10 тезисов радикальной кейнсианской программы лидера британских лейбористов Джереми Корбина:

1. Реализация инфраструктурных проектов  и новых производств на сумму 500 миллиардов фунтов стерлингов. Источником финансирования станет государственный Национальный инвестиционный банк и региональные банки;

2. Строительство 1 миллиона объектов жилой недвижимости и введение контроля предельного размера арендной платы;

3. Строжайший запрет нулевых контрактов и усиление роли профсоюзов;

4. Запрет на приватизацию государственных учреждений здравоохранения;

5. Реформы в образовании и стажировках, направленные на создание равенства возможностей для всех слоев населения;

6. Планомерное снижение энергопотребления в соответствии с законом об изменении климата;

7. Ренационализация железных дорог;

8. Ужесточение прогрессивной ставки налога на доходы для смягчения имущественного неравенства в обществе;

9. Сохранение юрисдикции Закона Евросоюза о правах человека, несмотря на выход Великобритании из ЕС;

10. Пацифистская оборонительная стратегия и прекращение поддержки военных интервенций.

Лауреат Нобелевской премии по экономике Джозеф Стиглиц так характеризует итоги либеральных реформ: «Россия была одной из двух мировых сверхдержав, а сейчас ее ВВП равен 40% ВВП Германии и едва превышает 50% ВВП Франции. По продолжительности жизни Россия находится на 153-м месте в мире, сразу за Гондурасом и Казахстаном».

О стимулах

В детском саду ввели штраф для тех родителей, которые слишком поздно забирали своих детей. Это не сработало. После введения штрафа доля опаздывающих родителей удвоилась. После двенадцати недель штраф отменили, но доля опаздывающих родителей после этого не снизилась.
Введение штрафов привело к результату, противоположному ожидаемому, что заставляет нас предположить наличие некой негативной синергии между экономическими стимулами и моральным поведением. Введение цены за опоздание, как если бы возможность опоздать можно было купить, подорвали этические обязательства родителей не возлагать излишних хлопот на воспитателей и заставило родителей думать, что опоздания — это еще один товар, который они могут купить.

В Ираке на книжном рынке книги на ночь оcтавляют без присмотра. Иракцы говорят: читатель не ворует, а вор не читает.

Экономисты любят демонстрировать архаическую природу командного планирования интеллектуальными играми вроде «представьте, что было бы, если бы Советский Союз попытался создать Starbucks». Теперь есть более интригующая игра: представьте, что было бы, если бы Википедию попытались создать Amazon, Toyota или Boeing.

Борис Кагарлицкий: Идеальный капиталист — это владелец IKEA, который на работу ездил на трамвае по пенсионному удостоверению.

Люди без крыши над головой – это практически исключительное явление эпохи рыночного либерализма. В течение двух десятилетий полной занятости бездомность ограничивалась малочисленными бродягами, чаще всего мужчинами, страдающими умственными заболеваниями и алкогольной или наркотической зависимостью. В противоположность этому, в 2007 году в приютах укрывались 1,6 млн человек и около 40 % бездомных составляли семьи с детьми.
Опыт США в эпоху рыночного либерализма дал, вероятно, исчерпывающее опровержение гипотезы об «обогащении сверху вниз». Обеспеченные стали еще более обеспеченными, а богатые – сверхбогатыми. Несмотря на внушительный технологический прогресс, тем, кто находился по своим доходам в середине распределения, приходилось изо всех сил цепляться за свое место, а положение тех, кто был внизу, серьезно ухудшилось.

Прогноз по Франции: Первая леди Брижит Макрон родит Шестую республику.

У рабочего кейнсианской эпохи была одна личность: на работе, в местном баре, в социальном клубе, на футбольном поле он был одним и тем же человеком. Сетевой индивид создает более сложную реальность: он живет параллельными жизнями на работе, во множестве фрагментированных субкультур и в интернете.

В Китае количество подключений к интернету с мобильников превзошло количество подключений со стационарных компьютеров в 2012 году и сегодня эта возможность доступна 600 миллионам человек. А мобильный интернет подразумевает пользование социальными сетями. В 2014 году 30 тысяч рабочих обувной фабрики компании «Юэ Юэнь» в Шэньчжэне провели первую большую забастовку, используя групповые сообщения и микроблоги в качестве инструментов организации. Сетевые деревни, которые использовались в аналоговой форме для набора рабочих и неформального разделения труда в масштабах отдельной фабрики, теперь используются для контроля за уровнем зарплаты и условиями труда, а также для распространения информации в рамках целых отраслей промышленности.

Что происходит в интернете за одну минуту в 2017 г.

