T
Каковы задачи русского национализма в условиях вечного Путина, бесконечного ковида и разворачивающегося экономического коллапса?
1. Выработка новой риторики, фокусирующейся не на национально-криминальных конфликтах (нерусские убили русского), но на связи национальной справедливости со справедливостью социально-экономической, и на связи нации и национализма с защитой базовых прав и свобод (например, права на передвижение). Межэтнические конфликты не очень волнуют людей, которые сидят без работы и которым нечего есть. Антисоветская риторика выглядит устаревшей, когда вокруг ковиды и карантины. «Мы – русские, какой восторг!» звучит так себе, когда Путин делает что хочет, и все такие «оукей, ладно». Сейчас у русских националистов нет четких и ясных ответов на вызовы сегодняшнего дня, и русский движ все больше напоминает не политическое движение, дерзающее на политическое господство, а аутичную тусовку, самоизолирующуюся от широкой публики специфической риторикой и внутренними мемами.
2. Выработка нового образа врага, новой дихотомии «мы и они» - мигрантов и кавказцев сложно привязать к экономическому краху, вечному Путину и поведению властей «твори бардак, мы здесь проездом». Сейчас противостоящие нам «они» вообще не описываются в терминах этнического конфликта. «Политика идентичностей», считающаяся сильной стороной западных правых, у русских националистов находится даже не на нулевом, а на отрицательном уровне. Трайбализация политики, превращение политической дискуссии в противостояние идентичностей (которое русским националистам, опирающемся на 80% населения, объективно выгодно) – всего этого у нас нет вообще. «Все мы россияне» - это общероссийский консенсус, который русские националисты даже не пытаются взломать.
3. Выработка образа будущего, особенно актуального в ситуации застоя и апатии, когда всем кажется, что «так будет всегда и ничего здесь не поделаешь». При этом либеральный образ будущего – спасибо, Флойд – самоуничтожился, и на рынке предложений «светлого завтра» сейчас пустые прилавки у всех основных политических движений и течений. Кто первым сможет предложить новое завтра – сорвет банк.
4. Создание сети популярных медиа, не уступающих хотя бы либеральной сетке – ролики того же Каца рутинно набирают от 100 тысяч до 500 тысяч просмотров, у нас медиа-ресурсов с такой популярностью просто нет. Если завтра Путин уйдет и начнется политика, наш голос просто не будет слышен, даже у каких-нибудь безумных либертарианцев более солидный медиа-ресурс. Даже если брать 5% дееспособного населения (те, кто будут определять будущее, навязывая свою волю 95%), то наше влияние даже на эти 5% ничтожно.
5. Консолидация правого медиа-поля и правой аудитории, которая сейчас фрагментирована между целым ворохом мини и микро-проектов, враждующих друг с другом. Создание координационного медиа-центра с общим планированием времени релизов важных проектов (чтобы не налезать друг на друга), взаимными репостами важных проектов, помощью в производстве и тп В перспективе – проведение скоординированных медиа-кампаний, общее продвижение общей повестки, совместные проекты и тп Причем с четкими правилами участия, чтобы этот медиа-центр не превратился в бесконечное выяснение отношений и бесконечную склоку.
6. Выработка Базовых Принципов Русского Национализма (набор ценностей, под которыми подпишутся и монархисты, и демократы, и православные, и атеисты) и соответствующее продвижение этих Принципов как условия причисления к русским националистам. Чтобы не было этой дичи, когда появляются какие-то гомосексуалисты-заукраинцы и заявляют, что они-де русские националисты. А равно как и не было бесконечных выписываний друг друга из движа без каких-либо правил и условий.
7. Поиск союзников и новых лиц за пределами ядерной аудитории, налаживание контактов с разумными либералами, разумными левыми, выход с национальной повесткой на аполитичную апатичную аудиторию: от русской кухни и русского урбанизма до современного русского искусства и русских технологий.
1. Выработка новой риторики, фокусирующейся не на национально-криминальных конфликтах (нерусские убили русского), но на связи национальной справедливости со справедливостью социально-экономической, и на связи нации и национализма с защитой базовых прав и свобод (например, права на передвижение). Межэтнические конфликты не очень волнуют людей, которые сидят без работы и которым нечего есть. Антисоветская риторика выглядит устаревшей, когда вокруг ковиды и карантины. «Мы – русские, какой восторг!» звучит так себе, когда Путин делает что хочет, и все такие «оукей, ладно». Сейчас у русских националистов нет четких и ясных ответов на вызовы сегодняшнего дня, и русский движ все больше напоминает не политическое движение, дерзающее на политическое господство, а аутичную тусовку, самоизолирующуюся от широкой публики специфической риторикой и внутренними мемами.
2. Выработка нового образа врага, новой дихотомии «мы и они» - мигрантов и кавказцев сложно привязать к экономическому краху, вечному Путину и поведению властей «твори бардак, мы здесь проездом». Сейчас противостоящие нам «они» вообще не описываются в терминах этнического конфликта. «Политика идентичностей», считающаяся сильной стороной западных правых, у русских националистов находится даже не на нулевом, а на отрицательном уровне. Трайбализация политики, превращение политической дискуссии в противостояние идентичностей (которое русским националистам, опирающемся на 80% населения, объективно выгодно) – всего этого у нас нет вообще. «Все мы россияне» - это общероссийский консенсус, который русские националисты даже не пытаются взломать.
3. Выработка образа будущего, особенно актуального в ситуации застоя и апатии, когда всем кажется, что «так будет всегда и ничего здесь не поделаешь». При этом либеральный образ будущего – спасибо, Флойд – самоуничтожился, и на рынке предложений «светлого завтра» сейчас пустые прилавки у всех основных политических движений и течений. Кто первым сможет предложить новое завтра – сорвет банк.
4. Создание сети популярных медиа, не уступающих хотя бы либеральной сетке – ролики того же Каца рутинно набирают от 100 тысяч до 500 тысяч просмотров, у нас медиа-ресурсов с такой популярностью просто нет. Если завтра Путин уйдет и начнется политика, наш голос просто не будет слышен, даже у каких-нибудь безумных либертарианцев более солидный медиа-ресурс. Даже если брать 5% дееспособного населения (те, кто будут определять будущее, навязывая свою волю 95%), то наше влияние даже на эти 5% ничтожно.
5. Консолидация правого медиа-поля и правой аудитории, которая сейчас фрагментирована между целым ворохом мини и микро-проектов, враждующих друг с другом. Создание координационного медиа-центра с общим планированием времени релизов важных проектов (чтобы не налезать друг на друга), взаимными репостами важных проектов, помощью в производстве и тп В перспективе – проведение скоординированных медиа-кампаний, общее продвижение общей повестки, совместные проекты и тп Причем с четкими правилами участия, чтобы этот медиа-центр не превратился в бесконечное выяснение отношений и бесконечную склоку.
6. Выработка Базовых Принципов Русского Национализма (набор ценностей, под которыми подпишутся и монархисты, и демократы, и православные, и атеисты) и соответствующее продвижение этих Принципов как условия причисления к русским националистам. Чтобы не было этой дичи, когда появляются какие-то гомосексуалисты-заукраинцы и заявляют, что они-де русские националисты. А равно как и не было бесконечных выписываний друг друга из движа без каких-либо правил и условий.
7. Поиск союзников и новых лиц за пределами ядерной аудитории, налаживание контактов с разумными либералами, разумными левыми, выход с национальной повесткой на аполитичную апатичную аудиторию: от русской кухни и русского урбанизма до современного русского искусства и русских технологий.
