Азиатский способ производства

David Faure утверждает, что родовая община в Китае (по крайней мере, в южной части страны) - это продукт целенаправленной государственной политики, обусловленной как практическими (налогообложение + трудовая повинность), так и идеологическими соображениями.

Государство, легитимность которого была основана на конфуцианском культе предков, стремилась интегрировать местные деревенские культы, унифицировав общество по единому стандарту. Произошло все это достаточно поздно - процесс был завершен примерно к 1600 г. А к 20 веку этот институт имевший очень недавнее происхождение воспринимался уже как едва ли не вечный - символ китайской старины.

Все это очень похоже на историю нашей деревенской общины. Славянофилы, а с ними и народники видели в ней выражение подлинной сущности народа, главное отличие коллективистов-славян от индивидуалистов-германцев. Между тем, община сложилась достаточно поздно (к 17 веку), и имела поначалу чисто инструментальное значение - обеспечить государство деньгами и (позже) рекрутами, посредством круговой поруки.

Японцы и  китайское национальное строительство

Это может показаться странным, но до конца XIX в. китайцы вовсе не мыслили себя в качестве нации. Да, у них было понятие Китая (буквально «срединного государства») и «народа срединного государства». Но вот в чем загвоздка - это самое «срединное государство» было для китайцев синонимом вселенной, а его народ - синонимом человечества в целом.

Поясню свою мысль - знаете как Китай отреагировал на взятие Пекина и сожжение императорского дворца англо-французским корпусом во время Второй Опиумной войны? Мы, говорит император, признаем Британию в качестве суверенного государства. Т.е. до этого Англия мыслилась как данник Китая и в принципе тоже его часть.

Так когда китайцы стали осознавать себя китайцами, т.е. отдельной нацией в ряду других? Тут есть ещё одна тонкость. Вот как в русском языке есть два разных слова - русские и россияне, так же и в китайском: есть «нация срединного государства» (=россияне) и «ханьская нация» (=русские).

«Нацию срединного государства» придумали японские журналисты в эпоху Мэйдзи и уже из японских газет она перекочевала в китайские памфлеты. Ну а «ханьскую нацию» придумал Liang Qichao в середине 1890-х, когда Китай потерпел поражение от этих самых японцев.

У нас вообще переоценивают эффект поражения Китая в опиумных войнах и чудовищно недооценивают эффект поражения в японо-китайской войне в 1890-е. Потому что англо-французы для китайцев марсиане: они настолько далеки, что китайцы в принципе себя с ними не сравнивали. Британские бомбардировки воспринимались скорее как стихийное бедствие. А вот японцы - близки, и рассматривались как ближняя периферия Китая. Тоже конфуцианская культура, теми же иероглифами пишут, т.е. младшие братья в принципе. И когда эти младшие братья разнесли Китай в пух и прах это нанесло традиционному китайскому самосознанию такой удар, что в результате:

1. Родилось новое национальное (а не имперское) китайское самосознание
2. Имперский режим был обречён

Почему Китай стал красным

Для многих внешних наблюдателей взрывное развитие социалистических идей в Китае стало большим сюрпризом. Дескать, такая традиционная, консервативная страна, очень культурно далекая от Запада - и вдруг становится коммунистической. Для того, чтобы понять как так вышло, следует принять во внимание два фактора: общий культурный фон в Китае начала XX в. и Версальский мир, послуживший триггером китайского социалистического движения:

1. К началу XX в. китайская интеллигенция испытывала чувство чудовищного национального унижения. Ладно европейцы, но нас же растоптали японцы, наши младшие братья. Как дальше жить? Результатом стало "Новое культурное движение": его самые известные представителями были Чен Дусю и Ху Ши. Они восхваляли "Господина Демократию" и "Господина Науку", призывали закрыть "лавочку конфуцианства", отринуть старые обычаи и культуру, в частности отказаться от иероглифов. Другой представитель движения, Qian Xuantong, зашел еще дальше, заявив, что единственный путь к спасению страны - это перейти на эсперанто.

