«Черные платья лицемерия». В Times вышла разгромная статья, обвиняющая в притворстве и тщеславии актрис, которые явились на церемонию вручения Золотого глобуса в черных платьях, чтобы выразить протест против сексуальных домогательств. По мнению автора, женщины, пришедшие на церемонию в откровенно сексуальных нарядах, постоянно снимающиеся в современном кино (которое, по словам автора, граничит с мягкой порнографией) и вообще «торгующие» собственной сексуальной привлекательностью, не могут всерьез требовать от мужчин, чтобы те перестали видеть в них исключительно сексуальные объекты.
Автор статьи (вот этой: https://goo.gl/e4iVfD) - Мелани Филлипс, постоянный колумнист издания и любитель провокационных заголовков. Ее статья обнажает, на мой взгляд, два важных сюжета, лежащих в смежных областях и объединенных единой причиной. Первый сюжет касается противостояния разных феминистских дискурсов; в некоторых из них (условно относящихся к третьей волне) бытует мнение, что женщина может выражать и подчёркивать свою сексуальную привлекательность как угодно - и при этом требовать уважительного отношения к себе; в других предполагается, что если женщина принимает патриархальные эстетические нормы и вообще намеренно подставляет себя так называемому мужскому взгляду, она в принципе не имеет права высказываться с феминистских позиций. Второй сюжет касается непосредственно костюма: статья Филлипс напоминает, среди прочего, сатирические тексты и карикатуры, всякий раз возникающие во время войны, когда стиль милитари входит в моду; мол, наши солдаты умирают, а для модниц это - только повод прицепить к платью аксельбант.
У этих сюжетов, мне кажется, есть единая причина - оба они основываются на уверенности некоторых людей в том, что осведомлены о мыслях и эмоциях другого человека лучше, чем он сам. Кроме того, в сюжете про, собственно, черные платья обнажается, на мой взгляд, важный парадокс: тут критик считает возможным одновременно и судить, и не судить о личности человека по его костюму. Либо мы предполагаем, что платье позволяет нам делать заключения о внутреннем мире и эмоциях его хозяйки - а иначе откуда наши предположения насчет тщеславия и лицемерия? - и тогда мы вынуждены признать, что его социальный протест тоже может искренне выражаться этим самым платьем, - либо мы предполагаем, что костюм не выражает того, что у человека на душе, - например, подлинного возмущения голливудскими порядками, - но тогда и о его лицемерии с тщеславием у нас нет никакой возможности судить. Этот парадокс, мне кажется, иногда обнаруживает себя не только в статьях из популярного издания, но и в серьезных исследованиях: «мы, специалисты, умеем читать костюм как текст, написанный бессознательным, а в сознательные вестиментарные высказывания мы верить не будем, потому что на самом деле они тоже бессознательные». Такая позиция нехороша, на мой взгляд, уже тем, что нефальсифицируема; ну, вот мы видим ее в действии.
Лично мне любая попытка рассуждать о том, искренни или неискренни в своих чувствах несколько сотен человек, кажется, мягко говоря, наивной, - как и попытка решать, в каком платье женщина имеет право говорить о правах женщин, а в каком нет. Маленькие черные платья начала двадцатого века и большие черные платья начала двадцать первого кажутся мне важными символами того, что происходит с обществом здесь и сейчас - как бы мы их не «прочитывали» и какие бы предположения о их хозяйках не строили у себя в голове. Ну, так мне кажется.
Здесь бы еще сказать про:
—————————————————
* Определенную специфику черного вечернего платья в истории - и в литературе: достаточно вспомнить Анну Каренину, впервые танцующую с Вронским, и Скарлет О’Хара в трауре, пустившуюся танцевать с Реттом Баттлером;
* Тот факт, что Филлипс считается журналистом условно-правого толка и при этом называет себя «либералкой, чьи взгляды не выдержали испытания реальностью»;
* Всю тему «символы феминистского протеста в женском костюме» - вполне необьятную;
* Черный цвет в костюме как символ отказа от заведенных порядков - достаточно вспомнить одежду пуритан.
Автор статьи (вот этой: https://goo.gl/e4iVfD) - Мелани Филлипс, постоянный колумнист издания и любитель провокационных заголовков. Ее статья обнажает, на мой взгляд, два важных сюжета, лежащих в смежных областях и объединенных единой причиной. Первый сюжет касается противостояния разных феминистских дискурсов; в некоторых из них (условно относящихся к третьей волне) бытует мнение, что женщина может выражать и подчёркивать свою сексуальную привлекательность как угодно - и при этом требовать уважительного отношения к себе; в других предполагается, что если женщина принимает патриархальные эстетические нормы и вообще намеренно подставляет себя так называемому мужскому взгляду, она в принципе не имеет права высказываться с феминистских позиций. Второй сюжет касается непосредственно костюма: статья Филлипс напоминает, среди прочего, сатирические тексты и карикатуры, всякий раз возникающие во время войны, когда стиль милитари входит в моду; мол, наши солдаты умирают, а для модниц это - только повод прицепить к платью аксельбант.
У этих сюжетов, мне кажется, есть единая причина - оба они основываются на уверенности некоторых людей в том, что осведомлены о мыслях и эмоциях другого человека лучше, чем он сам. Кроме того, в сюжете про, собственно, черные платья обнажается, на мой взгляд, важный парадокс: тут критик считает возможным одновременно и судить, и не судить о личности человека по его костюму. Либо мы предполагаем, что платье позволяет нам делать заключения о внутреннем мире и эмоциях его хозяйки - а иначе откуда наши предположения насчет тщеславия и лицемерия? - и тогда мы вынуждены признать, что его социальный протест тоже может искренне выражаться этим самым платьем, - либо мы предполагаем, что костюм не выражает того, что у человека на душе, - например, подлинного возмущения голливудскими порядками, - но тогда и о его лицемерии с тщеславием у нас нет никакой возможности судить. Этот парадокс, мне кажется, иногда обнаруживает себя не только в статьях из популярного издания, но и в серьезных исследованиях: «мы, специалисты, умеем читать костюм как текст, написанный бессознательным, а в сознательные вестиментарные высказывания мы верить не будем, потому что на самом деле они тоже бессознательные». Такая позиция нехороша, на мой взгляд, уже тем, что нефальсифицируема; ну, вот мы видим ее в действии.
Лично мне любая попытка рассуждать о том, искренни или неискренни в своих чувствах несколько сотен человек, кажется, мягко говоря, наивной, - как и попытка решать, в каком платье женщина имеет право говорить о правах женщин, а в каком нет. Маленькие черные платья начала двадцатого века и большие черные платья начала двадцать первого кажутся мне важными символами того, что происходит с обществом здесь и сейчас - как бы мы их не «прочитывали» и какие бы предположения о их хозяйках не строили у себя в голове. Ну, так мне кажется.
Здесь бы еще сказать про:
—————————————————
* Определенную специфику черного вечернего платья в истории - и в литературе: достаточно вспомнить Анну Каренину, впервые танцующую с Вронским, и Скарлет О’Хара в трауре, пустившуюся танцевать с Реттом Баттлером;
* Тот факт, что Филлипс считается журналистом условно-правого толка и при этом называет себя «либералкой, чьи взгляды не выдержали испытания реальностью»;
* Всю тему «символы феминистского протеста в женском костюме» - вполне необьятную;
* Черный цвет в костюме как символ отказа от заведенных порядков - достаточно вспомнить одежду пуритан.
