Кстати вспомнил договор о покупке, там вообще ничего нет о фасаде и тому подобное. Если тебе построили гавно, то тебе ничего и не вернут

В начале 00-х это должен был быть дом для сотрудников АП, в ней администрация президента купила часть квартир

В итоге квартал состоит из домов четырёх разных типов

Было/стало

Колясочник топит за подземные переходы

https://t.me/zhovner_hub/743

@trolleway вас заметили

у нас так дом для судей КС построили на углу Савушкина и Липовой аллеи

Поречье-Рыбное хотят сделать одним из первых «социальных сел» России. Что это значит?

Концепция «социального села» для России в новинку — это населенный пункт, жизнь которого завязана на крупном социальном учреждении, будь то больница, интернат или университет. Воплотить ее в жизнь фонд помощи хосписам «Вера» и Агентство стратегических инициатив (АСИ) хотят в Поречье-Рыбном — небольшом и медленно угасающем аграрном поселке в Ярославской области. «Такие дела» отправились туда, чтобы узнать больше о проблемах местных жителей и планах волонтеров, воплощающих идею «социального села» в жизнь.

https://takiedela.ru/news/2019/08/22/porechye/

интересно, если бы переход предложили легально расписать крутым граффитистам, насколько меньше таких надписей бы появилось

ага, после этой картинки и вспомнил, что давно собирался.

https://vk.com/wall-129888920_138002
как прекрасен Новосибирск!

Новогодние каникулы в Москве — повод взяться за книжки, которые невозможно вынести из дома. В прошлом году таким был фолиант «Искусство с 1900 года»; в этом я наконец добрался до стоящего на той же полке труда Григория Ревзина «Русская архитектура рубежа XX — XXI веков», в котором главный архитектурный писатель России осмысляет феномен лужковской Москвы через связывание своих публикаций 1990-х-2000-х в некую единую смысловую конструкцию. Весом он, конечно, чуть поменьше, но формат такой же неподъемный — что вообще-то не очень правильно: читается эта книжка взахлеб, и вообще-то она важная и нужная; думаю, что по-хорошему стоило бы переиздать ее в каком-то более транспортируемом формате.

Первое: Ревзин тут и правда конструирует довольно внятную концепцию происходившего с архитектурой (да и с Москвой) в лужковские времена. Если совсем огрублять, эта концепция, кажется, будет выглядеть примерно так. Лужков тайком аппроприировал у националистического фланга культуры идею возрождения исторического (дореволюционного, без авангарда и модернизма) облика Москвы, соединив ее со своим варварским пониманием механики этого возрождения — когда всякие культурные конвенции по поводу реставраций и реконструкций являются помехой, а на месте исторического здания просто строится новое как бы такое же; постоянная историческая идентичность заменяется динамической современной. На этот заказ власти разные исполнители реагировали по-разному. Некоторые отдались ему со всем чиновническим (но не творческим) рвением. Некоторые отозвались, но как бы дистанцировались от происходящего через постмодернистские приемы. А некоторые ему противостояли — делая эта в разных этических моделях. Главной концептуальной линией противостояния был средовой неомодернизм, придуманный Алексеем Гутновым и воплощенный Александром Скоканом на Остоженке, где новые здания максимально тонко встраивались в тщательно исследованную и просчитанную ткань города, — так, что в принципе можно было бы построить целиком новый район, который выглядел бы абсолютно органично.

Это противостояние продолжалось до конца 1990-х, когда монархические (то есть президентские) амбиции Лужкова потерпели крах, и идеологическая подоплека из его программы ушла — остался только бизнес. В 2000-х эти бизнес-устремления привели к экспансии западных архитектурных фирм в Россию — довольно катастрофической как с реальной точки зрения (поскольку построили они в итоге очень мало что, столкнувшись с российской спецификой согласований и коррупционных схем), так и с идеологической (поскольку российские архитекторы слишком легко признали собственную провинциальность и западное первенство). В итоге история архитектуры лужковского периода — это история поражения: на оба главных вопроса — о месте России в западной, европейской традиции и о возможности существования проекта России вне коммунистического наследия — были получены отрицательные ответы; российская архитектура не смогла ни утвердить в мировом культурном контексте собственные программные успехи (хотя они были), ни внятно ответить на вопрос об историческом смысле происходящего. В альтернативной исторической версии все могло быть иначе — таким содержательным как для производства внутри, так и для презентации вовне проектом могла бы стать воплощенная в какую-то реальность бумажная архитектура, — но не сложилось. Все это, впрочем, не отменяет отдельных удач — о которых в книге тоже много: от того же Скокана до неоклассика Михаила Филлипова. Наверняка я что-нибудь перепутал.

