День закрытых дверей

Если бы нужно было выбрать слово для лейтмотива моей жизни, я бы назвала «выбор». Страх выбора, невозможность сделать его, побег – все это столпы, на которых строился каждый мой выбор (простите за каламбур). Я меняла страны, города, профессии, мужчин - лишь бы не останавливаться, не признавать, что вот, это оно, я выбрала. Я стремилась успеть везде и нигде, чтобы как можно дольше оставаться в состоянии невыбора, не привязываться, не врастать корнями, проживая сплошные демо-версии – как будто это не выбор сам по себе.

За последнюю неделю #откровенныйвторник – я начала выбирать.

Пока что – методом исключения, убирая то, что мне не подходит сейчас.

Полгода назад я сказала, что не хочу больше заниматься ивритом, это больше не радует. Принять окончательное решение было страшно, поэтому я осталась в какой-то серой зоне – не набирая больше новых учеников, постепенно сокращая. Я все ждала, что кто-то выберет за меня – перестанет ходить, найдет себе другой язык, - и я смогу развести руками и сказать «ну вот все и разрешилось».

Но когда мы даем другим людям возможность выбирать за нас, они выбирают то, что (сюрприз!) нравится им самим. Мои ученики никуда не торопились уходить – они занимались, а я продолжала ждать, когда произойдет что-то, что закроет для меня необходимость решать – вот когда начну нормально зарабатывать консультациями, вот когда сделаю сайт, вот когда перееду.

Еще когда я была наемным работником, я вечно увольнялась в никуда, и мама хваталась за голову – «ты хотя бы найди новую работу сначала!», - а я не могла терпеть. Я знала - когда я достигаю точки, в которой предпочитаю, чтобы меня сбил автобус по дороге в офис, лишь бы там не появляться, пора валить.

Раз я не могу выбрать в какую дверь идти, раз они все открыты – надо начать с того, чтобы закрыть те, которые мне сейчас не подходят. И я закрыла – объявила ученикам, что с первого июля больше не будет занятий.

Однако я не только боюсь выбирать, я еще панически боюсь того, чтобы меня выбирали - и тут даже не важно, выберут или нет, - меня пугают оба варианта, просто по-разному.

На последней телесной терапии вдруг вылезла паническая боязнь соревнования – это не новость, но я была уверена, что красиво решила этот вопрос полиаморией – если нет необходимости выбирать, то по сути ты вне соревнования. Но все оказалось масштабнее – и, хотя мне удалось вырваться из семейной системы на максимум (при желании сохранить отношения), эта система продолжает отравлять мне жизнь, напрямую влияя на мои отношения.

В пятницу сказала маме, что эту дверь я тоже закрываю – очень долго я ждала, когда она что-нибудь изменит, когда она начнет двигаться мне навстречу, но, как и с учениками – мама предпочитала тянуть меня к себе. Для нее мысль, что ее дочери не будут общаться – невыносима, а для меня неприемлема идея дружить с сестрой. Теперь у нас либо получится создать свою личную систему отношений, либо я буду совсем отдельно.

Капитализм принес диктатуру выбора.
Я же хочу хотя бы сократить количество вариантов.

Я ненавижу то, что происходит со мной сейчас

Хотя, ненавижу, наверное, слишком сильное слово - у меня сейчас нет энергии на эмоции такого накала. Я апатично презираю, гневно лежу, беспомощно сопротивляюсь.

Последние полторы недели у меня депрессивный эпизод. Я ставлю себе диагнозы сама, хотя шкала Бека подтверждает - единожды это испытав, твой мозг уже дифференцирует ощущение, а прожив с депрессией несколько лет, тут уже как у Корней: «ты узнаешь ее из тысячи».

Я сначала грешила на ПМС, на обострившуюся чувствительность после терапии, но правда в том, что на телеске две недели назад мы сломали самую базовую схему защиты, которую выстроил мой внутренний ребёнок ещё с тех пор, когда я была ребёнком и снаружи тоже.

Мысль о том, что на пьедестал я залажу сама (хотя у партнера тоже есть на это запрос, в смысле поставить меня туда) вскрыла огромную зиящую рану под этой конструкцией на сваях - зачем я это делаю?

