Поговорим о легитимности власти. Тем более, что многие тут упорно делают вид, что легитимность может быть одна-единственная — через «честные выборы», которые для них превратились в некий карго-культ.
В действительности любые выборы — это всего лишь технический инструмент оформления воли народа, ритуал, который на определенном ограниченном отрезке времени признается оптимальным. Демократия — штука древняя и почтенная, но инструментом «по умолчанию» была не всегда. Монарх, например, еще не так давно считался помазанником божьим, и его нахождение на престоле объяснялась тем, что он и его дети — наместники Бога. В время революций правомерность восседания правителя в «высоком кресле» определяет не большинство, но малая пассионарная часть, которая кровью платит за это право.
Может ли искусство, эстетика быть источником легитимности? Да. Искусство вообще занимается тем, что дает обыденным вещам новое измерение, ставит из на одну из полок вечности. Это хорошо понимали многие правители, когда хотели иметь «свое» искусство, своих придворных художников, свою эстетику.
Маяковский был главным поэтом СССР именно потому, что дал этой власти голос. Особый, неповторимый язык, в котором ЧК, ГПУ, МОССЕЛЬПРОМ и НАРКОМПРОС стали уже не уродливыми аббревиатурами, но частями высокой поэзии.
Вы не любите мигалок и черных «Мерседесов» с номерами определенных серий и госчиновниками внутри— а Александра Железнова изображает их так, что в художественной ценности уже не приходится сомневаться. Это та же легитимность от Бога, переданная через художника-проводника. Аргумент, перед которым писки про «коррупцию» выглядят откровенно бледно. Какие выборы, какие голоса, какие подписи — когда с тобой напрямую говорят нефтяные недра твоей земли, темные ее глубины?
У протеста нет эстетики, нет своих образов, нет слов и нет голоса. Вся что есть — украдена и дешево срисована. А потому это просто очень, очень скучно.
Фото из
@malzoffsgallery 
