​​Адвокаты Константина Котова подали жалобу в Конституционный суд ⁠

Адвокаты Константина Котова Мария Эйсмонт и Сергей Голубок подали в Конституционный суд жалобу, в которой просят признать неконституционной статью 212.1 УК РФ, по которой Котов осужден на четыре года лишения свободы. Адвокаты считают, что эта статья нарушает конституционное право на свободу слова.

Константин Котов — второй человек в России, которому вынесен приговор по статье 212.1 УК РФ. Приговор первому — Ильдару Дадину — был отменен после того, как Конституционный суд постановил, что по статье 212.1 лишение свободы может применяться только в случае, если подсудимый нанес ущерб или создал угрозу имуществу или здоровью участников массовой акции. Сергей Голубок, ранее выступавший защитником Ильдара Дадина, считает, что ситуация Котова полностью повторяет ситуацию Дадина, и рассчитывает на скорейшее рассмотрение обращения.

Напомним, вчера после своей пресс-конференции Владимир Путин, заметив, что «в некоторых странах» за подобные нарушения предусмотрены более серьезные наказания пообещал «изучить» ситуацию с Котовым. Ранее, обратить особое внимание на приговор 34-летнему программисту обещал новый председатель Совета по правам человека при президенте РФ Валерий Фадеев.

Поддерживайте Константина Котова и других арестантов.
«Дело 212» — это наше общее дело.

⚡️Никита Чирцов этапирован в СИЗО-1 города Курска

Напомним, что 6 декабря суд приговорил Никиту Чирцова к одному году лишения свободы в колонии общего режима. Защита обжаловала приговор, однако Никиту этапировали до рассмотрения апелляционной жалобы по делу.

Поддержите арестантов, отбывающих наказания по абсурдным обвинениям, —  сделайте пожертвование или напишите письмо.

​​Кирилл Жуков: «Меня называют мастером бесконтактного боя!»

Кирилл Жуков был спасателем, читал лекции по старческой деменции в пенсионных домах Подмосковья, тушил лесные пожары 2010 года, помогал старикам и искал деньги для онкобольных. «Я начал с себя. И ничего не изменилось», — говорит Кирилл. 4 сентября его приговорили к трем годам колонии общего режима за то, что он махнул рукой у шлема росгвардейца.

9 октября прошла апелляция на приговор Кириллу. Адвокат Кирилла предъявила видеозаписи замедленной съемки предполагаемого преступления Жукова и эксперимента, благодаря которым становится ясно, что Кирилл Жуков, во-первых, не касался шлема росгвардейца, а, во-вторых, не мог причинить ему физическую боль. Несмотря на безусловные аргументы защиты, приговор Кирилла остался в силе — три года колонии.

В поддержку арестанта выступают лидер группы «Тени свободы» Иван Глобин и фотомодель Анастасия Швецова. Она рассказывает:

«Я поддерживаю узников московского дела, потому что считаю, что не они совершили преступление, а наоборот - оно сейчас совершается в отношении них. Узники отстаивают интересы всех нас, поэтому для меня важно дать им знать, что даже в регионах люди понимают, что это не какие-то сугубо московские тёрки, а одно из звеньев цепи нарушения прав человека. Значит и поддержка узников режима - общее дело. Цитаты, с которыми я фотографируюсь, взяты из переписки Кирилла с Натальей Точильниковой, спасибо за них».

Эта публикация — часть проекта #всекакулюдей212, в рамках которого Алена Агаджикова фотографирует актеров, журналистов, активистов, музыкантов и других людей, выступающих в поддержку арестантов «дела 212», с цитатами из их писем.

Вы тоже можете поддержать Кирилла Жукова и других арестантов, остающихся в тюрьмах и колониях из-за абсурдных обвинений. Сейчас, когда суды по делам большинства арестантов завершились, и новостей становится все меньше, ваша поддержка особенно важна и ценна.

«Дело 212» — это наше общее дело.