Стремление избежать соревнования, желание стать ультимативным выбором - быть лучшей, чтобы выбрать меня было единственным решением, чтобы выбора не было, потому что иначе - это воспринималось моим внутренним ребёнком как прямая угроза жизни. Если мама выбирает прислушаться к сестре, а не к тебе, когда ты говоришь, что за тобой гонялись с топором - значит, если есть выбор и выбирают не тебя - ты в опасности, значит нельзя, ни за что нельзя оказываться в ситуации выбора.

Теперь, когда эта конструкция обнаружилась, когда я решила, что она меня не устраивает - у меня не осталось альтернативы, у меня нет запасной конструкции. Я осталась одна на один с всепоглощающим страхом, с полным отсутствием смысла, с безостановочно стучащим пульсом под сто и невозможностью дышать.

Полторы недели я почти не встаю с кровати - за исключением моментов, где значимость ситуации заставляет меня тратить все запасы сил и превозмогать (и в последствии понимать, что это было бессмысленно) - и я ненавижу это состояние.

Да, я вижу собственный рост - когда я лежала на полу в 2017 и не могла встать, я хотела обращаться к психиатрам, я хотела выйти из этого состояния, чтобы мне кто-то помог и не знала как. Сейчас я просто хочу умереть и пережидаю это - знаю, что пройдёт, что в какой-то момент моя голова построит новые сваи.

А пока надо подождать.
Ненавижу ждать.

P.S. Пожалуйста, не надо советовать мне антидепрессанты.

Спасибо всем, кто присоединился. По-моему было интересно и познавательно.

Для себя почерпнула тёплого ощущения, что мне правда есть, что вам дать и хочу напомнить, что ко мне можно прийти на личную консультацию, где мы разберём конкретно ваш случай и вы выйдите с пониманием того, что делать именно вам в вашей ситуации.

Спасибо за этот опыт❤️

Это было.

P.S. да, я сейчас болею, поэтому запись ограничена.

Жизнь похожа на словарь – такой, чьи страницы треплются на ветру, пока не откроется одна, с тем самым словом, что определяет период.

превозмогать - глагол, несовершенный вид, переходный.
#откровенныйвторник

Если отсчитывать неделю со вторника, кажется, что я безостановочно превозмогаю – даже сейчас: сердце колотится так, будто я пишу этот пост на бегу, над обрывом, но я скручиваю сигарету, пью водичку и набираю буквы. О, я знаю, что курить совсем неумное решение, но я горжусь тем, что сейчас получается сократить до одной сигареты в день.

Мне кажется, если бы взрослость была глаголом, им было бы превозмогать.

Я помню, как в детстве я спрашивала маму, почему она не возьмет больничный, когда ей плохо. Да ладно, я до сих пор ее это спрашиваю – она ведь все еще ходит на работу с поврежденным мениском. Никогда не могла этого понять, а потом как поняла. Сегодня поняла.

Пока лежала в ванне, думала о том, что хочу написать пост, нет, два, а лучше заняться книгой, а стоило вылезти, стряхнуть капли воды на мягкий коврик и замотать волосы полотенцем, как меня охватила паника – надо возвращаться к работе, скорее, я умру от голода, надо подхватываться и включаться во все, записаться на спорт, убрать квартиру, прочитать все книги, сходить на встречи, составить планы на лето, скорее, все рухнет.  Надо превозмогать.

В четверг я встретилась со знакомой, хотя не могла заставить себя выйти из дома или разговаривать – ну, другого времени у меня нет; доползла до терапии – ну не пропускать же, а вдруг поможет! А потом смогла только дойти до Прайма в соседнем здании и сидеть два с половиной часа, пока меня не забрал друг. Просто сидеть и смотреть в стенку, потому что не можешь встать.

После пятничных слез на терапии с мамой – это заслуживает отдельного поста, когда у меня будут силы (правда не знаю, интересно ли вам это). А потом заставила себя пойти на дискуссию после показа фильма – ну как же, меня же позвали с известными журналистами тему обсуждать! Соберись! Я шла, обливаясь потом и задыхаясь, в ушах гудело весь фильм, а звуки вокруг были слишком громкими и пугали меня. Зато смогла.

