Славой Жижек
Лесной царь Ковид, Или почему группа «Рамштайн» во всем права (а Агамбен — нет)
Одна из мудростей, которой нас бомбардируют СМИ, заключается в том, что пандемия Ковид-19 научила нас о нашей смертности и биологической ограниченности: мы должны отказаться от нашей мечты о господстве над природой и принять наше скромное место в ней.
Есть ли более отрезвляющий урок, чем быть униженным и сведенным к почти бессилию вирусом, примитивный механизм саморепродукции которой некоторые биологи даже не считают формой жизни? Неудивительно, что это требует новой этики скромности и глобальной солидарности.
Но является ли это истинным уроком, который следует извлечь? Что, если проблема жизни в тени пандемии совершенно противоположна: не смерть, а жизнь, странная жизнь, которая затягивается, не позволяя нам ни жить в мире, ни быстро умирать?
Итак, что же нам делать с нашими жизнями в этом затруднительном положении?
Может быть, песня группы «Рамштайн» «Далай-лама» указывает на правильный ответ. Песня в определенной мере основана на балладе Гёте «Лесной царь». Поэт описывает отца с сыном, скачущих на коне через лес в непогоду вечерней порой. Сыну кажется, что его манит к себе лесной царь; отец же объясняет ему, что это всё ему мерещится. В конце сын кричит о том, что лесной царь нагнал его. Когда они, наконец, приезжают домой, отец обнаруживает, что ребёнок мёртв. В песне Тиля Линдеманна ребенок летит в самолете со своим отцом. Как и в стихотворении, путешественникам угрожает таинственный дух, который «приглашает» ребенка присоединиться к нему (хотя только ребенок может это услышать). Но если в балладе Гете встревоженный отец едет за помощью, держа ребенка на руках, только для того, чтобы обнаружить, что его сын мертв; в песне «Рамштайн» смерть ребенка вызвана самим отцом.
Какое отношение все это имеет к Далай-ламе? Песня не просто издевается над страхом нынешнего Далай-ламы перед полетами — здесь есть более тесная связь с ядром буддийского учения. Страх Далай-ламы перед полетами странным образом перекликается со словами Господа на небесах в песне «Рамштайн»: «Люди не летают / Сказал Господь с небес / Чадам своим летящим», — чтобы вызвать сильную турбулентность, которая убьет ребенка. Но как? Не просто разбивая самолет, а непосредственно преследуя душу ребенка: «Хор стекает с облаков / Вползая в маленькое ухо / Поди сюда и сиди здесь / Любимый наш / Наш братец». Голос дьявола — это не жестокий окрик, а мягкий любящий шепот.
(Дальше тут)