Поль Б. Пресьядо
Когда падают статуи
Рушатся статуи колонизаторов. Осень патриарха наступила. Жан-Батист Кольбер, государственный министр Франции с 1661 по 1683 и главный архитектор вместе со своим сыном Черного кодекса (законы, регулирующие рабство во французских имперских колониях) проснулся весь в краске. Фрэнсис Скотт Ки, рабовладелец и автор гимна США, упал на землю. Британский работорговец Эдвард Колстон кончил свои дни на дне реки Эйвон. Христофору Колумбу отрубили голову. Король Бельгии Леопольд II и его благородный конь позорно испорчены. Королю Людовику XVI оторвали руку. Пропал Джеймс Марион Симс, гинеколог, ставивший хирургические эксперименты без анастезии на рабынях. Слово «расист» выбито на пьедестале миссионера-францисканца Хуниперо Серра…
Верующие в национальную и республиканскую иконофилию как правые, так и левые машут руками: где же полиция, которая должна прийти и защитить эти статуи? Те же самые полицейские, которые избивают и калечат цветные, сексуализированные живые тела протестующих и мигрантов на улицах — пусть приходят и защищают эти каменные и металлические тела. Возможно, в этом, в конечном счете, и состоит цель любой полиции: защищать монументы власти. В своем первом торжественном заявлении по этому вопросу 14 июня президент Эммануэль Макрон предупредил, что Франция «не будет сносить памятники». Похоже, он забыл первый закон демократического тяготения: все статуи рано или поздно падают. Как напоминает нам В. Г. Зебальд, памятники, репрезентирующие собой власть, которой одни обладают над другими, парадоксальным образом содержат в своем суровом монументальном стиле условия своего собственного разрушения. Презумпция иконоборческого жеста над любым скульптурным установлением власти скрыта, но имеет определяющий характер. И чем больше статуя, тем лучше обломки.
Но зачем нужны беспорядки из-за каких-то фунтов камня и металла? Что такое статуя, когда она находится в пространстве, считающемся «общественным»? И что значит, когда статуя падает?
Статуи, которые были атакованы деколониальными активистами, являются монументальными изображениями человеческих тел, иногда в сопровождении тел животных, особенно лошадей, а иногда и волов, собак, медведей, гусей, кошек, или даже слонов или верблюдов. Такие статуи окружают нас, воплощая некую скульптурную биополитику. Необходимо признать перформативную силу придания формы тому, а не иному телу — представление его в победе или поражении, вооруженным или безоружным, на лошади или на ногах, одетым или обнаженным, как в виде простого бюста или в полный рост, и внедрение его в пространство города с помощью долговечных материалов, не поддающихся эрозии и изменениям. «Кованые работы, имитирующие природу с целью восхваления и прославления чьих-либо заслуг» (по официальному определению испанской Королевской академии), статуи — это призраки прошлого, окаменевшие для того, чтобы пробудить обожание и уважение, почтение и страх, возвышение и послушание. Это огромные коллективные обеты, протезы исторической памяти, которые увековечивают жизнь тех, кого считают важными, сохраняют тела, которые заслуживают того, чтобы воплотиться в статуе.
Artforum