Т.е. к началу XX в. старая китайская культура была дискредитирована в глазах значительной части интеллигенции. Из рядов "Нового культурного движения" в итоге вышли многие из первых китайских коммунистов.

2. Как я писал выше, спусковым крючком для развития китайского социализма стал Версальский мир. Дело в том, что Германии принадлежали в Китае обширные концессии. Китайцы надеялись, что после разгрома Германии в Первой мировой их вернут Китаю, но вместо этого победители отдали их Японии.

Это произвело в Китае примерно такой же эффект, какой НАТОвские бомбардировки Белграда произвели в России, где они спровоцировали взрыв нацпатовских настроений. В Китае это вызвало обнуление акций местных западников-либералов ("гады европейцы нас кинули") и уход значительной части интеллектуального класса в глубокое отрицалово. Вскоре была учреждена Коммунистическая партия Китая.

Почему китайский националистический проект провалился

Когда Сунь Ятсен и прочие китайские националисты рвались к власти в начале XX в., они целенаправленно раздували пламя расовой войны. Мы ведь ханьцы, древняя и благородная раса, потомки Желтого императора, так какого черта мы должны подчиняться маньчжурам, этой "низшей расе кочевников с волчьими амбициями" (цитата из памфлета "Революционная армия»). В общем, Китай для ханьцев, а маньчжуров надо истребить или изгнать.

Да, понятно, что у Китая есть национальные окраины. Но так ли уж это важно? Все меньшинства вместе взятые не составляют и двадцатой части громадного ханьского монолита и потому их можно игнорировать. Ханьцы тотально доминируют демографически, а потому должны доминировать политически.

Забавно, но после прихода к власти риторика Сунь Ятсена сотоварищи немедленно меняется. Теперь Китай провозглашается не исключительно ханьской территорией, а общим домом Пяти Рас: Ханьцев, Маньчжуров, Монголов, Мусульман и Тибетцев. И вот, дескать, они все, движимые братской любовью, должны трудиться на благо общей родины.

Отчего такое переобувание на ходу? Дело в том, что после падения маньчжурского режима выяснились две вещи. Ну, во-первых, сразу же отвалились национальные окраины, но это еще полбеды. Куда хуже оказалось следующее открытие - нет никакого единого ханьского монолита:"сынок, это фантастика".

В реальности оказалось, что южные китайцы, у которых и языки свои, и культура своя, в гробу видали единый Китай и общую родину. Китай для ханьцев, говорите? Неплохо, только у нас есть идея получше - Кантон для кантонцев (ну или буквально "кантонцы правят Кантоном"), Хунань для - хунаньцев, Хубэй - для хубэйцев. Скажем, губернатор Хунани был северянин, так ему тут же дали пинка под зад: а ну, пшел отсюда, вражина москальская. И послали войска из Хунани в Хубэй, чтобы свергнуть тамошнего губернатора-северянина и поставить на его место хубэйца. Т.е. все эти южные сепаратисты еще и поддерживали друг друга.

Я про москалей тут не случайно упомянул - тут прямая аналогия с тем, что произошло в Российской империи после свержения Н2. Временное правительство думало, что щас солдаты, движимые революционным патриотизмом, радостно двинутся на немецкие пулеметы. А вместо этого полки поднимают желто-голубое знамя: "А мы пойдем под украинским прапором!".

Очень важно понимать, что этнический расклад в Китае мистифицирован и мистифицирован намеренно. Говорят, что якобы весь северный Китай говорит на едином мандарине, а на юге - диалекты. Чушь полнейшая. Это на севере - диалекты мандарина, а на юге - разные языки, которые гораздо дальше от мандарина, чем украинский от русского. Москвич вполне может объясниться с тернопольцем, русского не знающим, а кантонец, не знающий мандарина, не может объясниться с пекинцем никак - вообще ничего понятно не будет.

Вы еще учтите, что все эти южнокитайские Украины - это экономический хребет Китая. Да, на севере промышленность тоже есть, но это преимущественно commodities, а экспортные товары делают на юге. Айфоны штампуют китайские "украинцы", а не "москали". Так что культурная пропасть между севером и югом - это потенциально главная болевая точка Китая.

