В десятке метров от того места, где вчера известная нижегородская журналистка и редактор правозащитного издания «Коза Пресс» Ирина Славина сожгла себя в знак протеста против произвола властей, собрались люди. Само место аутодафе – лавка возле здания центрального аппарата МВД Нижегородской области на улице Горького – оцеплено полицейскими и Росгвардией.
Росгвардейцы выстроились в шеренгу вдоль выхода из павильона метро, ставшего местом стихийного сбора неравнодушных граждан и тех, кто хорошо знал Ирину Славину. В толпе заметны плакаты вроде «Государство убивает» и чёрно-белые фото покойной. Репортёров почти нет. Журналистов государственных изданий вообще нет. В администрации нижегородского губернатора Глеба Никитина ждут инструкций из Москвы о том, как освящать трагедию.
Акту самосожжения предшествовал обыск в квартире Ирины Славиной, которую власти связывали с деятельностью либеральной оппозиции.
«Сегодня 6:00 в мою квартиру с бензорезом и фомкой вошли 12 человек: сотрудники СКР, полиции, СОБР, понятые. Искали брошюры, листовки, счета "Открытой России", возможно, икону с ликом Михаила Ходорковского», - написала Славина в своём фейсбуке за день до самоубийства.
Силовики забрали всё, что «представляет оперативный интерес»: флешки, два ноутбука, компьютер, телефоны, кучу блокнотов, на которых «я черкала во время пресс-конференций».
Ирину Славину в Нижнем Новгороде знали, как принципиальную и несгибаемую журналистку, порой даже слишком болезненно реагировавшую на любое проявление несправедливости кого бы оно не касалось.
Власти вероятнее всего будут раскручивать «состояние психического здоровья» Славиной, как официальную версию случившегося. Друзья и вообще все, кто знал Славину категорически опровергают: это был абсолютно нормальный, здоровый, адекватный человек, любящий свою семью, свою собаку, и своё дело, довели, как «они умеют». Ирине Славиной было 47 лет.
Технократ Никитин получил мощную пробоину в конструкции своей власти в регионе. Провалена работа со СМИ. По всей вероятности никакая работа не велась с оппозиционными медиа. Неугодные его режиму журналисты вжёсткую прессовались силовиками, были отданы им на откуп.
Дискуссии между провластными и оппозиционными медиа в области не отмечается. У администрации губернатора нет абсолютно никакой коммуникации с протестными группами. В перспективе — Нижний Новогород и весь регион превращается в серьёзную протестную точку на карте ПФО.
Росгвардейцы выстроились в шеренгу вдоль выхода из павильона метро, ставшего местом стихийного сбора неравнодушных граждан и тех, кто хорошо знал Ирину Славину. В толпе заметны плакаты вроде «Государство убивает» и чёрно-белые фото покойной. Репортёров почти нет. Журналистов государственных изданий вообще нет. В администрации нижегородского губернатора Глеба Никитина ждут инструкций из Москвы о том, как освящать трагедию.
Акту самосожжения предшествовал обыск в квартире Ирины Славиной, которую власти связывали с деятельностью либеральной оппозиции.
«Сегодня 6:00 в мою квартиру с бензорезом и фомкой вошли 12 человек: сотрудники СКР, полиции, СОБР, понятые. Искали брошюры, листовки, счета "Открытой России", возможно, икону с ликом Михаила Ходорковского», - написала Славина в своём фейсбуке за день до самоубийства.
Силовики забрали всё, что «представляет оперативный интерес»: флешки, два ноутбука, компьютер, телефоны, кучу блокнотов, на которых «я черкала во время пресс-конференций».
Ирину Славину в Нижнем Новгороде знали, как принципиальную и несгибаемую журналистку, порой даже слишком болезненно реагировавшую на любое проявление несправедливости кого бы оно не касалось.
Власти вероятнее всего будут раскручивать «состояние психического здоровья» Славиной, как официальную версию случившегося. Друзья и вообще все, кто знал Славину категорически опровергают: это был абсолютно нормальный, здоровый, адекватный человек, любящий свою семью, свою собаку, и своё дело, довели, как «они умеют». Ирине Славиной было 47 лет.
Технократ Никитин получил мощную пробоину в конструкции своей власти в регионе. Провалена работа со СМИ. По всей вероятности никакая работа не велась с оппозиционными медиа. Неугодные его режиму журналисты вжёсткую прессовались силовиками, были отданы им на откуп.
Дискуссии между провластными и оппозиционными медиа в области не отмечается. У администрации губернатора нет абсолютно никакой коммуникации с протестными группами. В перспективе — Нижний Новогород и весь регион превращается в серьёзную протестную точку на карте ПФО.
