Что не так с электронным голосованием
Как нам гласит посвященная электронному голосованию (ЭГ) страничка сайта мэра, «Интернет-выборы и электронные голосования уже применяются в других странах, например, в Эстонии, Швейцарии, США и Великобритании».
Никто, правда, не спешит уточнять, что ЭГ всё еще не представляет собой массовое явление. В США эта опция доступна лишь в 4 штатах с ограничениями, постоянно подвергается критике и даже сходит на нет в пользу бумажного оборота (к слову стоит упомянуть о произошедшей недавно утечке данных 200 млн. избирателей).
В Швейцарии, как одной из стран с наиболее развитой системой электронного голосования, история оного начинается аж с 2003 года, система тестируется годами с щедрыми программами вознаграждения и работает только в 4 кантонах. В новой разрабатываемой системе ЭГ совсем недавно была обнаружена уязвимость, позволяющая получать доступ к подсчитывающим голоса машинам.
Система электронного голосования, предлагающаяся к выборам в Московскую городскую Думу, судя по всему, была разработана буквально за считанные месяцы, и тестировать её предложили всего за 2 месяца до голосования без полноценного описания функционала и аудита, после чего в ней была, например, обнаружена уязвимость, позволяющая досрочно начать подсчет голосов.
Что бы не заявляла страница, посвящённая электронному голосованию, что “Московские электронные выборы гарантируют полную анонимность и соблюдение тайны голосования. Электронный бюллетень никто не сможет связать с именем избирателя” – в реальности, увы, не боги горшки обжигают, а обычные программисты, в годами дорабатывающихся и полностью публичных системах (каковой в нынешней версии московское ЭГ даже близко не является) периодически находятся критические уязвимости и в сеть либо утекают личные данные избирателей, либо появляется возможность влиять на результат голосовани. И никакие “баззворды” вроде блокчейна здесь не помогут.
Жалобы на непрозрачность и пониженную безопасность преследуют подобные системы по всему миру, при том, что многие из стран, внедривших оные, обладают несравненно более высоким кредитом доверия к исполнителям ЭГ и органам власти, чем у нас. В реалиях же РФ внедрение ЭГ вызывает сразу плеяду опасений на тему фальсификаций и давления на голосующих в случае утечек личных данных. Всеобщее тайное голосование, несмотря на все свои проблемы, в состоянии гарантировать гражданину, что его настоящий личный выбор останется в тайне, даже если он сотрудник бюджетного учреждения, форсированный к посещению избирательного участка с целью голосовать за указанного сверху кандидата. В случае ЭГ, первая же утечка может привести к ужасным последствиям для людей, голосовавших не так, как от них это ожидалось. За ходом привычного бумажного голосования можно наблюдать через избирателей и членов избирательной комиссии. Средств же наблюдения за ходом ЭГ в нашем случае, увы, мало.
Помимо прочего, каким бы ни был демонстрационный вариант электронного голосования – реальный “боевой” всегда находится на каком-то сервере, доступ к которому осуществляют обыкновенные люди, этот самый сервер может быть сам по себе подвержен каким-нибудь уязвимостям, равно как и на людей, обслуживающих сервер (к слову, вообще непрозрачно, кто это), может оказываться давление с целью получить ключи, или, например, попросту запустить другую версию самой системы, с какими-нибудь меняющими ход игры доработками.
Готовы ли мы разменять чуть большее удобство на такое богатство проблем – нет, спасибо.
