Анна Аппельбаум
Новые пуритане
…Первое, что происходит, когда вас обвиняют в нарушении социального кода, в связи с тем, что вы оказались посреди бури в социальных сетях из-за того, что вы сказали или якобы сказали: ваш телефон умолкает. Люди перестают с вами общаться. Вы становитесь токсичным. «У меня на факультете десятки коллег — думаю, за последний год я разговаривал с нулем из них», — сказал мне один ученый. «Один из моих коллег, с которым я обедал по крайней мере раз в неделю на протяжении более десяти лет, не задавая вопросов просто отказался со мной разговаривать». По словам другого, из двадцати с лишним сотрудников его кафедры «со мной теперь будут разговаривать двое, у одного из которых нет никакой власти, а другой собирается на пенсию».
Один журналист рассказал мне, что когда его уволили, то все знакомые разделились на три группы. Во-первых, «герои», очень немногочисленные, которые «настаивают на соблюдении процессуальных норм, прежде чем портить жизнь другому человеку, и поддерживают своих друзей». Во-вторых, «злодеи», которые считают, что вы должны «немедленно лишиться средств к существованию, как только прозвучало обвинение». Некоторые старые друзья или люди, которых он считал старыми друзьями, даже присоединились к публичным нападкам. Но большинство относилось к третьей категории: «хорошие, но бесполезные. Не обязательно, что они думают о вас плохо, и они хотели бы, чтобы вы получили положенную по закону правовую защиту, но, знаете, они не изучили вопрос. Возможно, у них есть причины хорошо думать о вас, но они слишком заняты, чтобы помочь. Или им со слишком многим придется расстаться». Одна подруга сказала ему, что с радостью написала бы статью в его защиту, но она не хочет рисковать уже готовым предложением по книге. Я сказал: «Спасибо за откровенность».
Большинство просто исчезает, поскольку их-то жизнь продолжается; другие выбирают подобный шаг в страхе, что иногда бездоказательные обвинения могут означать нечто гораздо худшее. Один профессор, которого никто ни разу не обвинил в физическом контакте с кем-либо, был поражен, узнав, что некоторые его коллеги предположили, что если университет налагает на него дисциплинарное взыскание, то он, должно быть, насильник. Другой, отстраненный от работы человек, сказал об этом так: «Кто-то, кто знаком со мной, но, по всей видимости, хорошо не знает меня и мой характер, может полагать, что благоразумнее держаться от меня подальше, чтобы случайно тоже не попасть под удар».
(дальше тут)
Новые пуритане
…Первое, что происходит, когда вас обвиняют в нарушении социального кода, в связи с тем, что вы оказались посреди бури в социальных сетях из-за того, что вы сказали или якобы сказали: ваш телефон умолкает. Люди перестают с вами общаться. Вы становитесь токсичным. «У меня на факультете десятки коллег — думаю, за последний год я разговаривал с нулем из них», — сказал мне один ученый. «Один из моих коллег, с которым я обедал по крайней мере раз в неделю на протяжении более десяти лет, не задавая вопросов просто отказался со мной разговаривать». По словам другого, из двадцати с лишним сотрудников его кафедры «со мной теперь будут разговаривать двое, у одного из которых нет никакой власти, а другой собирается на пенсию».
Один журналист рассказал мне, что когда его уволили, то все знакомые разделились на три группы. Во-первых, «герои», очень немногочисленные, которые «настаивают на соблюдении процессуальных норм, прежде чем портить жизнь другому человеку, и поддерживают своих друзей». Во-вторых, «злодеи», которые считают, что вы должны «немедленно лишиться средств к существованию, как только прозвучало обвинение». Некоторые старые друзья или люди, которых он считал старыми друзьями, даже присоединились к публичным нападкам. Но большинство относилось к третьей категории: «хорошие, но бесполезные. Не обязательно, что они думают о вас плохо, и они хотели бы, чтобы вы получили положенную по закону правовую защиту, но, знаете, они не изучили вопрос. Возможно, у них есть причины хорошо думать о вас, но они слишком заняты, чтобы помочь. Или им со слишком многим придется расстаться». Одна подруга сказала ему, что с радостью написала бы статью в его защиту, но она не хочет рисковать уже готовым предложением по книге. Я сказал: «Спасибо за откровенность».
Большинство просто исчезает, поскольку их-то жизнь продолжается; другие выбирают подобный шаг в страхе, что иногда бездоказательные обвинения могут означать нечто гораздо худшее. Один профессор, которого никто ни разу не обвинил в физическом контакте с кем-либо, был поражен, узнав, что некоторые его коллеги предположили, что если университет налагает на него дисциплинарное взыскание, то он, должно быть, насильник. Другой, отстраненный от работы человек, сказал об этом так: «Кто-то, кто знаком со мной, но, по всей видимости, хорошо не знает меня и мой характер, может полагать, что благоразумнее держаться от меня подальше, чтобы случайно тоже не попасть под удар».
(дальше тут)
