Судьи вернулись в зал. Они удовлетворяют ходатайство о проведении фоноскопической экспертизы, ее сделают в «Северо-западном центре экспертиз» Минюста.

Образцы голосов Бояршинова и Филинкова будет брать капитан Максим Волков, эксперт управления ФСБ по Петербургу. В зал заходит крупный мужчина в костюме, слушатели смеются.

Волков говорит, что у него есть профильное образование. «Аппаратура имеется», — говорит он.

Адвокат Черкасов говорит, что принадлежность «к уважаемой структуре УФСБ» вызывает вопросы, так как защита усматривает множество нарушений со стороны силовиков.

Судья Муранов объясняет защитнику, что Волков только возьмет образцы и упакует их; он не будет нарушать права подсудимых. Никто не возражает.

Суд просить Волкова рассказать о процедуре. Тот просит перерыв 15 минут, чтобы развернуть свою аппаратуру.

http://amp.gs/dSP0

Специалист Волков говорит, что сейчас каждый из подсудимых должен представиться, а затем 10 минут рассказывать о себе.

Первым говорит Виктор Филинков:

— Когда меня пытали, это было неожиданно. Это было совсем не так, как в кино это показывают. Я никогда в жизни не испытвал такого, меня било током — розетка. Но когда били шокером некоторое время — это совсем другие ощущения. На их фоне меня били, и избиения не ощущались. Кроме когда били по голове, тогда в глазах белело.

Когда заламывают, ничего не ощущалось. Если ездить с наручниками за спиной, то через час начинают болеть плечевые суставы, ко второму часу это становится невыносимо, меня пытали около четырех часов, но никакой боли не чувствовал, потому что болело все тело.

Когда болит все тело, нельзя отделить какую-то отдельную часть. Ожоги не болели, они болели через день. Боль распространяется по всему телу, хотя бьют в конкреные места. Я не знаю, куда больнее, били в разные места: в ногу, в грудь, запястье, в шею.

— Может быть, что-нибудь более приятное расскажете? — говорит сотрудник ФСБ.

— Приятного было мало.

http://amp.gs/dSU5

— Чего вам сейчас не хватает? — спрашивает Волков.

— Супруги, я очень ее люблю. Когда меня пытали, сотрудник спрашивал, почему я со своей женой. Я кричал, что я люблю ее, меня били током, а я кричал. Это была одна из самых унизительных точек в этом всем. Нет, была еще одна. С кем общается моя супруга, сопровождая это ударами током, потому что я пытался вспомнить. Много знакомых. Я не знаю знакомых моей супруги. Они отвечали: «Ее **** [занимаются сексом], а ты не знаешь?». Это все было просто ужасно. Таких вопросов было много, видимо какой-то способ подковырнуть. Настроить тебя так же против всех. Ты понимаешь, кто во всем виноват — тот, кто перед тобой сидит, но они пытаются выставить других.

«Твой дружок Бояршинов шел закладывать бомбу, чтобы убить людей». В той ситуации я верил в это, действительно верил, что Бояршинов шел куда-то закладывать бомбу. Они говорили, что другие люди тоже хотят убивать людей, Сагынбаев хотел изготовить взрывчатое вещество. Я тогда не знал, есть ли оно у него. Но я схитрил, спросил: «А что у Сагынбаева нашли?». Они сказали, [что] алюминиевую пудру. Кричали: «Бочка, бочка пудры». То, что это бочка, видимо было как-то важно.

Их угрозы были бессмысленны, после 10 минут пыток я был абсолютно сломлен. Что убьют, что к туберкулезникам посадят, к тем же собровцам, что машина со спецами повезет меня в Пензу, в машине будет два спеца. Они будут спать по очереди, а я спать не буду, и воды там не будет. Задавали вопросы: «Че, сколько человек может без воды?». Это было абсолютно бессмысленно, я бы и так все подписал. Насилие — основа их работы.

http://amp.gs/dSd1

Филинков продолжает:

— «Тебя разве кто-то пытал? Ты в машине ударился». Больше всего запомнился следователь Алексей, у него кофточка и подтяжки, он давал мне туалетную бумагу, когда я ходил в туалет. Я думал, как это прекратить, как вскрыться, но там кабинет рядом, все время стоял сотрудни. Дверь нельзя было закрывать. Если бы я знал, что у меня в кармане лежит монетка заостренная, но я о ней забыл. Она прошла несколько шмонов, СОБР досматривал и не нашел, нашли только в СИЗО-3. Сказали, давайте запишем на баланс, но она была в гривнах, выкинули ее.

— По объему достаточно, спасибо, — говорит сотрудник ФСБ Волков.