Самариддин Раджабов: свобода — то, что в сердце ⁠

Полицейские восприняли действия Самариддина Раджабова как реальную угрозу применения к ним насилия, поскольку брошенная бутылка при падении на тротуарную плитку создала резкий звук удара, имитирующий разрушение неизвестного предмета с опасностью причинения телесных повреждений. Из-за этого абсурдного обвинения 21-летний арестант «дела 212» уже пять месяцев находится в СИЗО.

В этом материле мы рассказываем в чём обвиняют Самариддина Раджабова, делимся видео, посмотрев которое каждый сам может оценить насколько угрожающим выглядит бросок пластиковой бутылки, и призываем вас поддержать самого улыбчивого и трогательного арестанта «дела 212».

Уже завтра дело Самариддина Раджабова будет рассматриваться в суде. В его поддержку высказывались актёры, писатели, режиссёры, музыканты, депутаты и рэп-исполнители, имена которых раньше можно было увидеть в одном списке разве лишь на площадке рэп-баттла по разные стороны баррикад. Солидарность и общественная поддержка — то, от чего во многом будет зависеть исход дела.

Поддержите Самариддина Раджабова.
«Дело 212» — это наше общее дело»

На следующей неделе состоятся четыре судебных заседания по «делу 212» ⁠

Завтра в Мещанском суде будет рассматриваться по существу дело Самариддина Раджабова — арестанта «дела 212», обвинения против которого даже на фоне общей абсурдности «дела 212» выделяются своей надуманностью. Начинающему рэперу грозит до пяти лет лишения свободы за то, что во время акции 27 июля он кинул в направлении проводивших задержание сотрудников правоохранительных органов пустую пластиковую бутылку, которая в итоге ни в кого не попала.

В Мосгорсуде завтра будет рассмотрена апелляция на меру пресечения Максиму Мартинцову — инженеру из Брянской области, приговоренному к двум с половиной годам лишения свободы за то, что став свидетелем вопиющего случая полицейского насилия, попытался остановить росгвардейцев, избивавших мирных протестующих.

Во вторник в Мещанском суде пройдет заседание по делу Евгения Ерзунова — менеджеру из Подмосковья грозит до трех лет лишения свободы за комментарий в твиттере под записью о судье Криворучко, приговорившем Павла Устинова к трем с половиной годам лишения свободы.

В Тверском суде продолжится рассмотрение по существу дела Сергея Суровцева — IT-предпринимателя и программиста из Москвы, принимавшего участие в разработке роботов для LEGO Mindstorm и системы ГЛОНАСС — российского аналога GPS. Суровцеву грозит до пяти лет лишения свободы по статье 318 УК РФ за то, что во время акции 27 июля он толкнул сотрудника Росгвардии металлическим ограждением.

Ваша поддержка — самый сильный аргумент в защиту обвиняемых по абсурдным политическим делам. Приходите поддержать арестантов в суды, продолжайте помогать арестантам и их близким.

«Дело 212» — это наше общее дело.

В Мещанском районном суде начинается судебное заседание по делу Самариддина Раджабова, обвиняемого в угрозе применения насилия в отношении представителя власти за бросок пластиковой бутылки, которая при падении на тротуарную плитку создала резкий звук удара, имитирующий разрушение неизвестного предмета с опасностью причинения телесных повреждений.

Интересы Самариддина представляют адвокаты Анри Цискаришвили и Сергей Бадамшин, сотрудничающие с «Правозащитой Открытки».

Поддержать Самариддина пришли бывшие арестанты «дела 212» Алексей Миняйло и Даниил Конон, журналист и муниципальный депутат Илья Азар, Мария Алёхина и родные арестанта — сестра Самариддина Раджабова Матлуба, его отец и дяди.

Самариддин Раджабов с улыбкой приветствует всех, кто пришёл поддержать его в суд. В зале около семидесяти человек.

Бывший арестант «дела 212» Алексей Миняйло говорит Самариддину Раджабову, что Оксимирон приедет позже, но духовно со всеми собравшимися, однако сейчас сводит трек на рэп-баттл. Самариддин спрашивает участвует ли там один рэп-исполнитель. Алексей Миняйло отвечает, что знает только Оксимирона, рэпера Face и Самариддина Раджабова:
«Отгадай, кто мой любимый?»
«Этого достаточно», — отвечает Самариддин.

