Зовут меня все так же. Национальность — ленинградец. По отчеству — с Невы.

"Это письмо я отправляю в Ленинград..."
(Сборник "Малоизвестный Довлатов")

Действительно, конспираторы мы неважные. Звонит приятель:

— У тебя есть... ну, этот... «Дед Архип и Ленька»? Достань. Можешь достать?

— Да зачем тебе? Ты что, Горького перечитываешь?

— Какой ты, ей-богу!.. Да «Архипелаг» мне нужен, «Архипелаг ГУЛАГ», по-нашему — «Архип»...

"Уроки чтения"

В одном из залов были накрыты столы. Между ними лавировали участники форума с бумажными тарелками в руках. Американцы — накладывали себе овощи и фрукты. Русские предпочитали колбасу, но главным образом белое вино. Наполнив тарелки, американцы затевали беседу. Мои соотечественники, наоборот, расходились по углам.

"Филиал"

Если писатель — художник и только, тогда ни вера, ни знания, ни интеллектуальные способности не приходят ему на помощь. Все, что имеется в его распоряжении, — это жизнь, которой он живет, и слова. Довлатов принадлежал к этой относительно редкой породе писателей. Он эстетизировал жизнь, о чем бы ни писал, в том числе и о пьяной солдатне, о лагерных паханах и петухах или о подоночных журналистах. Довлатов выстраивал лучшие слова в лучшем порядке, рассказывая о том, как солдаты идут в ларек за бутылкой или как провинциальный журналист интервьюирует передовую доярку, и все эти случайные, слабые, заурядные человеческие отношения, вся эта паутина земли, по выражению одного из любимых Довлатовым американских прозаиков, становилась сущностной, значительной и необыкновенно интересной.

Лев Лосев. "Русский писатель Сергей Довлатов"

Оказались мы с Грубиным в Подпорожском районе. Блуждали ночью по заброшенной деревне. И неожиданно он провалился в колодец. Я подбежал. С ужасом заглянул вниз. Стоит мой друг по колено в грязи и закуривает.
Такова была степень его невозмутимости.

"Записные книжки. Соло на Ундервуде"

Я налил себе вина и подошел к распахнутому окну. Там на узкой веранде расположилась дружеская компания.

Поэт Абрикосов взволнованно говорил:
— Меня не интересуют суждения читателей. Меня не интересуют суждения литературных критиков. Я не интересуюсь тем, что будут говорить о моих стихах потомки. Главное, чтобы мои стихи одобрил папа… Папа!..

Рядом с Абрикосовым я заметил невысокого плотного мужчину. На его тарелке возвышалась гора индюшачьих костей. Лицо мужчины выражало нежность и смятение.

— Папа! — восклицал Абрикосов. — Ты мой единственный читатель! Ты мой единственный литературный критик! Ты мой единственный судья!

Тут ко мне наклонился загадочный религиозный деятель Лемкус:

— Папа, должен вам заметить, объявился час назад.
— То есть?
— Это их первая встреча. Папа зачал Абрикосова и сбежал. Всю жизнь колесил по стране. А за ним всюду следовал исполнительный лист. Вернее, несколько листов от разных женщин. Наконец папа эмигрировал в Израиль. Вздохнул спокойно. Но к этому времени Абрикосов стал диссидентом. Через месяц его выдворили из Союза. Так они и встретились.

"Филиал"

Как ни редки талантливые рассказчики, но хорошие слушатели среди них еще реже. Сколько раз было замечено, как у только что пылавшего монологиста стекленеют глаза во время вашей реплики, вы сбиваетесь, торопитесь закончить, досадуя на себя и на собеседника, который, по сути дела, обманывал вас: ведь выясняется, он просто хотел поговорить, покрасоваться, а не сообщить вам что-то. Довлатов слушал всерьез и похохатывал от удовольствия в ударных местах вашего не такого уж умелого рассказа. Он был не просто благодарный слушатель. Он умел поистине художественно слушать и создал книгу небывалого жанра — «Соло на ундервуде», превратив в словесность, подлинно изящную, милый словесный сор застольных разговоров, случайных, мимоходом, обменов репликами, квартирных перепалок. Эфемерные конструкции нашей болтовни, языковой воздух, мимолетный пар остроумия — все это не испарилось, не умерло, а стало под его пером литературой.

