«Оказаться на яхте в самый разгар второй волны карантина было просто подарком небес. Когда Андрей Кипятков позвонил из Турции и сообщил, что мы будем ходить по заливам Мармариса и Фетие двумя лодками, я возбужденно вышагивал по комнате, не представляя, как бы ускорить время и приблизить свой отъезд. Было ощущение, что ты герой фильма в эпической сцене, проскальзывающий на всем ходу под закрывающиеся ворота локдауна.
Однако, на месте оказалось, что помимо нас под эти же ворота успели проскользнуть тысячи русских яхтсменов. Турецкие марины превратились в посольства русского гедонизма. Треки Ленинграда с пьяным аккомпанементом, дребезжание тележек по понтону, звон бутылок, сгружаемых ящиками на яхты, тосты, окрики, распухшие и поджаренные солнцем тела — хотелось рубить швартовы и на полных ходах покидать марину в первый же день чартера. Что мы успешно и начали делать с первой же недели.
В море достаточно места всем и концентрат русского веселья равномерно распределялся по двум заливам, не особо мешая отдыхать. Всё внимание забирали уютные бухты, уже на подходе манящие запахом соснового леса. Вода, кажется, настолько прозрачная, что, уронив айфон в воду, на 10 метрах глубины все еще можно прочитать пуш-уведомления. Кругом мир с выкрученным регулятором контраста — цвет моря хочется взять и прикрепить к слову «синий» в словаре Ожегова; создаётся впечатление, что до этого в Москве пользовался какими-то поддельными цветами, а сейчас наконец дорвался до оригинала.
Есть определенное противоречие в том, чтобы ходить на яхте по одному и тому же маршруту. Его не особо замечаешь на короткой дистанции. Но, уезжая в Турцию на три недели, мы с Андреем остались капитанами на два с лишним месяца, и оно дало о себе знать. Под ногами у тебя лучший в мире инструмент свободы, белоснежное олицетворение независимости из пластика и прочной материи, а ты неделю за неделей нанизываешь одни и те же названия в логбук. Но любые рамки делают жизнь интересней, и мы нашли в естественных ограничениях свой кайф. Выискивать малоизвестные, труднодоступные или просто непопулярные места стало отдельной задачей, в которой мы преуспели. К концу первого месяца у нас сложился проверенный рецепт турецкого приключения, который мы по вкусу и настроению дополняли ингредиентами: костры на пляже, дикие стоянки, неожиданные трекинги, заброшенные деревни, спрятанные пляжи, подземные гроты, аутентичные кафешки, труднодоступные виды, — содержимое нашего сундука приключений было на любой вкус.
Казалось бы, жить бы так до самой смерти и отойти в мир иной с широкой улыбкой на лице. Но у всего есть обратная сторона. Турецкими каникулами я обновил свой рекорд длительного пребывания на яхте. В этих девяти неделях было прекрасно всё и в первую очередь люди. Но устаешь даже от прекрасного. Я обнаружил себя в начале второго месяца достаточно сильно измотанным. Несмотря на то, что, казалось бы, ничего особо не делаю. Да, общаюсь с экипажем, да, отвечаю на вопросы, контролирую происходящее, стараюсь развлекать по мере возможности, что-то подсказываю, принимаю какие-то решения, швартую лодку, дергаю периодически паруса. Вроде не критично, но внутренняя батарейка начала мигать красным. Тогда я постарался более комплексно посмотреть на происходящее и понял, что я вот уже как пять недель не принадлежу себе. Нет возможности полноценно остаться с самим собой и наладить внутренний диалог. Ты всегда параллельно думаешь или беспокоишься о чем-то, отвечаешь на запросы извне, решаешь разного масштаба проблемы, стараясь не вовлекать в них команду, простраиваешь планы и спишь (прерываясь все на то же беспокойство, изредка приходящее во снах). Усложняет ситуацию и то, что перерывов в этих процессах нет — экипажи меняются в один и тот же день: утром уезжает один, вечером приезжает другой. Несколько часов между этими событиями нужно потратить на проверку лодки (или приемку новой), организовать ее клининг, успеть сдать вещи в прачечную, постричься, побриться и вот уже встречать новых членов прибывающей команды. Колесо закрутилось вновь.
