«Вместо культуры мира нам ежедневно прививают культуру войны»— такую формулировку повстречал недавно в одной, либеральной, конечно же, газете. Захотелось по этому поводу немного поразмышлять вслух.
Телевизора у меня нет. Есть два телеграм-канала, ну и вообще я слежу за интернетом, который культуру прививает себе сам. По моим наблюдениям, тема войны, военный, или, во всяком случае, боевой настрой уже давно существует в обществе сам по себе. Цинизм, этот антидот войны, вышел из моды, ёрническая «новая искренность» заменилась просто искренностью. В моем втором канале, который про культуру, одним из самых резонансных текстов был текст Маринетти, который, как известно, называл войну «лучшей гигиеной мира». Уже вполне ответственно можно прогнозировать возращение в искусство романтизма, большого нарратива и прочих примет общества, по войне соскучившегося. Да даже новообретенная популярность рэпа и этих ваших рэп-батлов случилась именно тогда, когда надо. Согласитесь, расстреливать врага под нытье Coldplay как-то не очень, а под хороший рэпчик— уже вполне.
Так что, предположить, что «кремлевские» СМИ вовсе не пытаются нам навязать свою повестку, а делают то, что СМИ делают обычно— за повесткой следуют.
Но может, это неправильно? Может, общество не право, и его надо тормозить, насаждая ему эту самую «культуру мира»? Собственно, это пытаются сейчас делать европейские газеты-журналы. Непротивление злу насилием: приезжий Ахмед тебя бьет, а твою жену зажимает в темном углу— а ты пожалей Ахмеда, он страдал. Ролики про насилие над женщинами со стороны мигрантов стираются, ролики про интернациональную любовь— продвигаются за госсчет.
Увы, «прививание культуры мира» на выходе получается тошным, как брежневский совок, и вызывает ровно обратный эффект у все большего процента населения. Лицемерие всегда возможно только до определенной грани, за которой неизбежно рождается желание убивать.
Война, как говорил Бликса Баргельд, не уходит. Она всегда рядом, она ждет только единственного, тысячекратно повторенного «ура»! Нравится или не нравится— но к этому «ура!», мы, кажется, готовы.
