135 лет назад Людвиг Баварский пошел купаться в Штарнбергском озере и навсегда остался в нем.
Безумный король выдуманного королевства, который был не то последним вздохом великой романтической Германии, не то наоборот, первым сполохом, зарницей грядущих чудес.
Монарх любил строить прекрасные замки и избегал людей, видимо, считая их слишком уродливыми, чтобы позволить им обитать рядом с собой, в выдуманной им воздушной красоте. Даже попросил построить ему особый механический столик, который сам себя накрывает. Позже некрасивых людей, не вписавшихся в эстетический концепт, начнут травить Циклоном Б.
Король любил оперы Вагнера и слушал их в специальном искусственном гроте с подогревом, театральным освещением и искусственным же озером, где его величество был единственным зрителем. Грот строил Вернер Сименс по высочайшему указу — и когда я представляю себе, как главному немецкому инженеру и основателю до сих пор известного концерна объясняли идею, мне смешно. Мне не смешно, когда я думаю, что все эти Сименсы, наверное, желали смерти царственному сумасброду. И дожелались.
Но в этом гроте Людвиг воплотил больше, чем просто мечту об идеальной площадке для опер Вагнера и идеальном театре для одного. Он выразил национальную идею Германии, ее подлинный дух.
Немцы — народ болезненной глубины, народ с двойным и тройным дном. Снаружи у них — зеленые баварские лужайки и голубые озера, внутри же — базальтовая пещера, где по черным водам плывет ладья, Вагнер изливает темные волны арийской скорби, а грузный длинноволосый человек в одиночестве застыл в каменной ложе, внимая звукам оперы, всматривается в темноту, и видит в ней то ли великое германское прошлое, то ли грозное будущее, которое несет наступающий 20 век.