Бодипозитив. Обратная сторона.
Давеча я тут позволила себе эмоций в отношении участниц радикальных пабликов, посвященных бодипозитиву, за что получила шквал отписок и даже одно крайне потешное возмущение в личку.
С одной стороны, я не могу не понимать, что вот эти самые яростные удивительные и странные мне женщины, живущие в странной больной атмосфере борьбы за волосы на заднице и возмущающиеся недостаточной бодипозитивностью друг дружки – предельно маргинальны. Даже в исполнении довольно радикального для меня и при этом вполне респектабельного Вандерзина – бодипозитив выглядит несколько иначе.
С другой стороны, мне не нравится, куда маятник качается, мне хочется рафинированной красоты, а не все большего толстовского опрощения.
С точки зрения этих радикальных адепток с противоположной стороны находится полный Адъ и Израиль, конечно. Вот сижу я такая, одновременно толстых презираю и ненавижу, а еще завидую им, потому что они пончик съели ночью, а я терпела! А пока завидую и ненавижу – нежелательные волосы рву пинцетом – ну мало ль отросло или в салоне недоглядели. На пляж пойти невозможно – немедленный эстетический шок от гор целлюлита. На обед, завтрак и ужин – салатный лист и стакан прота. От дефицита углей я, конечно, злая как чорд, морда литса стареет, волосы лезут и либидо давно позабыто…
В действительности я большинство людей вижу красивыми. Ну, в крайнем случае симпатичными. Ну, в совсем крайнем, обычными. И даже если человек объективно некрасив (ну, например, 90 лет ему, трудно прожитых) я умею смотреть на него вообще сквозь измерение внешности. Мне нравятся самые разные женские типажи – и андрогинные и предельно чувственные, хрупкие, фигуристые, атлетические. Сама себе я нравлюсь в состоянии сухом и упругом, фашистские критерии применяются только к одному человеку – мне самой. Когда я использую оскорбительные высказывания о чьей-либо внешности – значит, я желаю именно оскорбить. Да, блогер Крылов, задорно упомянутый Лизой – жирный мудак и мизогин, и первично именно то, что мудак и мизогин. Был бы он ок –меня б его лишний вес никак не беспокоил.
Я люблю живое женское тело, а не фотошопный целлулоид. Я знаю, что когда мы нагибаемся и сворачиваемся клубочком – у нас у всех складки на животе, даже у абсолютнейших фитоняшек. И да, в день, когда мы приходим на эпиляцию – у нас волоски на ногах и там, и лучше б их не было, но – мы живые. В день, когда люди делают маникюр и педикюр – их ногти далеки от идеала. И так далее. Уход – это процесс, и глупо впадать в крайнюю дисморформанию, загоняясь по поводу минимальных несовершенств, по определению присущих живому человеку. И да, если мужчину парят волоски длиной в пару миллиметров, то – вас он не очень любит и потенция у него так себе.
Но, в определенный момент именно злость – самый лучший драйвер роста. Когда среда пытается опустить тебя до своего уровня, засосать и переварить. Если ты работаешь «работником на работе», смотришь на смешно одетых баб, пьющих чай с печеньками, и решаешь, что «никогда не будешь как они». И пьешь чай без печенек. И да, презираешь их люто. Вначале ты говоришь себе «я не все» и делаешь жизнь по образцу «не всех». И в один прекрасный день обнаруживаешь себя совсем в другом месте, в другой компании, с телом другого качества и жизнью другого качества. И в общем, презирать просто больше никого не хочется, потому что это тоже энергозатратно. Не нужно больше.
Впрочем, кому я вру, никакой светлой печали от несовершенства мира я особо не испытываю. Только начнешь лучше относиться к людям – так оные придут к тебе в комменты и что-нибудь скажут.
От своей экзистенции вернусь обратно к радикальным бодипозитивщицам – самое неприятное в них – вот эта дикая сектантская предельно тоталитарная атмосфера. Вожди (или как правильно – вождицы, вождихи?), одобрение которых нужно заслужить. Запрет на полемику, даже корректную. Стигматизация всех несогласных – прочтите какими словечками именуют женщин, которые красятся или что-нибудь себе эпилируют.