Лев Лосев "Русский писатель Сергей Довлатов"

Я был самым здоровым в редакции. Самым крупным. То есть, как уверяло меня начальство — самым представительным. Или, по выражению ответственного секретаря Минца — "наиболее репрезентативным".
Если умирала какая-то знаменитость, на похороны от редакции делегировали меня. Ведь гроб тащить не каждому под силу. Я же занимался этим не без вдохновения. Не потому, что так уж любил похороны. А потому, что ненавидел газетную работу...

"Чемодан"

Стихи очень спасают меня, Донат. Я не знаю, что бы я делал без них. Посылаю тебе еще парочку. Это будет уже четвертая партия. Жду отзывов с громадным нетерпением. Очень прошу в Ленинграде из знакомых никому не рассказывать и не показывать стишков. Ладно?

Из армейского письма С. Довлатова отцу. Осень 1962. Коми - Ленинград

И вот так я прожил 36 лет, и переехал в Америку, и одиннадцатый год живу в Нью-Йорке, и сфера обслуживания здесь — не то пажеский корпус, не то институт благородных девиц, и все вам улыбаются настолько, что первые два года в Америке один мой знакомый писатель из Ленинграда то и дело попадал в неловкое положение, ему казалось, что все продавщицы в него с первого взгляда влюбляются и хотят с ним уединиться, но потом он к этому привык.

«Это непереводимое слово - "хамство"»

Советские лидеры единодушны, как волки, преследующие жертву. Их мнимые разногласия — дешевый спектакль. «Коммунист» и «Правда» топчутся возле одной лохани. Получают указания в одном и том же месте. Ловко жонглируют для виду кнутами и пряниками...
Нам бы, гражданам свободного мира, хоть каплю этого единодушия!

"Марш одиноких"

Когда началась война, дядя обрадовался. На войне ценились такие люди, как он. Дядя и в мирное-то время любил поскандалить.
Вернулся он подполковником. Война сделала его человеком.

"Наши"

Лучшие образовательные проекты Telegram. Сделано с любовью! Присоединяйтесь!

• @pic_history — Крупнейший канал о живописи. Разборы картин, викторины, новости о продажах и похищениях шедевров

• @vera_afanasieva — предельно ясно  о сложных философских проблемах от профессора Веры Афанасьевой

• @audiokartiny —  Экскурсовод в твоём Telegram. Искусствовед простым языком учит понимать картины

• @madlythoughts — автор пишет о кино и современном искусстве. Статьи про классический и современный кинематограф, а также личные заметки про индустрию

• @shkolamishleniA — канал, полный закрученных загадок, головоломок, интересных фактов и историй. И аккуратнее, там можно залипнуть надолго!

• @estet_best — Твой путеводитель по миру культуры, который подскажет «Что посмотреть?» и «Что почитать?».  Регулярные анонсы кинопремьер, новинки литературы и статьи о живописи и истории

• @tchaykovskydream — самобичевание, раздолбайство и безденежье в дневниках Петра Ильича Чайковского

• @kafkanazavtrak — Франц Кафка в цитатах, письмах, дневниках

• @russianarchitecture — Все об архитектуре и дизайне в России и ближнем зарубежье. Получите вдохновение в удобном и интересном для вас формате

• @umno_krasivo — автор канала с помощью литературных цитат в ярком неожиданном обрамлении создает для вас настроение дня, настроение времени

• @pogovo_rim — авторский канал о литературе. Здесь есть всё: от русского постмодернизма до современной французской прозы

• @cucumberdeath — мельчайшие крупицы истории, собранные со всевозможных печатных источников. Забавные рекламные заголовки; статьи из газет и журналов; дореволюционные открытки; исторические книги и многое другое