Судья по делу Самариддина Раджабова заходит в зал и проверяет явку.
На первом ряду сидят три широкоплечих сотрудника полиции, проходящие по делу потерпевшими — Внуков, Комбаров и Линник. Ещё четыре свидетеля со стороны обвинения ожидают в коридоре.
Судья уточняет семейное положение Самариддина.
«Девушка есть», — отвечает он.
«Дети несовершеннолетние есть?» — спрашивает судья.
«Не встречал ещё», — вновь шутит Самариддин.

Адвокат Анри Цискаришвили ходатайствует о том, чтобы на период проведения судебного заседания Самариддин Раджабов не содержался в изолированном помещении. В «аквариум» плохо проходит звук, а следовательно, защита не может его консультировать и эффективно оказывать защиту. Самариддин Раджабов говорит, что полностью поддерживает ходатайство.

Адвокат Сергей Бадамшин заявляет, что это нарушение прав и свобод, унижающее достоинство подсудимого. Потерпевшие не возражают против удовлетворения ходатайства защиты.
Прокурор возражает, поскольку в отношении Самариддина избрана мера пресечения в виде заключения под стражу и предполагает изоляцию от общества.

Суд отказывает в удовлетворении ходатайства, поскольку содержание в изолированном пространстве не противоречит стандартам, установленным действующим законодательством.

Прокурор озвучивает обвинительное заключение по делу Самариддина Раджабова:

«Линник Д. А., Комбаров А. А и Внуков А. Ю. несли службу на Театральной площади по обеспечению общественного порядка и общественной безопасности, обладали распорядительными полномочиями  <…>. Таким образом, они исполняли свои должностные обязанности. 27 июля  2019 года примерно в 18:00 Раджабов, находясь на Театральной Площади на удалении примерно 6,9 м от киоска вентиляционной шахты и на удалении примерно 66,7 м от угла д. 23 по Петровскому бульвару, увидел проходящих перед ним Линника Д. А., Комбарова А. А и Внукова А. Ю.

Понимая, что они являются представителями власти, исполняющими возложенные на них обязанности по охране общественного порядка и общественной безопасности, у Раджабова возник преступный умысел, направленный на угрозу применения насилия. Желая оказать психологическое воздействие, действуя умышленно с целью возбуждения у них страха, осознавая общественную опасность и предвидя наступления общественно-опасных последствий и желая наступления этих последствий, с целью воспрепятствовать выполнение возложенных на них полномочий,выражая реальные намерения применить в отношении их насилие, с силой бросил бутылку, предполагая, что бутылка создаст чувство опасности или страха. Бутылка с жидкостью упала на пути их движения, в результате чего Линник Д. А., Комбаров А. А и Внуков А. Ю. <…> действия Раджабова С. С. восприняли как реальную угрозу применения к ним насилия, поскольку брошенная им бутылка при падении на тротуарную плитку создала резкий звук удара, имитирующий разрушение неизвестного предмета, что в совокупностью с окружающей ситуацией, вызвало у Линника Д. А., Комбарова А. А и Внукова А. Ю. состояние опасения».

Самариддин Раджабов не признаёт свою вину.
Адвокат Сергей Бадамшин заявляет, что защита надеялась, что сторона обвинения всё-таки откажется от обвинения.

Суд по делу Самариддина Раджабова переходит к допросу потерпевшего Внукова А. Ю., сотрудника второго оперативного полка полиции. Это широкоплечий лысый мужчина.
Внуков говорит, что Раджабов знаком с ним в связи с обстоятельствами дела. Вопросы задаёт прокурор.

— Скажите на момент событий состояли в той же должности?