— Я не стал вас прерывать в процессе, но делаю вам замечание. Если вы еще раз допустите нецензурное выражение, вы будете удалены вплоть до прений, — говорит судья Муранов.

Специалист просит немного времени, чтобы послушать качество записи. Оно удовлетворительное. Филинков сидит на скамейке, закрыв голову руками, и плачет.

http://amp.gs/dSdl

Юлий Бояршинов:

— Мне повезло чуть больше, меня задерживали не ФСБ, а полиция, поэтому я не перенес того же самого, что Витя. Меня достаточно быстро привезли в суд по мере пресечения. Когда меня задерживали, мне было 26 лет, я провел одно день рождения в суде. Когда я выйду, мне будет уже за 30.

Бояршинов рассказывает, как путешествовал по Европе автостопом.

— Тюремное заключение дало мне очень многое, потому что я смог ощутить поддержку многих людей, — продолжает Бояршинов. Тюрьма — это бесполезная трата времени, невозможность работать, но это и возможность для саморазвития, для образования.

Я часто думаю о тех срокам, что всем нам светят. Некоторые люди проведут в тюрьме и 10, и 15 лет, это огромное количество. Если посчитать всех, то все мы суммарно получим [столько], сколько живет один человек-долгожитель.

Специалист из ФСБ просит Бояршинова рассказать про учебу. Молодой человек учился в ИТМО, но быстро бросил университет, чтобы заняться промышленным альпинизмом.

— Моим коллегой был Илья Капустин, я знал его достаточно давно, лет пять или семь. Так вышло, что когда меня задерживали, он звонил в это время, и сотрудники ФСБ решили, что он тоже состоит в «Сети». Он шел домой, и по дороге к дому его схватили какие-то люди, посадили в микроавтобус, долго избивали его, били шокером, пытались узнать, что он знает про меня и других ребят, но он ничего не знал. Ему повезло больше, его отпустили.

Специалист просит корреспондента «Медиазоны» не печатать — звук клавиш ноутбука мешает записи.

http://amp.gs/dSO8

Бояршинов закончил свою речь. Адвокат Черкасов зачитывает вопросы, которые хочет задать эксперту: присутствуют ли на записи признаки монтажа, выборочной фиксации, принадлежит ли речь на аудиозаписи Филинкову и Бояршинову, каково дословное содержание текста исследованной аудиозаписи.

У адвокатов Бояршинова вопросов к экспертам нет. Он не отрицает, что голос на записи принадлежит ему. Больше вопросов нет ни у кого.

Мама Виктора Филинкова хочет спросить что-то у сотрудника ФСБ по поводу записи. Специалист включает ее, из колонок слышно: «Когда меня пытали…».

Судья Муранов спрашивает, узнает ли себя Филинков. Тот не услышал вопрос.

— Вы это говорите? — уточняет суд.

— К сожалению, я.

— Что? Вы говорите?

— Да, я.

Сотрудник ФСБ зачитывает названия файлов, но не называет их объем. Секретарь суда делает на коробке диска пояснительную надпись, что это образцы голосов.

http://amp.gs/dSrk

Виктор Филинков рассказывает о пытках

Все снова заходят в зал. Судьи вышли из совещательной комнаты. Судья Муранов зачитывает вопросы, которые поставят перед экспертом: имеется ли на записи устная речь Филинкова и Бояршинова, имеются ли признаки монтажа, каково дословное содержание.

Муранов говорит, что экспертиза «дело небыстрое». Мера пресечения подсудимых истекает 11 июля, прокурор Качурина просит продлить ее до 11 сентября.

Виктор Филинков просит перевести его под домашний арест, жилье ему готова предоставить журналистка «Новой газеты» Татьяна Лиханова. Судья спрашивает, кем она приходится Филинкову. «Мы сограждане», — отвечает Лиханова.

Бояршинов тоже просит домашний арест.

http://amp.gs/dSDE

Судьи возвращаются и сразу начинают зачитывать решение по мере пресечения — продлить до 11 сентября, поскольку обстоятельства не изменились.

Следующее заседание — 6 июня в 11:00.

​Продление ареста анархисту и аспиранту мехмата МГУ Азату Мифтахову ожидается завтра, 5 июня, в Головинском районном суде г. Москвы (ул. Зои и Александра Космодемьянских, 31к2) в 14:00.

По сообщению группы поддержки, в недавних письмах Азат выражает обеспокоенность, не оскорбились ли пришедшие на суд люди, когда на апелляции 23 мая им сообщили, будто бы он сам отказался от участия, и просит донести до присутствовавших в тот день, что не поступил бы таким образом, так как ценит всю вашу поддержку. И будет рад видеть вас на ближайшем суде!


На фото - один из участников одиночных пикетов в поддержку Азата, которые прошли 3 июня у Генеральной прокуратуры РФ.

