ВЕРНОСТЬ ДЕЛУ
До революции имя Владимира Фролова гремело на всю Россию — в семейной мастерской он создавал, без преувеличения, лучшие мозаики в стране.
Его отец, Александр Никитич, был художником Императорского мозаичного отделения Академии художеств, а в 1883 года стал его заведующим. Работал над исполнением мозаик Исаакиевского собора в Петербурге.
Старший брат Владимира, Александр Александрович, продолжил дело отца. В 1888 году он отправляется в Венецию в мастерскую Сальвиати учиться новому способу укладки мозаики.
Старый римский (прямой) способ предусматривает укладку кусочков смальты прямо на стену. Суть венецианского (обратного) способа в том, что изображение зеркально наносится на полотняную кальку, смальта с использованием специального клея выкладываются лицевой стороной вниз и заливаются цементным раствором.
Потом набор переворачивается, калька смывается, и в виде плиты мозаика готова к монтажу. Уложенная таким способом, она весит меньше, стоит меньше и изготавливается значительно быстрее.
Вернувшись из Италии, Александр основывает первую в России частную мозаичную мастерскую. Обойдя на конкурсе две итальянские фирмы (в том числе мастерскую Сальвиати), Фроловы получают крупнейший заказ на оформление интерьеров храма Воскресения Христова («Спаса-на-Крови») в Петербурге.
В разгар работы 36-летний Александр неожиданно умирает, и мастерскую возглавляет Владимир, на тот момент ещё студент Академии художеств.
Мастерская работает до 1918 года, и за неполных 20 лет под руководством Владимира Фролова появляются десятки выдающихся мозаик для церквей, усыпальниц и особняков.
После революции художник продолжает трудиться, создавая портреты вождей, памятники героям революции, выполняет крупные заказы для станций московского метрополитена.
Владимир Фролов умер от истощения в 1942 году в блокадном Ленинграде, полностью завершив работу над четырнадцатью панно для оформления станции «Павелецкая».
Восемь из них в итоге были установлены на «Новокузнецкой», судьба оставшихся шести неизвестна. Вероятно, они остались лежать в земле, в вырытых для «временного хранения» ямах.