Скончался основоположник советской школы искусственного интеллекта Дмитрий Александрович Поспелов.
Он не уставал популярно разъяснять, что же под искусственным интеллектом имеется в виду. Мысли, которые он формулировал полвека назад, актуальны и сегодня, их вполне можно использовать в обучении. Вот фрагмент его интервью "Литературной газете" 28 апреля 1976 года:
— Пишутся повести, рассказы, стихи, что называется, по алгоритму, «как у такого-то». И порой даже с интересом читаются. Но в искусстве этому есть имя — эпигонство. Творчество же предполагает новые мысли, новые образы, для которых нельзя найти трафарет. Оно тем и отличается от эпигонства, что его источник — жизнь, а не описание жизни.
Возьмите, к примеру, пушкинское «Я вас любил...». Что именно здесь программировать? Стихотворное изложение нехитрой цепи «любил... страдал ... разлюбил... будь счастлива»? Ну, и получится банальщина. У Пушкина ведь здесь говорят не только слова... Такое может написать лишь человек, который действительно любит сильно и самоотреченно.
— Да, любовь и электронная машина — вещи далекие.
— Эту мысль на языке науки впервые высказал, по-видимому, американский кибернетик Г. Дрейфус. Кратко она звучит так: «Мышление без физического тела, находящегося в физическом мире, невозможно». И это является одним из аргументов против возможности создания полноценного искусственного интеллекта поскольку машинная программа «живет» не в физическом мире, а в мире символов.
Отсутствие физического тела ведет к тому, что машина «ничего не хочет». Она не знает ни любви, ни голода, ни усталости, ни потребности в комфорте, ни более сложных чувств. Ну, а так как никаких потребностей у машины пока нет, то она и не в состоянии сама выбирать цели своего поведения и, стало быть, без понуждения человеком остается мертвой грудой металла, не способной ни мыслить, ни действовать.
Большинство ученых считает, что искусственный интеллект будет возможен только, если машина сумеет сама осуществить весь мыслительный процесс, начиная от выбора задачи. Пока же, что и как делать машине, решает программист.
И даже если мы сымитируем в машине все человеческие потребности и чувства, это еще не будет гарантией того, что она сможет создать второе «Я вас любил...». Может быть, она создаст что-то не менее великое, но... для себе подобных. Представляете, такая картина - машина-читатель вводит в себя стихи машины-поэта и от наслаждения меняет ток в питающем трансформаторе. Но мы-то будем подходить к ней с нашими мерками! Она должна будет отражать не свои, а наши чувства, а для этого мало имитировать человека, — надо быть человеком.