Океания всегда воевала с Остазией

Нетаньяху в свое время вызвал возмущение исследователей Холокоста и ВМВ, заявив, что Гитлер якобы не хотел уничтожать евреев, но его переубедил иерусалимский муфтий аль-Хуссейни. "Сожги их!" - предложил он Гитлеру. Тот и повелся.

На примере Нетаньяху видна универсальная закономерность - политики (да и многие историки) [CENSORED] историю: их интересуют исключительно конфликты сегодняшнего дня. Холокост - уже прошлое, главное, что сегодня Израиль с Германией не враждует. А вот с Палестиной - враждует, следовательно нужно показать, что
(1) они враждовали всегда
(2) виноваты в конфликте именно палестинцы. В данном случае - навесить на них ответственность за Холокост.

Бернард Льюис приводит интересный пример подобной ретроспективной правки нарратива: османский историк 16 в., когда пишет о войнах крестоносцев с сельджуками, уточняет, что среди этих крестоносцев было "особенно много австрийцев".

Зачем ему понадобилось это уточнение? Исключительно потому, что на момент написания текста Османская империя действительно воевала с Австрией. А значит конфликт следовало представить извечным и заодно переложить ответственность на австрийцев, так, чтобы турецкие походы против Габсбургов выглядели как справедливое воздаяние.

Верно подмечено:
"The age of logical tricksters, economists, and calculators has taken over, and the glory of Europe is extinguished forever"
(Edmund Burke. Reflections on the Revolution in France)

Я впервые заценил Берка, когда читал его речи в парламенте (как-нибудь выложу фрагменты из речей по индийскому вопросу – это бомба). Но тут добрался до самой известной его работы – «Размышления о революции во Франции», и она не подкачала:

To. . . .love the little platoon we belong to in society is the first principle of public affections. It is the first link in the chain by which we move toward a love to our country and to mankind.

When I hear simplicity of structure aimed at and boasted of in any new political constitution I immediately conclude that the artificers are grossly ignorant of their trade or totally negligent of their duty. The simple governments are fundamentally defective, to say no worse of them

Our constitution knows nothing of a magistrate like the Justicia of Aragon, or of any legally appointed court or legally settled process for submitting the king to the responsibility belonging to all servants

Последнее замечание особенно важно. Современные morons типа Аджемоглу любят рассуждать на тему уникального конституционного британского режима, который, дескать, так ограничил королевскую власть, что от этого аж экономическое чудо началось, а там и промышленная революция.

А хер вам, говорит Берк: нету в Англии никакой инстанции, которая могла бы проверять действия монарха на законность и принудить его к порядку. В Арагоне вон есть, кстати. Только нет никакого экономического чуда в Арагоне: наоборот, это одна из самых бедных и отсталых частей Испании. Т.е. связь не такая простая и однозначная как представляется.

Мальтийская ассабия

Тунисский историк ибн Хальдун описывал историю Северной Африки через понятие «ассабии». Ассабия - это группа завоевателей, обычно иностранцев, которая захватывает власть над оседлым населением и правит им, пока окончательно не разложится морально и не уступит место следующей ассабии. Действительно, этот концепт очень хорошо описывает траекторию североафриканских государств, которыми обычно управляли разнообразные кочевники, пираты, взбунтовавшиеся янычары - пришельцы в общем.

Как это ни парадоксально, но в эту схему хорошо укладывается и главный враг государств Варварийского берега - Мальтийский орден. Мальтой управлял рыцарский (пиратский, по сути) орден, который делился на несколько «языков»:

1. Арагон
2. Овернь
3. Кастилия, Леон и Португалия
4. Англия
5. Франция
6. Италия
7. Германия
8. Прованс

В списке кое что отсутствует, заметили? Мальтийский «язык». Это означало, что коренные мальтийцы не могли вступить в Орден и обречены были оставаться подданными. На практике конечно был найден обходной путь - натурализоваться в качестве подданного какой-нибудь другой страны (обычно Франции) и вступить в её «язык».

