Почему чудо-оружие не может выиграть войну?
(Тимур Шерзад
специально для газеты ВЗГЛЯД)
Крылатые ракеты Фау-1 и Фау-2 были прорывом с точки зрения технологий. Крылатые ракеты вроде «Томагавка» или «Калибра» более чем актуальны и сегодня. А баллистические – наследницы Фау-2 – составляют основу сил ядерного сдерживания.
Но переломить ситуацию в 1944 году даже такое прогрессивное оружие уже не могло. Понятно почему – пусть немцы и научились бомбить Лондон без бомбардировочной авиации, чьи силы к тому времени уже были истощены. Бомбардировщики союзников все равно сбрасывали на немецкие города куда больше бомб – многие из них выгорели дотла. И это все равно не подорвало немецкую самонадеянность. Куда там значительно меньшим успехам Фау-1 и Фау-2.
Правда, так было далеко не всегда. В истории человечества существовали времена, когда техническое преимущество всего в одном виде оружия решало судьбы целых империй. Пусть гунны не смогли завоевать Рим, но благодаря боевым возможностям составного лука они продвинулись достаточно глубоко – настолько чтобы Западная Римская империя израсходовала свои последние силы, и окончательно лишилась шанса разобраться со всеми навалившимися кризисами.
Но с наступлением индустриальной эпохи этот принцип уже не работал. Чудо-оружие той или иной степени эффективности, конечно, появлялось, и в немалом количестве. Но оно, если речь шла о по-настоящему серьезном, а не локальном, конфликте, уже не могло оказать решающего влияния на ход войны в целом. Будь то броненосец, бомбардировочный дирижабль, танк, торпедный катер, пулемет или подводная лодка, или еще что угодно. Громить армии противника было все еще можно.
Но вот благодаря массовому производству, массовым армиям, массовой пропаганде, позволявшей вселять ненависть в целые народы, на место разбитых и уничтоженных соединений выдвигались другие. Эффект неожиданности, вызванный применением чудо-оружия, уже ничего не значил – в условиях, когда новое изобретение не обрушивало все и вся, у противника появлялось время. И на все хитрые гаечки, как правило, удавалось подобрать свои болты.
Но будет ли так всегда? Индустрия, конечно, никуда не делась, и не денется. Но индустриальная эпоха – эпоха национальных государств, способных снаряжать армию за армией, отправлять в окопы чуть ли не всех взрослых мужчин, чувствует себя не очень хорошо. Она борется за существование с грозящим переходом в неосредневековье глобалистским будущим. Сейчас уже наступило то, что военные теоретики называют постгероическойэрой – чем богаче страна, чем лучше ее вооружение, тем более ее общество чувствительно даже к самым незначительным потерям.
Все это ведет государства к постепенному отказу от массовых армий, от концепции «вооруженного народа», от возможности посылать в бой дивизию за дивизией, армию за армией, эшелон за эшелоном, вплоть до того, пока мобилизационный ресурс не будет исчерпан, либо не будет одержана победа. Ценность национальных мифов, идеалов и структур будет падать, а ценность клановых, финансовых, научных связей будет возрастать. Если скатывание в это неосредневековье продолжится, то изменится сам подход к войне. И сталкивающиеся в мире силы станут куда хрупче.
Шанс сокрушить соперников внезапным ударом увеличится. Просто потому, что он уже не сможет мобилизовать десятки миллионов вооруженных и экипированных солдат. А, значит, вновь возрастет роль новых вариантов чудо-оружия – будь это новый образец военной техники, что-то на новых физических принципах, компьютерный вирус или технология культурной войны. Такое оружие вновь сможет решать судьбы гигантских территорий, населенных уже миллиардами человек. Война из серьезного дорогостоящего предприятия станет чем-то, что позволить себе сможет все большее количество игроков. И, конечно, они будут стремиться играть комбинационно. Что вполне может превратить концепцию чудо-оружия во что-то эффективное и живучее.