— 27 июля я вступил на службу в районе 8 часов утра, второй оперативный полк полиции. Где-то примерно в течение часа мы выдвинулись в резерв в район Большого театра по охране общественного порядка и общественной безопасности. Примерно с 12:00 до 13:00, точно не помню, поступило команда по дислокации в район мэрии, так как там начались несанкционированные публичные мероприятия. Наш наряд оказался на месте. По радиостанции нам поступила команда выйти из транспорта. В это время собралось большое, ну среднее количество людей, которые выкрикивали антиправительственные лозунги, а также лозунги в отношении сотрудников полиции. Эти люди мешали проходу граждан, которые следовали каждый по своему...ну на работу и еще куда. Нам поступила команда по задержанию. Мы стали задерживать. Задержанных препровождали в служебный транспорт и досматривали. Где-то в районе 18:00 поступила команда выехать с мэрии на Трубную площадь, так как там были развернутые в большой масштабе...несанкционированные эти митинги, в которые требовалось вмешательство…для безопасности граждан. Мы выдвинулись на Трубную площадь в районе 18:00. Когда мы приехали, тут же поступила команда выдвинуться в район Трубной. Мы в составе восемь-десять человек оказались возле Трубной площади. Там было большое скопление людей, которые так же выкрикивали антиправительственные лозунги, оскорбления в отношении сотрудников полиций. Нам поступила команда на задержание. Мы стали задерживать. Задержание происходило где-то в количестве двух-трёх человек, так как по одному нельзя было задерживать.

— В составе вы имеете в виду?

— Да, поступила команда и начали задерживать.

— Мои сослуживцы, Линник и Комбаров, вели задержанного в транспорт, а я — старший сержант, и Максидов осуществляли прикрытие. В какой-то момент с левой стороны был кинут предмет. Я посмотрел машинально по сторонам. Сразу скажу, что кто кидал предмет, я не увидел. По моему ощущению, значит, что брошенный предмет оказался, как сказать, по его тяжести, мне показалось, что это была…звук характерного падения пластиковой бутылки. Что там находилось я не могу сказать. Какая-то жидкость. Там могло быть всё что угодно, какая-то кислота. Я испытал испуг, угрозу здоровью. Тем более, что вокруг меня было большое количество агрессивной толпы. Я испытал страх за свое здоровье и жизнь. Я считаю, что тот человек, который кинул бутылку, мог спровоцировать безнаказанность. Он кинул бутылку, а почему другие не могут сделать? Я считаю, что моему здоровью был причинён моральный вред.

Прокурор продолжает задавать вопросу потерпевшему Внукову по делу Самариддина Раджабова:

— В момент броска как вы оценили: данный предмет был брошен в сотрудников полиции или это случайное действие?

— Я посчитал, что это действие в отношении нас, сотрудников.

— Бросок как-то помешал доставлению лица?

— Нет.

— Вызвал ли вашу реакцию?

— Да, я обернулся в разные стороны, но как бы кто кидал я не видел.

— В этот момент вы испытали испуг?

— Да, я испытал испуг и угрозу здоровью. Могли кинуть и бутылку с зажигательной смесью.

Допрос потерпевшего Внукова по делу Самариддина Раджабова начинает адвокат Сергей Бадамшин.

Он спрашивает как был экипирован Внуков и его коллеги на акции 27 июля. Потерпевший отвечает, что на нём был бронежилет, защитный шлем, броня и балаклава, чтобы их не могли распознать и в дальнейшем угрожать.

— Как вы друг-друга различаете, если лицо скрываете?
— Ну, во-первых, мы работаем не первый год. По каким-то физиологическим данным, телодвижениям. Нам была дана команда, поэтому в этом никаких проблем нет.
— Специальные средства были?
— Палка резиновая, радиостанция, наручники.
— Вы применяли специальные средства?
— Нет.
— А кто-нибудь из коллег применял?
— Общий день… Не могу сказать, но когда мы вели, не применяли.
— Огнестрельное оружие было и у ваших коллег?
— Нет.
— А у Линника?
— Так как мы были экипированы в легкую броню, то оружие не выдается.
— Для чего предназначены защитные средства?
— Для защиты тела.
— Какая нормальная продолжительность служебного времени в обычный день?
— У нас ненормированный график, мы можем заступить и на 14 часов, и на сутки.
— А доплаты идут?
— Нет.
— А по итогам 27 числа какие-то выплаты проводились?
— По этому вопросу, если хотите что-то узнать, то обращайтесь в пресс-службу МВД.
— В этот день когда служба закончилась?
— Поздно, часов в 12.
— Сколько вы задержали людей до момента событий?
— Господин адвокат, я точно не помню. Приблизительно три-четыре человека.
— После событий продолжали задержания?
— Да, часа 1,5-2.
— А количество людей?
— Не могу точно сказать.
— В десятках можно исчислять?
— Ну я так думаю…ну, допустим, в транспорт, чтобы вместились.
— Задача была наполнить транспорт?
— Задача была задержать правонарушителей, которые выкрикивали антиправительственные лозунги и оскорбления в адрес сотрудников полиции.

