Оля вернулась из Грузии, бледная как сулугуни.
- Что же случилось, Оля? Почему в краю винограда,
где когда дождь - всегда радуга, а с неба течет боржоми,
где мужчины с узкими лицами задевают усами двери,
где ясно не сразу, где кровь, где киндзмараули,
где сколько хозяек, столько и вкусов пхали,
где солнце проходит сквозь стены, а тени – робки,
кожа твоя отказалось от бронзы ветра?
- Князь Геловани все заслонял мне солнце.
Хват, хванчкарой кружил, чарки плескал на чакры.
Алаверды мне пел, все вовлекал в хороводы.
Все, говорил, гамарджоба, какие горы!
Реки какие! Небо! Сады! Долины!
Зачем выходить наружу, если внутри так счастлив?
Зачем картины на стенах, когда есть окна
разных размеров, неповторимы, как воздух!
Если есть золото в сердце - коже не нужно бронзы.
Если твой взгляд хрустален, то стекло не помеха.
Время петь песни, грустные как молитвы.
Время крылатых слов и зацветающих вишен.
Как это можно вообще описать словами...
(автор М. Чевега)
- Что же случилось, Оля? Почему в краю винограда,
где когда дождь - всегда радуга, а с неба течет боржоми,
где мужчины с узкими лицами задевают усами двери,
где ясно не сразу, где кровь, где киндзмараули,
где сколько хозяек, столько и вкусов пхали,
где солнце проходит сквозь стены, а тени – робки,
кожа твоя отказалось от бронзы ветра?
- Князь Геловани все заслонял мне солнце.
Хват, хванчкарой кружил, чарки плескал на чакры.
Алаверды мне пел, все вовлекал в хороводы.
Все, говорил, гамарджоба, какие горы!
Реки какие! Небо! Сады! Долины!
Зачем выходить наружу, если внутри так счастлив?
Зачем картины на стенах, когда есть окна
разных размеров, неповторимы, как воздух!
Если есть золото в сердце - коже не нужно бронзы.
Если твой взгляд хрустален, то стекло не помеха.
Время петь песни, грустные как молитвы.
Время крылатых слов и зацветающих вишен.
Как это можно вообще описать словами...
(автор М. Чевега)
