Митинги и империя страстей
Противостояние и выбор позиций последовательно описываются в моральных категориях – одни выбирают достоинство, другие бесславие, одни – свободу, другие – рабство и т. д. Причем делают это они исключительно в силу своей собственной природы и способности остаться верными ей – или изменить себе, пасть – в объятия власти, страха, Запада или любой другой адской сотоны.
Соответственно, если я действительно исхожу из моральных побуждений, то противоречие моего выбора моим экономическим интересам лишь поднимает цену этого выбора – я жертвую своими интересами одного порядка ради тех, которые я считаю высшими. И, напротив, если мое моральное сознание находится в согласии с моими конкретными экономическими выгодами или выгодами моего класса, говоря марксистским языком, то под вопросом оказывается уже само моральное сознание – в какой степени то, что я сознаю должным и правильным обусловливается моей позицией и диктуется моими интересами. Поэтому, вообще-то, разговор об интересах должен быть на первом плане – как для прояснения ценности нравственного выбора, так и для понимания – привлечения или отторжения – тех, кто руководствуется исключительно или преимущественно прагматическими соображениями.
Вопреки этому почти все участники общественной дискуссии как бы договорились вести разговор в моральной плоскости, взяв в качестве не требующего доказательства тезиса известную фразу «в семье не без урода». И все дело сводится к тому, чтобы прилепить ярлык «урода» к противной стороне, указав, что именно она руководствуется интересами, а ее собственные действия – сугубо бескорыстны. Речь только о достоинстве, о моральном негодовании и прочих возвышенных категориях.
Риторика, которая здесь работает – это риторика наблюдателя, страдающего от созерцаемого – того, кто «физически страдает от зрелища», сам находясь в безопасности, и кого это зрелище побуждает подвергнуть себя риску. «Ему муторно, и он идет протестовать», руководствуясь не интересом и даже не сознанием – а чувством, ведь его именно «мутит». То есть перед нами логики аффекта, власть чувств и империя страстей. Но если так – а почему бы не так – то тогда вроде бы логика взаимности требует не столько учитывать интересы другого, ведь мы выше их – а его чувства. Дабы не оскорбить, не нанести страданий словом, не сделать так, чтобы другому стало муторно от чтения твоих слов.
А то я тут посмотрел выпуск федеральных новостей с репортажем из Симферополя, сварил миску пельменей и налил рюмку водки, открыл Facebook – и «душа моя страданиями человечества уязвлена стала». И пельмень в горло не идет.
https://vz.ru/opinions/2019/8/21/993119.html