Допрос потерпевшего Внукова по делу Самариддина Раджабова продолжает адвокат Сергей Бадамшин.

Он спрашивает, кто принимал решение осуществлять задержания.
— У нас не было такого. Есть группа задержания, группа прикрытия, группа доставления. Всё заранее согласовано. Группа задержания — Линник и Комбаров. Группы прикрытия — Внуков и Максидов.

Внуков описывает бутылку:
«Пластмассовая. К сожалению, не помню объем, литр или полтора. Но хлопок был такой, что у меня это вызвало..я обратил сразу внимание».

— Вы обращались за медицинской помощью?
— Нет.
— Чувство страха само прошло или продолжает оставаться?
— Через некоторое время прошло, конечно. Не первый год в органах, поэтому не привыкать.
— Не привыкать к чему, к страху?
— К тому,  чтобы во мне все время присутствовал страх. Есть такое понятие — чувство подавления страха. Нужно уметь в себе этот страх подавлять. В тот момент страх был, но когда все разошлись, ну, соответственно, страха не было.
— Вы кому-то говорили, заявляли о страхе?
— Нет.
— А следователю?
— Что вы имеете в виду? Ну как понимаете…
Вмешивается судья, которая просит конкретизировать вопрос.
Адвокат Серей Бадамшин говорит, что сначала потерпевший был свидетелем, но потом стал потерпевшим. Он говорит, что хочет знать, когда чувство страха так нависло над Внуковым, что он смог об этом рассказать следователю.

Адвокат Сергей Бадамшин продолжает допрос потерпевшего Внукова по делу Самариддина Раджабова.
Он интересуется, когда было написано заявление о признании его потерпевшим.
Внуков отвечает, что заявление написал сам, но он в это время находился в госпитале.
— От кого исходила инициатива: от вас или от следствия?
— Нет, не от меня.
— Заявление лично следователю отдавали или по почте отсылали?
— Лично.
— Вы человек, как опытный всё-таки, как вы можете описать это — чувство страха или чувство обиды от безнаказанности?

Прокурор просит снять вопрос, поскольку «не нужно навязывать потерпевшему обида это или нет».

«Мне просто интересно услышать это от опытного человека, а не в той формулировке, в какой это сделало следствия», — поясняет адвокат и уточняет вопрос:

— Что для полицейского Внукова был бросок бутылки? Чувство обиды и негодования от безнаказанности или страх?

— Чувство страха за здоровье и собственную жизнь.

Адвокат Анри Цискаришвили по делу Самариддина Раджабова пытается выяснить устанавливалась ли личность задержанного, которого вели к транспорту потерпешие, когда на тротуарную плитку была брошена бутылка. Судья интересуется для чего задаётся вопрос. Сергей Бадамшин говорит, что это важно, поскольку задержанный является скрытым следствием свидетелем. Внуков говорит, что личность задержанного не устанавливалась.

— Насколько краткосрочным было чувство страха?

«Суд переформатирует вопрос с вашего позволения», — говорит судья и спрашивает:

— В какой момент чувство страха прошло?

— Когда мы продолжили доставление задержанного к транспорту.

— Какие-то еще противоправные действия в отношении вас совершались после? — вновь спрашивает судья.

— Нет.

— А можете пояснить в чём заключается причиненный вам моральный вред? — спрашивает адвокат Анри Цискаришвили.

