Ученый как дипломат и турист
Сотрудничество ученых стало константой мировой политики – даже в эпоху «холодной войны» исследователи на практике формировали «мостик доверия». Тем самым они сближали страны – отсюда и родился термин «научная дипломатия».
Есть у нее, естественно, два трека – первый (высокая политика) – это про совместные межгосударственные проекты, сотрудничество в рамках мегасайенс и решение масштабных задач. В качестве яркого примера можно привести не только ЦЕРН, но Объединенный институт ядерных исследований, который должен стать модельным для создания аналогичных центров вокруг создаваемых объектов мегакласса в России.
Второй трек – собственно дипломатия персон, коллабораций, обмена идеями и мнениями. В ней активно участвуют университеты, научные институты, исследовательские центры.
Многообразие форм международного сотрудничества делает грань между данными векторами весьма расплывчатой, чаще всего конкретное взаимодействие несет в себе много различных черт научной дипломатии – например, «академическая научная дипломатия», которая представляет собой взаимодействие на уровне академий наук (или аналогичных институтов) различных стран.
Стоит напомнить, что именно Российская академия наук является одним из ключевых участников научной дипломатии – данный функционал прямо закреплен в Уставе. С государственных позиций теми же вопросами занимается Россотрудничество и частично МИД с сетью зарубежных представительств.
Научная дипломатия может восприниматься двояко – как «побочный полезный продукт» взаимодействия ученых и как важный инструмент в рамках «мягкой силы». Границы опять же весьма условны.
Коронавирус принес с собой новое явление – «вакцинную дипломатию». В ней соседствует и гуманитарный аспект (когда, например, Россия готова поставлять свой «Спутник V» в другие страны по сути – в рамках гуманитарной помощи), и политэкономический (почти за всеми другими вакцинами стоят мощные ТНК и соответствующее фармацевтическое лобби). В наибольшей степени гуманитарное измерение «вакцинной дипломатии» проявилось чуть ранее – в рамках разработки вакцины против вируса Эбола российскими учеными и медиками.
На одном из мероприятий, посвященном научной дипломатии, Гульнара Краснова (РАНХиГС) напомнила слова французского мыслителя ХХ столетия Раймона Арона, который считал, что
«главными действующими лицами мировой политики выступают солдат и дипломат. Сменяя друг друга, они регулируют отношения между народами, помогая защищать национальные интересы и восстанавливать мир». Думается, заметила профессор, что сегодня усилий двух названных акторов для преодоления локальных и глобальных кризисов, включая продолжающуюся пандемию, недостаточно. В сложившихся обстоятельствах как никогда насущна необходимость институционального и полноформатного подключения ученых к процессам мировой политики.
Впрочем, основную часть истории на роль «третьего» претендовал скорее не Ученый, а Купец. Именно торговля сплетала страны, становилась препятствием для войны.
Ученый вышел на арену уже после Второй мировой войны, однако, на тот момент уже изменилась парадигма восприятия международных отношений. Развивая идеи Раймона Арона, Джеймс Розенау выдвинул на передний план двух других ключевых акторов – туриста и террориста. И именно для этой пары Ученый является подходящим «третьим».
На поле научной дипломатии России сейчас много участников – РАН, МИД и Россотрудничество, научные фонды, университеты и научные институты. Есть даже определенные целевые установки в рамках Стратегии научно-технологического развития. Тем не менее, сила научной дипломатии как раз в многообразии форм, уровней и векторов. И жесткая централизация скорее навредит. Зато государство может создавать условия, в которых научное взаимодействие будет еще эффективнее работать на имидж страны и укрепление ее положения на мировой арене.
См. также:
https://poisknews.ru/science-politic/vosstanavlivaya-mir-dlya-preodoleniya-krizisov-soldat-i-diplomatov-malo-nuzhny-uchenye/