Из книги воспоминаний Сергея Юрского "Опасные связи"
88-й год. В нашей стране снизу широкой волной идет “деидеологизация” . Борьба за право человека НЕ БЫТЬ СО ВСЕМИ, быть собой. Право не быть с большинством, право быть одиноким, грустным... Да что же может быть слаще этого! Но вот мой vis–a–vis Джерри Хили убежденно говорит о необходимости идеологии, о большой правде троцкизма.
Впервые в жизни я вижу перед собой ЧЕЛОВЕКА ИЗ ДРУГОЙ ПАРТИИ . Иностранцев видал, а вот партийных иностранцев... не видал, это первый. Мало того, он не просто из другой партии, он из самой опасной другой партии, ибо никакие буржуи не были так проклинаемы нашей властью, как “ троцкистские прихвостни буржуев ”. И вот он теперь передо мной — глава партии зарубежного государства, убежденный старый человек и (вот как вышло!) давний мой знакомый. Я уважаю его самоотверженность. Я верю Ванессе, рассказывающей о его мужестве и несгибаемости.
***
Опять сидели у Ванессы дома. Настроение почему–то вконец испортилось. Хотелось напиться . Но и это не получалось. Не пьянел. Джерри Хили отозвал меня в отдельную комнату и с расстановкой, очень медленно изложил просьбу–поручение. Я должен доставить в Москву и передать для распространения ВСЕ труды Льва Троцкого в нескольких экземплярах. Это будет очень важно для определения пути нашей страны в новых условиях. Он указал мне на довольно большой ящик, стоявший в углу комнаты. Я долго не мог найти подходящих слов. Не мог я найти и подходящих мыслей. Я пребывал в мире чувств и ощущений. Передо мной сидел старый человек, отдавший жизнь учению, пришедшему из моей страны, и теперь всей душой желающий научить нас этому учению. А мы в это самое время мучительно пытаемся освободиться от всех вариантов этого учения . И вдобавок в эти годы само имя Троцкого все еще было пугалом, пострашнее фашизма...
Я отказался . Я извинился , я запутался в словах в поисках объяснений, я устал от английского языка, остатки которого покинули меня , я про себя обозвал себя трусом...
Гости разошлись только к полуночи. Итальянский журналист и я остались ночевать, чтобы утром прямо отсюда ехать в аэропорт. В час ночи Ванесса еще убиралась. А потом (совсем по–московски) позвала нас в кухню выпить еще по рюмке и закусить яичницей с колбасой. Только вот дальше случилась совсем не московская сцена.
Поговорили о прошедшем вечере. Поздравили друг друга с окончанием. И Ванесса предложила... спеть “ Интернационал ” на трех языках. Мы запели.
***
Джерри Хили скончался в холодный декабрьский день, в тот самый, когда в Москве хоронили Великого... Одиноко Идущего Против Течения — Андрея Дмитриевича Сахарова. Ванесса страдала за того и за другого. В Москву и в Лондон пошли телеграммы соболезнования .
А весной участники собранной ею конференции посетили могилу Джерри Хили. Обнажили головы. Помолчали. И сказали слова. Поклонились. И перешли к могиле Маркса. Здесь, подняв кулаки в упругом жесте согнутых рук, запели “Интернационал ”.