— Я считаю, что, господин адвокат, были бы вы на моем месте и в вас бы кинули предмет, у вас бы не было такой уверенности, что там в бутылке… простая вода… Могло быть всё что угодно — зажигательная смесь, кислота. Это и есть моральный вред. Это не физический вред.

Адвокат Анри Цискаришвили ходатайствует об исследовании видеозаписи. Суд вновь отклоняет ходатайство защиты.

Вопросы потерпевшему Внукову задаёт Самариддин Раджабов:

— Скажите, как услышали звук, через какое время вы увидели бутылку?

— Через 2-3 секунды.

— Вы сказали, что это могла быть горючая смесь? Что именно?

— Например, кислота.

— Вы через 3 секунды увидели бутылку? Увидели, что она прозрачная и дальше подумали, что там смесь?

— Я увидел, что там жидкость. Я как бы не эксперт, поэтому не могу сказать, что там находится. Кислота не имеет цвета, она такая же как вода.

Суд переходит к допросу потерпевшего Комбарова А. А. Это самый молодой из потерпевших.
Он рассказывает:
«27 июля 2019 года приблизительно от 8:00 до 9:00 мы вступили в наряд-резерв на Театральной площади вблизи Большого театра. Около с 13:00 до 14:00 поступила команда двигаться вблизи мэрии, так как там проходили несанкционированные митинги и шествия, что мешало проходу граждан. Там работали граммофоны, громкоговорители с предупреждением, чтобы граждане не мешали проходу граждан. Поступила команда о задержании активных граждан — тех людей, которые больше всего выкидывали... Выкрикивали лозунги и провоцировали сотрудников полиции. Мы начали проводить задержания. По окончании проследовали в служебный транспорт и двинулись вблизь Трубной площади. Очень большое количество людей было, лозунги. Граждан просили разойтись мирным путём, иначе будет применена физическая сила. Поступила команда о задержании активных лиц. Мы с Линником выдвинулись в группе. Я не скрывал своё лицо, поскольку на мне был шлем «Джета», который помогал мне защитить лицо от грязи и плевков, что вполне нормально для таких мероприятий, вы знаете.
Группа людей всевозможными жестами и криками показывали некультурное… Что не принято показывать сотрудникам полиции. Мы с Линником двинулись за человеком в клетчатой рубашке на подсознательном уровне. Линник догнал и задержал. Мы начали делать загиб руки за спину. Подняли и повели к служебному транспорту. Ведя человека, я услышал хлопок падающего предмета. Не сказать, что это было стекло. Был сильный хлопок. Я не видел, что это. Позже, по видео узнал, что это бутылка. Я испытал дискомфорт, я испытал испуг. Толпа… Мы не знали на что люди способны, на что они готовы идти. Это само по себе представляло угрозу. С чувством страха и испуга мы доставили человека и на секундочку остановились обсудить что это был за хлопок».

Потерпеший Комбаров заявляет, что бросок бутылки — это провокации, чтобы спровоцировать толпу для активных действий.

Суд продолжает допрос потерпевшего Комбарова А. А. по делу Самариддина Раджабова.
Потерпевший поясняет специфику работы на несанкционированных митингах:
«Тут нужно думать. Блогеры лезут с камерами. Нужно думать, что человека нужно доставить и еще вред блогерам этим не нанести».

Вопросы задаёт адвокат Анри Цискаришвили:

— Может быть, вы в отличие от Внукова, пытались установить личность задержанного?

— У меня не было времени.

— В чем конкретно выражались противоправные действия задержанного?

— Я же пояснил. Это один из лиц, который выкрикивал лозунги и показывал жесты. Я не могу их произнести, поскольку это ненормативно.

— Вы сказали, что остановились с коллегами обсудить что это было, имея в виду звук?

— Коллеги сказали, что это упала вода. Мы это выяснили, идём работать. Люди кричали, спецсвязь работала.

— Вы сразу обратились с рапортом по факту данного звука, который вызвал у вас чувство опасности?

— Нет. Но было падение. Падение предмета на тротуарную плитку. Что-то твердое. Звук пластика. Я подумал сначала, что это камень. Звук пластика и падение. Твёрдое шуршание.