Назло в субботу, и я прошу подругу поехать со мной в ТЦ – я не люблю там находится даже в самом здоровом состоянии, но мне нужен белый боди для дресс-кода; затем еду к Чесноковой за украшениями. Маша говорит: «если ты не можешь, я тебя заменю, это не страшно», но в смысле, как это? Подвести ее? Я смогу, вы что. Всю вечеринку от меня шарахались люди, потому что меня шатало, стеклянными глазами я выискивала К., потому что как только мы теряли друг друга, я ловила панику; без сил падала на подушки в гритерской, прятала голову от звуков и людей.

Утром воскресенья я оглянулась на прошедшую неделю. Зачем я это делала? Кому стало от этого лучше?

Это один из симптомов моего расстройства, моей жизни – когда самые тривиальные вещи становятся жизненно важными и значимыми, чтобы стиснуть зубы и превозмогать, а потом выдохнуть, почесать тыковку и понять, что вообще-то ничего страшного бы не произошло, если бы я просто… не превозмогала?

Я стараюсь не бороться больше – особенно с состоянием: дать себе возможность болеть, не торопить, не топать ногами и требовать «срочно выздоравливай, мне сейчас НАДО».

Может быть, это состояние пришло для того, чтобы я наконец перелистнула страницу и остановилась на новом слове.

Это я уже выучила.

Когда я была в 11 классе, в нашу израильскую школу пришли проводить беседы о вреде курения.
Вместо класса, нас привели в отдельную аудиторию, где стояли стулья амфитеатром и был экран для проектора – целая лекция о том, что, если бросить курить сейчас в 17 лет, организм еще сможет восстановиться так, как будто ничего и не было. Ну, я думаю, вы все знаете, о чем я.

Помню, когда мы вышли оттуда на белый свет, все курильщики нашего класса ничтоже сумняшеся отправились за дом, в курилку. Естественно, все хорохорились и говорили о том, какая это все фигня, передавая друг другу сигарету, а я не могла отогнать тревогу.

Надо сказать, что меня такие лекции всегда впечатляли, да и сейчас я стараюсь выбирать сигареты с импотенцией – она хотя бы мне не грозит, а тогда мне в душу особенно запала одна страшилка:

Курение вызывает вагинальную сухость

Я не знаю, почему именно этот фактор произвел на меня такое неизгладимое впечатление – может быть, потому что про рак я уже слышала и это была не новость, а может быть потому что на тот момент мысль о том, что мой секс станет каким-то не таким была самой пугающей на свете.

Мне было 16, я никогда в жизни не испытывала оргазм, а сексом занималась для того, чтобы почувствовать себя лучше – привлекательной, заметной, нужной, любимой, хотя бы на одну ночь. Чисто физически мне было довольно приятно, но это было не главное. Секс давал мне ощущение собственной значимости.

Я была сложным подростком, который не очень вписывался в коллектив – и везде я чувствовала себя «не такой». Дома я была «не такой», как моя сестра, в минской школе я была «не такой» потому что была еврейкой, потому что в 12 выглядела на 18, в израильской школе я была «не такой» потому что была выскочкой, потому что набрала 10 кг, потому что умничала и была слишком эмоциональной. Но зато в постели я чувствовала себя такой, как надо.

Как мне на тот момент казалось надо, конечно же. Усвоенные патриархальные ценности – кружевное белье, гладко выбритые ноги, лифчик с жесткой поддержкой и всегда готова.
Тот секс вообще не был про мое удовольствие – я давала свое тело в аренду ради тех минут ощущения собственной нормальности, которые полагались мне взамен. И чтобы сделка состоялась мое тело должно быть в полной готовности – в смысле, я не буду влажной?

Бедная, испуганная Маша панически боялась, что тело лишит ее того единственного, стоящего момента, ради которого игра стоит свеч – ощущения, что с тобой все в порядке.

Как хорошо, что я выросла.
Как хорошо, что мой секс сегодня восхитительный – чувственный, бережный, про удовольствие.
Как хорошо, что я знаю – со мной все в порядке.
И если что – под рукой всегда есть смазка.

потому что это не определяет мою нормальность.


А ваш секс перерос подростковые страхи?