Выходит, что структура Мальтийского государства не так уж сильно отличалась от пиратско-янычарского режима Алжира или мамелюкского режима Египта. И там, и там правили набранные с бору по сосенке чужестранцы, а местное население было почти полностью отстранено от управления.

Пару дней назад Павел Пряников удивлялся, что во время нацистского разгрома немецкой науки около сотни профессоров уехало «даже в Турцию». На самом деле ничего удивительного в этом нет: там тогда минобром очень любопытный человек заведовал.

Незадолго до этого в резиденции Ататюрка как обычно шла ночная пьянка, и один чиновник минобра стал критиковать своего начальника-министра за то, что тот во время церемонии награждения сельских учителей всякими премиями не разрешил выйти на сцену учителям-женщинам.

Ататюрк и говорит: имей же совесть, он все таки твой начальник.
Чиновник ему в ответ: да он чмо беспонтовое - не за что его уважать.
Ататюрк: пошёл вон из за стола.
Чиновник: а это вообще не твой стол, он принадлежит народу (резиденция Ататюрка считалась госсобственностью)
Ататюрк: ну, тогда я уйду.
Встаёт и уходит, а за ним уходят все остальные, оставив чиновника в одиночестве. Через полгода этот чиновник был назначен министром. И не зря - с железными нервами был чувак.

В общем, этот чел, став министром, начал целенаправленно заманивать в Турцию немецких беженцев-интеллектуалов. И хотя в течение десяти-пятнадцати лет большинство из них разъехалось кто-куда (часть вернулась в Германию после 1945) их пребывание имело long-lasting effect для Турции: они создали целые научные направления там, где до этого не было вообще ничего.

Вот щас обидно будет.

Наверное, во всей истории российской дипломатии нет ничего более нелепого и жалкого, чем взаимоотношения с Сербией. Отношения Сербии и России - это такая «дружба» между шакалом Табаки и слабоумным Шерханом, которого используют.

Смотрите сами, в 1876 г. Сербия объявляет войну Турции. Вскоре Сербия терпит полное поражение и просит о помощи Россию. Россия объявляет Турции ультиматум - заключить мир с Сербией в течение 48 часов, иначе война. Турция выводит войска из Сербии, вернувшись к довоенным границам.

В 1877 Россия нападает на Турцию и вслед за ней естественно Сербия. Вскоре Сербия захватывает Ниш и заключает с Турцией сепаратный мир - желаемое то уже получили. Россию при этом по сути кидают: «вы держитесь там, всего вам доброго, хорошего настроения».

Казалось бы, это должно было заставить Петербург переоценить свои отношения с Белградом. А вот хер. К началу XX в. отношения России и Сербии приняли абсолютно дикий, противоестественный характер:

1. Россия Сербию финансирует
2. Россия Сербию защищает
3. Сербия может при этом творить все, что душеньке угодно, не согласовывая при этом свои действия с Петербургом.

Неудивительно, что у сербов при таких условиях крыша поехала (да она бы у любого поехала) и они пошли на убийство австрийского наследника престола, втравив тем самым Россию в Первую Мировую войну - с известным результатом.

Я это к чему: ситуация, когда большая страна спонсирует и защищает маленькую, встречается довольно часто. Вот только ценой этого в норме является полное повиновение. Тот кто даёт деньги и защиту (т.е. обязываясь, если что, вступиться), повиновения не требуя, называется лох. А лохи долго не живут.

В Камбодже повстречался с одной немкой из Шварцвальда, говорю ей: я раньше в Лейпциге учился.
- В Лейпциге? - мне в голову не пришло бы туда поехать.
- Да чего ты, классный город на самом деле.
- Не, спасибо, мне и в Шварцвальде хорошо.

Т.е. в Камбоджу ей пришло в голову поехать, а в восточную Германию - не могло прийти. Это много говорит об отношении западных немцев к восточным. Некоторые злопыхатели говорят, что для немцев за Одером живут песьеголовые люди. Неправда, на самом деле песьеголовцы живут уже за Эльбой.