"Уже около 40% граждан экономят не только на крупных покупках, но даже на одежде или продуктах питания".

Самое страшное в этой фразе то, что граждане научились экономить деньги, которых нет.

Выпускник Стэнфорда Рой Рэймонд хочет купить своей жене нижнее бельё, но в магазин идти стесняется. И тогда ему в голову приходит идея: шикарный магазин, где мужик не будет чувствовать себя извращенцем. Он берёт кредит на сорок тысяч, ещё сорок занимает у родственников, открывает магазин и называет его "Victoria’s Secret". Всего за год он делает полмиллиона, выпускает каталог, открывает еще три магазина, а через пять лет он продаёт компанию Лесли Векснеру и The Limited за $4 млн. Happy end, верно? Правда, ещё через два года компания стоит уже $500 млн, и Рой Рэймонд прыгает с моста Золотые Ворота. А всего-навсего хотел купить жене колготки.

За период от возникновения цивилизации и до 2011 года человек создал товары, в которых содержится около 43 млрд тонн железа. Из этой огромной массы металла, вошедшего в различные изделия от атомных реакторов до детских игрушек, почти половина была изготовлена после 1990 года.

Политическая теория «двух Санта-Клаусов»

Идея была в том, что в споре двух политических партий, когда одна из них (демократы в США) ратует за более высокие государственные расходы, а другая (республиканцы) стремится их сократить, всегда будет выигрывать партия, более склонная к расточительству. Отсюда вытекало, что правильная политическая стратегия для консерваторов – выступать за снижение налогов, не слишком беспокоясь о бюджетных дефицитах. Тогда любые бюджетные проблемы удастся решить за счет более быстрого роста экономики, тонус которой поднимется благодаря всплеску предприимчивости и ослабленному регулированию.
Эта идея послужила главным блюдом во время знаменитой застольной беседы между Джудом Ванниски, Доналдом Рамсфельдом, Диком Чейни и экономистом из Университета Южной Калифорнии Артуром Лаффером. Этой четверке на тот момент мало кому известных людей предстояло сыграть ключевую и роковую роль в экономических и политических событиях последующих 30 лет.
Всем известна история о том, как Лаффер нарисовал на салфетке график, показывающий, что увеличение налоговой ставки до 100 % приведет к полному прекращению экономической деятельности и, следовательно, нулевым бюджетным поступлениям. Поскольку нулевая налоговая ставка также не принесет в казну ничего, должна существовать некоторая ставка налогообложения, при которой поступления достигают максимума. Повышение налогов сверх этой точки вредит экономике и ведет только к сокращению налоговых поступлений.
Ванниски окрестил этот график кривой Лаффера, но Лаффер не без ложной скромности поспешил заверить, что не он автор этой идеи. О чем-то похожем говорил арабский историк XIV века Ибн Хальдун. Свою же версию графика Лаффер приписал Джону Мейнарду Кейнсу – на самом деле, злейшему врагу всякой экономической теории предложения. Немногие экономисты уделяли внимание этой идее, но это объяснялось лишь ее тривиальностью в качестве предмета научного интереса.
Но в трактовке Лаффера было и нечто новое, для чего лучше всего употребить термин «гипотеза Лаффера». Согласно этой гипотезе, в начале 1980-х годов США находились на нисходящей части кривой Лаффера и, как следствие, высокие налоговые ставки приносили мало поступлений.
К сожалению, за оригинальность пришлось заплатить. Кривая Лаффера была верна, но не оригинальна. Гипотеза Лаффера была оригинальна, но не верна.
К тому же более прозорливые представители рыночного либерализма смекнули, что гипотеза Лаффера – это своеобразный гол в собственные ворота. Если бы в споре о налоговой политике пришлось доказывать, что сокращение налоговых ставок ведет к росту поступлений и, таким образом, само себя окупает, то защитники низких налогов рисковали остаться в проигрыше, по крайней мере в глазах тех, для кого эмпирические данные – не пустой звук. Но сторонники экономики предложения неугомонны: они продолжают выдвигать явно несуразные утверждения, вгоняя в краску своих не столь прямолинейных союзников.

Забавно, но макроэкономическая полезность капитализма тоже подчиняется закону убывающей предельной полезности.

— Может, сделать проще и поделить на четверых?
— Поделить?! Я сейчас тебя поделю! В твоей школе не учат капитализму?
— Я просто говорю, у нас есть издержки...
— У вас нет никаких издержек!

В отличие от правовых принципов (с их нормативными законами) или объективных данных (как в физике), экономический закон может существовать только благодаря человеческой деятельности. То есть принятие экономических решений нельзя рассматривать вне контекста социального окружения.