темпов роста экономики России в 2019 г. Девальвационная фора иссякает, и для наращивания экспорта и повышения конкурентоспособности на внутреннем рынке важен ускоренный рост инвестиций в основной капитал, что предполагается среднесрочным прогнозом Минэкономразвития, согласно которому ВВП в 2024 г. вырастет на 19,4% относительно 2017 г., а инвестиции в основной капитал в этот же период увеличатся на 42,8%. Соответственно, капиталоемкость выпуска в российской экономике в этот период должна, как показывает простой расчет, увеличиться на 19,6%, или на 2,6% в год.
Достаточно ли такого увеличения капиталоемкости выпуска для роста ВВП заданными темпами? Проведенный нами в рамках одного из недавних проектов анализ влияния индикаторов цифровизации на экономический рост в рамках панели всех стран ОЭСР и БРИК на основе стандартных методов дезагрегирования производственной функции на уровне секторов позволяет разложить мультипликативную производственную функцию Кобба–Дугласа на аддитивные элементы, включая капиталоемкость выпуска, уровень
занятости (доля используемого потенциального фонда рабочей силы), а также мультифакторную производительность . В принципе этот инструментарий можно
использовать и в данном сюжете только для российской экономики, пока даже без учета производственных функций секторов. При использовании такого приема и принятии предположения об эластичности ВВП по капиталоемкости на уровне 0,5 (что вытекает как из особенностей используемой экономической модели, так и из рассчитанных нами эмпирических данных для России), получается, что вклад капиталоемкости выпуска в прирост ВВП в период до 2024 г. может составить порядка 1,3% в год. Остальное (то есть еще 1,3 п.п.) должно быть добавлено за счет вклада труда и мультифакторной производительности (MFP). Реально ли это? Какова в исторической ретроспективе динамика и волатильность вкладов основных факторов (труда, капитала и мультифакторной производительности как остатка) в прирост российского ВВП?
Отвечая на этот вопрос, можно опираться на такие базы данных, как KLEMS, где рост российского ВВП раскладывается для периода 1996–2016 гг. на факторы роста не только для ВВП в целом, но и для добавленной стоимости большого количества секторов. Другим источником данных по MFP с включением российской экономики является Тotal Economy Database (TED), публикуемая The Conference Board, которая начинает отсчет с 1990 г. и обновляется оперативнее (уже есть данные за 2018 г. против 2016 г. по КLEMS), но не имеет крайне важной для многих целей отраслевой разбивки. В данном случае мы, поскольку не анализируем отрасли, используем обе базы.
Вклад фактора труда в прирост российского ВВП, составляя в период с 1996 г., по нашим расчетам, на основе данных The Conference Board, плюс 0,4 п.п. в год, а на основе базы KLEMS – плюс 0,6 п.п. (рис. 5), имеет в обеих базах явную тенденцию к снижению. Если с учетом нарастающих демографических проблем вклад прироста труда в увеличение ВВП условно приравнять в предстоящие годы к нулю (а его долгосрочная средняя в период 1990–2018 гг. в соответствии с нашими расчетами, на основе данных The Conference Board, действительно составляет всего 0,04 п.п. в год), то получится, что для выхода на темпы роста российского ВВП на 3,1% прироста и выше, начиная с 2021 г. необходима ежегодная добавка около 1,3 п.п. со стороны увеличения мультифакторной производительности. Много это или мало?
Если ориентироваться на долгосрочные данные The Conference Board о приросте MFP в российской экономике в период 1990–2018 гг., который составляет, по нашим расчетам, 0,9% в год, то 1,3% прироста в нынешних условиях – это много. То, что эти требования весьма жесткие, показывают и наши расчеты на основе данных KLEMS, которые позволяют оценить среднегодовой рост MFP в России в период 1996–2016 гг. в размере 0,6% и говорить к тому же о ее снижении более чем на 2% в год в период 2013–2016 гг. (рис. 5).
https://bit.ly/3bHMs6t 