Вообще, крайний локализм и децентрализация - это отличительная черта Германии. Ещё Гёте по этому поводу сокрушался: один друг у меня живёт в Кёнигсберге, другой - в Гамбурге, третий - в Геттингене. Ты на суше, я на море - мы не встретимся никак. Вот хорошо французам - там все люди, заслуживающие этого названия, живут в Париже.

То, насколько немцы привязаны к родному дому, хаймату, видно даже по тому, что основывая и расширяя свои фирмы, они стараются никуда не переезжать. Вот где живут, там и штаб-квартиру, и производство отгрохают. В итоге штаб-квартиры многих всемирно известных брендов расположены в разнообразных Урюпинсках. Ну, например, у Риттерспорта - в городке с восьмитысячным населением. Зачем куда-то переезжать? Нам и дома хорошо.

PS видел как-то инфографику - как изменится доход на душу в разных странах, если убрать столицу. Во Франции без Парижа доход резко проседает, в Англии без Лондона - обрушивается в пропасть (и Англия оказывается одной из беднейших стран З. Европы). А в  Германии без Берлина подушный доход увеличивается. Т.е. Берлин беднее, чем Германия в среднем.

Анонсы: Москва-Питер-Орёл
Завтра 1 февраля в 19.30 в Сахаровском центре (Москва, м. Курская) состоится моя лекция на тему «Слабовики: почему демилитаризация правящей элиты необходима для модернизации (на примере КНР)».
С лекцией в Питере пока непонятно: как смогу договориться с какой-нибудь площадкой, напишу. Но ориентировочно 15-17 февраля.
Кроме того, 3-4 февраля я буду в Орле. Если кто хочет встретиться, пишите на @kamilkazani.

Главная дыра в современных социальных науках

В одной из своих ранних работ ныне главный официальный экономист (да и идеолог, пожалуй) Китая, Hu Angang из университета Цинхуа, доказывал, что сегодня развивающиеся страны вроде Китая не могут повторить "естественный рост", путем которого западные страны когда-то достигли своего нынешнего богатства. Поэтому рост китайской экономики должен регулироваться и направляться государством и его вертикальными иерархическими структурами - иначе ничего не выйдет.

На этом примере видно, где именно расположена главная, зияющая дыра в современных гуманитарных и социальных науках - на том месте, где должна была бы быть такая дисциплина как сравнительная история экономической политики. Ничего подобного в сколько-нибудь конвенциональном и институционализированном виде просто не существует. В результате получается, что экономисты и policy-makers, что на Западе, что на Востоке, принимают решения, имея при этом самое фантастическое представление об эмпирике: они понятия не имеют какие виды экономической политики проводились в прошлом и какие результаты они дали.

В данном случае, Hu Angang просто повторил расхожее мнение о якобы "естественном росте" Запада, дескать там все выросло само собой, а уже догоняющим странам приходится предпринимать специальные усилия, чтобы Запад догнать. На самом деле, это конечно чепуха полнейшая.

Англосаксонские страны, которые ныне позиционируют себя в качестве free trade champions, раньше, пока сами были догоняющими, были самыми агрессивными протекционистами в мире - никакая Франция даже рядом не стояла. Это хорошо видно по ставкам ввозных таможенных пошлин: до середины 19 в. абсолютный лидер в мире - Британия, с середины века - США. Только отвоевав сначала свой внутренний рынок, а потом уже и мировой, англосаксы начали проповедовать принципы свободной торговли, которым сами они и не думали следовать.

Я это к тому, что никакого "естественного роста" Запада не было, а была целенаправленная - и очень жесткая и агрессивная кстати - государственная политика.

Вопрос: Если о реальных эмпирических данных нынешние policy-makers понятия не имеют и опытом прошлого не пользуются, как же тогда некоторым странам удается сократить разрыв с Западом?