​(Отдельно отмечу, что от текстов Ревзина про попытку западной экспансии ловил изрядные флешбэки; любопытным образом ситуация в архитектуре 2000-х во многом повторяла / предвосхищала ситуацию в тогдашней русской музыке. Мы становимся провинциальной страной, где местные архитекторы делают средний уровень строительства, а чтобы получить что-нибудь хорошее, нужна звезда с Запада. И все радостно это приветствуют, делают про это выставки, пишут манифесты и статьи. Господа, нельзя выйти из провинциальности, восхваляя тысячи раз расхваленных западных звезд. Единственный путь — это научиться любить своих. Это материал 2004-го года; про музыкантов я писал в «Афише» буквально то же самое пять лет спустя. Мысль сама по себе вообще довольно простая, а Ревзин потом в книжке еще и немного кается за собственный национализм. Но рифма занятная — интересно, насколько все это распространялось и на другие дисциплины.)

Второе: эта книжка — еще и прекрасный материал по истории российской прессы и критики. Большинство текстов тут из «Коммерсанта», и некоторые тексты тут такие, что кажется, что современный «Ъ» их бы не опубликовал. Не потому что плохие, а потому что слишком резкие по отношению к уважаемым людям (вот про Глазунова, например). Могу и буду рад ошибаться. Так или иначе — следить за тем, как меняется и позиция критика по отношению к тому и тем, о чем и о ком он пишет, и его язык, ужасно любопытно.

И третье. Прочитав эту книгу, я не до конца понимаю, стоит ли восхищаться умелой политикой мэра, сменившего Юрия Лужкова, в отношении архитектурной критики — или стоит ему посочувствовать. Я вот о чем. Как главный архитектурный мыслитель на русском Ревзин стал участником архитектурной бизнес-системы уже в лужковские времена — книга в этом честно признается. Однако во времена Собянина он стал фактически частью этой системы со стороны мэрии — как партнер КБ «Стрелка», которое принимало самое непосредственное участие в разработке облика московского благоустройства. С признания в этом, собственно, начинался легендарный текст ГР на «Карнеги» с попыткой убедить русскоязычный фейсбук в том, что от этого благоустройства не одно только зло происходит; текст, после которого его многие прокляли. Опять же, могу ошибаться, но я подписан на фид текстов Ревзина в «Коммерсанте», и в последние годы, кажется, он больше пишет про архитектуру вообще, чем про архитектуру Москвы; собственно, и новейшая его книга «Как устроен город» — это в чистом виде книга философская, где автор осмысляет город как сложную социальную конструкцию, которая создается во взаимодействии трех принципиально разных страт: жрецов (власти), торговцев (бизнеса) и рабочих. Книга любопытная, хотя, как мне кажется, как критик, анализирующий конкретную социально-эстетическую ситуацию, Ревзин все же сильнее, чем философ. И, конечно, узнать его независимое мнение по поводу произошедшего в Москве за последние 10 лет было бы страшно интересно. Но этого независимого мнения нет и уже быть не может. Наверное, в этой своей околособянинской позиции Ревзину может быть особенно непросто в последние полгода, когда уличное насилие и судебный произвол окончательно перевесили любые урбанистические украшения даже в моей лояльной голове. Но дело даже не в этом. Лужковская архитектура книгой Ревзина, конечно, разоблачена — но и увековечена. Найдется ли кто-то, кто сделает ту же работу на таком же уровне для архитектуры Собянина — большой вопрос.

полетишь?

это чей канал? я забыл

Александр Горбачёв

а, горбачёв