После внезапной, как лопатой по голове, ликвидации привычного уклада жизни, последовавшей за распадом СССР, в народе циркулировала вполне объяснимая симпатия к своему недавнему прошлому.
Да, кто-то нашёл себя в новой реальности (и совсем не обязательно нечестным путём), кто-то обрёл долгожданную свободу слова, кто-то долгожданную свободу рынка, но абсолютное, подавляющее большинство считало, что 1) раньше было лучше; 2) стало сильно хуже во всём; 3) будет ещё хуже, финальная катастрофа неминуема.
Самое ужасное было в том, что они были почти правы по всем трём пунктам. Уровень жизни падал, контуров будущего не просматривалось, надежды не было ни на что. Собственно, в этом и есть причина такой высокой народоной лояльности кабинету Путина, но это так, замечание в сторону.
На этом фоне естественным было действовать наперекор всему тому, что исходило от новоявленного трона и жадной толпы, стоявшей у трона — тем более, что те не просто раздражали, а вредили людям буквально, физически. И на бытовом, и на смысловом уровнях. Говорено-переговорено, тоже не буду на этом останавливаться, речь о другом.
Речь о том, что в том состоянии надрачивание на 7 ноября ещё можно было понять. Кто-то находил в этом поле для протеста, кто-то для утешения, кто-то просто не смог перестроиться (и нельзя их за это судить).
Но прошло почти 30 лет.
ТРИДЦАТЬ, КАРЛ.
Большинство из тех, кто так и не перестроился, от нас уже ушли. Стремительное падение остановилось — не то, чтобы не осталось вопросов и поводв для недовольства, но это всё вообще уже о другом. Дети выросли, юноши поседели, нищие разбогатели, богачи разорились, 30 лет это много. Это треть века почти.
А красная зараза всё жива.
Розанов в 1918 предсказывал, что на тех принципах, что декларируют советские идеологи, проект продержится не более, чем на 3-4 поколения. Так и получилось; предсказание было точным и основанным не на «предвидениях», а на логических рассуждениях.
Проект рухнул, а люди остались. Ну, это-то понятно.
Но вот почему у проекта такая мощная инерция, что даже рождённые после его смерти продолжают от него зависеть, и как эту инерцию преодолеть — это вопрос.
Сегодня фанатами советского мифа будет много написано, сказано и сделано.
Понаблюдаем.