Ответ: Они нащупывают дорогу в темноте, вслепую, руководствуясь здравым смыслом преимущественно. Ну, например, китайцы не знают, что в недавнем прошлом главными "пиратами" и ворами чужой интеллектуальной собственности в мире были американцы, в принципе не признававшие чужие патенты, а в Европе - швейцарцы (которые начали защищать чужие патенты года с 1913 вроде бы, и то под угрозой немецкого эмбарго). Но при этом они вполне способны допереть, что нынешние представления о копирайте ни с каким развитием в принципе не совместимы: по существу копирайт и является системой сдерживания экономического роста догоняющих стран. А потому догоняющей стране надо его просто игнорировать, если конечно она не хочет остаться нищей навсегда.

Прочитал книгу Chinese Law in Imperial Eyes китайского историка Ли Чена. В ней помимо прочего разбирался кейс Lady Hughe: в 1784 г. английский канонир салютовал датскому кораблю и случайно убил залпом двух китайцев. Китайцы добились выдачи канонира и удавили его в тюрьме без суда. Этот случай на долгие десятилетия стал примером китайской тирании и несправедливого разбирательства - во-первых, без суда разобрались, а во-вторых, он же ненарочно. Так вот, автор книги зарылся в архивы и обнаружил в 18-19 вв. consistent pattern , когда европейцы стреляют, режут, ломают кости китайцам, а потом объявляют - практически всегда - что это произошло "случайно". Как на это реагировали китайцы? По-разному, иногда - как в случае Lady Hughes, а иногда - депортировали уже попавших к ним в руки преступников на родину - для "справедливого суда" (ага, щас).
Продолжалось все это безобразие до опиумной войны, когда европейцам удалось уже официально добиться экстерриториальности и неподсудности китайским органам власти, после чего они продолжили убивать и калечить китайцев, не опасаясь потенциального возмездия.

Программируемая обезьяна

До какой степени человек является программируемой обезьяной, чьи ценности и установки определяются культурой, в которой он живет, можно увидеть на следующем примере.

В 1771 г. немецкая писательница София фон Ларош публикует сентиментальный роман «История девушки из Штернхейма», который немедленно становится бестселлером и приносит автору знаменитость. Каролина Флахсланд, жена мыслителя Гердера, описывала своему мужу в письме впечатления от романа:

«Вот мой идеал женщины: милая, нежная, благодетельная, гордая, добродетельная и обманутая. Я провела за изысканным чтением чудесное время. Ах, сколь далека я еще от моего идеала и от самой себя».

Крайне характерно, что в числе качеств, присущих идеалу женщины, помимо нежности, гордости и добродетели упоминается также и обманутость. А куда без обманутости-то? Никуда. В культуре сентиментализма своими страданиями принято упиваться, получая мазохистское наслаждение. И если вы думаете, что все это касалось только женщин, вы заблуждаетесь. Через три года Гете публикует свои «Страдания юного Вертера», очень похожую вещь, но только с главным героем-парнем, а не девушкой, и она тоже имеет бешеный успех.

Совершенно невероятный контраст с популярными психологическими теориями современности, которые учат стремиться к «здоровым отношениям» и избегать «токсичных», подходить к личной жизни максимально рационально и конструктивно. И ведь люди им следуют, так же как в прошлом сознательно или бессознательно стремились к максимальной drama в своей жизни. В общем, этот пример показывает, что путем культурного программирования человека можно приучить к чему угодно.

Есть предложение

Я решил делать англоязычный видеоблог, начну с цикла про Ислам. Потом будут циклы про национализм, про экономику (и конкретно социализм) и т.д. Вот темы первых  роликов:
1. Prince Charles’ Fallacy: What you should know about Islam
2. Islam and Jews
3. Islam and Women

В общем, идея простая: выбирать острые и провокационные темы - и рассказывать все как есть и о чем в других местах не услышишь.

Что мне для этого нужно:
1. Что-то похожее на студию. Локации - Москва, Подмосковье, обсуждаемо - Спб.
2. Человек, который поможет с монтажом
3. Человек, который умеет рисовать. Никакой сложной анимации не требуется, просто надо будет нарисовать немного иллюстраций к звуковому ряду - на уровне эстетичной презентации.