Однако, на месте оказалось, что помимо нас под эти же ворота успели проскользнуть тысячи русских яхтсменов. Турецкие марины превратились в посольства русского гедонизма. Треки Ленинграда с пьяным аккомпанементом, дребезжание тележек по понтону, звон бутылок, сгружаемых ящиками на яхты, тосты, окрики, распухшие и поджаренные солнцем тела — хотелось рубить швартовы и на полных ходах покидать марину в первый же день чартера. Что мы успешно и начали делать с первой же недели.
В море достаточно места всем и концентрат русского веселья равномерно распределялся по двум заливам, не особо мешая отдыхать. Всё внимание забирали уютные бухты, уже на подходе манящие запахом соснового леса. Вода, кажется, настолько прозрачная, что, уронив айфон в воду, на 10 метрах глубины все еще можно прочитать пуш-уведомления. Кругом мир с выкрученным регулятором контраста — цвет моря хочется взять и прикрепить к слову «синий» в словаре Ожегова; создаётся впечатление, что до этого в Москве пользовался какими-то поддельными цветами, а сейчас наконец дорвался до оригинала.
Есть определенное противоречие в том, чтобы ходить на яхте по одному и тому же маршруту. Его не особо замечаешь на короткой дистанции. Но, уезжая в Турцию на три недели, мы с Андреем остались капитанами на два с лишним месяца, и оно дало о себе знать. Под ногами у тебя лучший в мире инструмент свободы, белоснежное олицетворение независимости из пластика и прочной материи, а ты неделю за неделей нанизываешь одни и те же названия в логбук. Но любые рамки делают жизнь интересней, и мы нашли в естественных ограничениях свой кайф. Выискивать малоизвестные, труднодоступные или просто непопулярные места стало отдельной задачей, в которой мы преуспели. К концу первого месяца у нас сложился проверенный рецепт турецкого приключения, который мы по вкусу и настроению дополняли ингредиентами: костры на пляже, дикие стоянки, неожиданные трекинги, заброшенные деревни, спрятанные пляжи, подземные гроты, аутентичные кафешки, труднодоступные виды, — содержимое нашего сундука приключений было на любой вкус.
Казалось бы, жить бы так до самой смерти и отойти в мир иной с широкой улыбкой на лице. Но у всего есть обратная сторона. Турецкими каникулами я обновил свой рекорд длительного пребывания на яхте. В этих девяти неделях было прекрасно всё и в первую очередь люди. Но устаешь даже от прекрасного. Я обнаружил себя в начале второго месяца достаточно сильно измотанным. Несмотря на то, что, казалось бы, ничего особо не делаю. Да, общаюсь с экипажем, да, отвечаю на вопросы, контролирую происходящее, стараюсь развлекать по мере возможности, что-то подсказываю, принимаю какие-то решения, швартую лодку, дергаю периодически паруса. Вроде не критично, но внутренняя батарейка начала мигать красным. Тогда я постарался более комплексно посмотреть на происходящее и понял, что я вот уже как пять недель не принадлежу себе. Нет возможности полноценно остаться с самим собой и наладить внутренний диалог. Ты всегда параллельно думаешь или беспокоишься о чем-то, отвечаешь на запросы извне, решаешь разного масштаба проблемы, стараясь не вовлекать в них команду, простраиваешь планы и спишь (прерываясь все на то же беспокойство, изредка приходящее во снах). Усложняет ситуацию и то, что перерывов в этих процессах нет — экипажи меняются в один и тот же день: утром уезжает один, вечером приезжает другой. Несколько часов между этими событиями нужно потратить на проверку лодки (или приемку новой), организовать ее клининг, успеть сдать вещи в прачечную, постричься, побриться и вот уже встречать новых членов прибывающей команды. Колесо закрутилось вновь.