• @paintitasgod — первый канал в телеграме, где ты научишься рисовать и узнаёшь об искусстве

• @books_reviews — старейший книжный канал в телеге, к автору за комментами обращаются РИА Новости, The City и Peopletalk

• @BagnenkoText — канал про работу со словом, копирайтинг, маркетинг и писательское мастерство. Автор пишет вторую книгу и щедро делится полезным

• @maniac_book — когда я голоден, я открываю холодильник, когда голоден мой мозг, я открываю этот канал. На канале есть пища для ума. Увлекательные отрывки и подборки книг утолят ваш голод

• @xxivworld — Авангардизм и концептуализм в искусстве и моде

А закончился день самым неожиданным образом. Я подъехал к дому на такси. Зашел в телефонную будку. Позвонил экстравагантной замужней женщине Регине Бриттерман и говорю:
- Поедем в "Асторию".
Регина отвечает:
- С удовольствием. Только я не могу. Я свои единственные целые колготки постирала. Лучше приходите вы ко мне с шампанским... Лялик в Рыбинске, -добавила она.
Ее пожилого тридцатилетнего мужа звали детским именем Лялик. Он был кандидатом физико-математических наук...

"Виноград"

Она спросила:
— Правда, что вы боксер?
Я вяло кивнул. Я так гордился своими успехами в боксе, что даже преуменьшал их.

"Филиал"

Концерты Разудалова проходили с неизменным успехом. Репертуар у него был современный, камерный. В его песнях доминировала нота сдержанной интимности. Звучало это все примерно так:

     Ты сказала — нет,
     Я услышал — да...
     Затерялся след у того пруда.
     Ты сказала — да,
     Я услышал — нет...
     И тому подобное.

"Иностранка"

Как писал Уинстон Черчиль:
"У меня имеется все необходимое для жизни: Горячая ванна, холодное шампанское, свежий горошек и старый коньяк".
  @pro_Wines - создает отличное настроение, здесь просто и вкусно о вине бюджетном, и не очень, интересные новинки, а также горячие скидки.
Найди свое любимое вино с  @pro_Wines.
t.me/pro_Wines

И вот мы приехали. Евреи, русские, грузины, украинцы... Русские дамы с еврейскими мужьями. Еврейские мужчины с грузинскими женами. Дети-полукровки...
И выяснилось, что евреем быть не каждому дано. Что еврей — это как почетное звание.
И вновь мы слышим — докажи! Предъяви документы. Объясни, почему ты блондин? Почему без затруднения выговариваешь «эр»? Почему ты Иванович? Или даже Борисович?..
Между прочим, это и есть расизм. Ненавидеть человека за его происхождение — расизм. И любить человека за его происхождение — расизм.
Будь евреем. Будь русским. Будь грузином. Будь тем, кем себя ощущаешь. Но будь же и еще чем-то, помимо этого...
Например, порядочным, добрым, работящим человеком. Любой национальности...
Спорное, но выразительное определение еврейства дал Борис Меттер:
— Еврей — это тот, кто выписывает газету «Новый американец»!

"Марш одиноких"

Сергей Довлатов с Альфредом Тульчинским (издатель журнала «Калейдоскоп») и его собакой.
Фото Нины Аловерт. Квинс, лето, начало 80-х

Подозреваю, что писательство было для него еще и средством отгородиться от порядков и людей, так или иначе терзающих каждого. Он был ранимый человек и своими книгами защищался, как ширмой. В конце концов всякая ширма берет на себя функции стены, как всякая маска — лица. Он ее украшению и укреплению отдавал почти все силы, публика таким его и воспринимала, таким и судила. Но жить ему было настолько же неуютно, как тем из нас, кто пользуется любой возможностью эту неуютность подчеркнуть и свою позицию отчужденности, то есть другую ширму, продемонстрировать.

Анатолий Найман. "Персонажи в поисках автора"