Если вы можете и желаете помочь с любыми из этих трёх пунктов, пишите на @kamilkazani, обсудим варианты сотрудничества. Как мне кажется, есть два основных варианта - фиксированная оплата или вхождение в долю (если сумею набрать аудиторию, буду монетизировать блог через патреон)

Добрался наконец до важнейшей для понимания истоков турецкого национализма статьи "Три политики" (1904), в которой татаро-турецкий историк и политик Юсуф Акчура анализирует принципы, на которых можно было бы построить турецкую нацию.

Во-первых, можно создать единую гражданскую нацию, основанную на общем османском подданстве. Но этот вариант не прокатит - этнические меньшинства хотят не гражданского равенства, а создания собственных государств. Реформы Танзимата не решили и не могут решить эту проблему.

Во-вторых, можно построить государство на принципе пан-исламизма. Проблема, однако, состоит в том, что крупные колониальные державы имеют мусульманских подданных, так что пан-исламистская пропаганда чревата созданием единого фронта христианских государств против Турции.

Наконец, в-третьих, можно построить государство по этническому принципу крови, на идеях пантюркизма. Единственное европейское государство, которое выступит против - это Россия, но Россия в любом случае была и остается смертельным врагом Турции, так что Турция в этом случае ничего не теряет. Более того, остальные европейские державы, скорее всего, поддержат пантюркистский проект - в пику России. Так что последный вариант с т.з. Акчуры представлялся наиболее рациональным.

Знаете, что меня больше всего смутило в «Игре Престолов», показавшись наименее реалистичным? Если верить Мартину, то получается, что чем дальше двигаешься на юг - тем более сексуально раскрепощённым становится общество Семи королевств, достигая максимума на крайнем юге - в Дорне.

Но в реальной то исторической Европе, с которой Семь королевств писались, все наоборот. Там максимум сексуальной свободы на севере, а репрессий - на юге. Проиллюстрирую этот тезис двумя примерами.

Папаша художника Рубенса соблазнил жену штатгальтера Нидерландов Вильгельма Молчаливого. Когда его поймали, его изгнали из страны, так что ему пришлось осесть в Испанских Нидерландах, т.е. нынешней Бельгии, где и родился будущий художник.

Примерно в то же самое время, у испанской принцессы во время конной прогулки взбесился конь. Два офицера бросились к ней и вытащили её из седла. И тут же поскакали к французской границе, т.к. понимали, что за прикосновение к девушке из королевской семьи их казнят - и спасение жизни принцессы это не оправдание.

Т.е. в северной Европе, соблазнив жену правителя, ты можешь отделаться изгнанием, а в южной - тебя казнят за спасение жизни принцессы, если в процессе спасения тебе пришлось к ней прикоснуться.

Между Ататюрком и Чан Кайши есть много общего. Оба были военными диктаторами. Оба для захвата власти пошли на союз с коммунистами, оба коммунистов кинули, а их руководство уничтожили физически. Вот только у Ататюрка в итоге все получилось, а Чан Кайши коммунисты в итоге скинули. Почему так?

Подозреваю, что дело в том числе и в разной политической традиции Турции и Китая. В Турции военная диктатура воспринимается как вполне легитимная форма правления, а в Китае - как принципиально нелегитимная. С т.з. китайцев монополия на политическое лидерство должна принадлежать гражданским интеллектуалам, а никак не военным и коммунисты на эту роль подходят лучше.

Касательно Турции, один мой знакомый как раз недавно оттуда вернулся. Говорит, есть громадная разница между визуальной репрезентацией армии в РФ и в Турции. В РФ он четыре года каждый день ездил мимо военной части и узнал об этом только на четвёртый год. До этого - ну забор и забор.

В Турции не заметить армию нельзя. Там перед военной частью стояло бы десять танков на постаменте, а на заборе громадными буквами было бы написано - ОРДА (Ordu), армия то есть. Просто, чтобы гражданские не забывались и помнили кто тут у нас катехон.

"Когда мы говорим, что Китай обладает огромным населением, обширными территориями и богатыми ресурсами, мы имеем в виду, что ханьский народ обладает огромным населением, а национальные меньшинства - территориями и ресурсами"

(из речи Мао Цзедуна, 1956)