В Пензенском областном суде сегодня очередное заседание по делу "Сети". Участники процесса уже в зале, мы начинаем онлайн трансляцию.

В зал пригласили свидетеля Максима Симакова, он дает показания со своим адвокатом.
Симаков отвечает, что знаком с Пчелинцевым, Шакурским, Черновым, Иванкиным.

Симаков:
С Шакурским познакомился на тренировке по единоборствам, общались только на тренировках, где-то в 2017 году увидел его у деканата и узнал что он поступил в институт.
С Пчелинцевым познакомился году в 2009, общались тоже на тренировках и в ресторане. Я увлекался хардболом, Пчелинцев - страйкболом. С Пчелинцевым общались на тему страйкбола до 2015 года примерно.
С Иванкиным познакомился в ресторане.
С Черновым познакомился на тренировке по единоборствам, общались только там. После того как я завязал с единоборствами, общались в спортзале “Алекс фитнес”.

Симаков продолжает отвечать на вопросы прокурора:
- Где проходили игры?
- Один раз играли где Ахунский переезд, ещё где-то в сторону чемодановки что-ли, точно не помню, я не знаю как ехать, у меня нет машины, меня привозили.
- А кто?
- Другие ребята, не эти.
- Где-то ещё встречались, кроме тренировки по единоборствам?
- В ресторане.
- Ну так отношения у вас нормальные были?
- Ну да, нормальные, но не особо много общались, у меня не очень много времени для общения.
- А о чем общались?
- Ну мог рассказать что в университете интересного, о девушках.
- Разговоры о недовольствах властью были?
- Ну да, один раз, о качестве дорог, когда Дима, попал в аварию.
- А ещё?
- Ну что коммуналка дорожает, какие-то такие темы
- На вас оказывалось давление во время допроса?
- Нет
- Вы рассказывали там все, что реально происходило?
- Да

Вопросы Симакову задают адвокаты:
- Вы ранее сказали, что при допросе заходили еще люди, кроме того, кто допрашивал. Вы можете пояснить кто они?
- Нет, они не представлялись.
- Вы читали протокол перед подписью?
- Поверхностно.

Судья: Поясните в связи с чем вас допрашивали?
Симаков: Мне сказали, что на меня дали показания, т.к. я имею техническое образование, что я изготавливал взрывчатые вещества, и кто-то их использовал. В связи с этим меня задержали.
- Вас задерживали?
- Ну я не знаю как это назвать.
- Вас вызвали на допрос?
- За мной просто приехали в университет.

Судья продолжает допрос Максима Симакова:
- Знаете ли вы, принадлежал ли кто-то из подсудимых к радикальным течениям?
- Шакурский - антифашист, Пчелинцев - вегетарианец.
- Расскажите как проходили игры?
- Приезжали, надевали экипировку, проверяли готовность страйкбольного оружия, делились на команды.
- А сколько человек участвовало?
- В хардболе человек 10, в страйкбол однажды человек 70 было.
- Кто предлагал сценарий?
- Да я не помню, каждый раз разные.
- А как команды назывались?
- По-разному, делились на месте, по цвету одежды, на чёрных и зелёных, например.

Симаков рассказывает о том, что приводы зимой очень быстро разряжаются, тяжело зимой играть с ними. Что экипировка могла полностью копировать форму спецслужбы.
Судья: Поражающей силой что являлось в играх?
Симаков: Пульки
- Из чего они?
- В хардболе из меди по моему
- Калибр какой?
- Не помню

Прокурор просит огласить показания Симакова частично. Защита возражает. Суд удовлетворил ходатайство прокурора.

Прокурор зачитывает показания Симакова на предварительном следствии: Пчелинцев пригласил заниматься страйкболом, в ходе общения Пчелинцев рассказывал о несправедливости со стороны органов власти, что необходимо менять власть вооруженным путем. В ресторане мне сказали, что ходят слухи, что я якобы состою в организации Пчелинцева, которая готовится к свержению власти.

Симаков очень удивлённо спрашивает: “Это что с моих слов записано?” Прокурор приглашает посмотреть подписи, Симаков говорит, что расписывался только 2 раза. Указывая на какую-то из подписей, говорит, что она ему не принадлежит. Говорит, что ничего не говорил про вооруженный путь.

Допрос Максима Симакова окончен.

В зал пригласили свидетеля Антона Шульгина. На вопросы прокурора он отвечает, что знаком только с Шакурским. Познакомились в школе в 2011 году, Илья тогда уже был известен как социальный активист, их объединяли антифашистские взгляды. Вместе проводили разные мероприятия, развлекательные и социальные, по очистке реки и уборке улиц.