«Стомилионники» преткновения
Недавно были подведены итоги конкурса в рамках одних из самых крупных грантов, которые существуют в научно-образовательной сфере – «стомиллионников». Они пришли на смену Программе президиума РАН.
Это была первая пилотная волна нового формата существования «гипергрантов», которые выдавались на проекты, сфокусированные на фундаментальные и поисковые исследования, сопряженные с приоритетами Стратегии научно-технологического развития.
Результаты конкурса тут же стали предметом горячей дискуссии – а иначе и быть не могло, ведь формат, адресаты и требования к получателям грантов были всерьез «перезагружены», но при этом, конечно, неизбежными стали сравнения с аналогичными итогами предыдущей «реинкарнации» «стомиллионников» в виде Программы президиума РАН.
При этом некоторые представители научно-образовательной сферы высказали серьезные претензии к формату проведения конкурса и особенно – к механике проведения экспертизы. Часть замечаний несли в себе конструктивную критику, но также встречались и совсем одиозные высказывания (ярким примером стало
очередное заявление Клуба «1 июля»).
В целом, все участники процессе определения победителей – ученые, Минобрнауки, РАН – признают, что экспертиза была проведена неидеально. Хотя для справедливости стоит заметить – что ко всем видам и формам экспертизы существуют объективные претензии.
Мы сосредоточим свое внимание на ключевых участниках процесса оценки заявок – то есть, Минобрнауки и РАН. Министерство выступало в качестве оператора конкурса – и в итоге получило целый поток критики за «неправильные» (по мнению недовольных) результаты. Было сказано много о том, что экспертиза на подобные гранты должна быть передана Российской академии наук. С другой стороны, иные представители научно-академической среды высказывали претензии также и к руководству РАН, которое недостаточно хорошо поработало в процессе экспертизы в целом и взаимодействия с Минобрнауки в частности.
Самое интересное в дискуссии об оценках состоит в том, что ключевым участником этого процесса являлось как раз-таки не Минобрнауки, а РАН. Было предусмотрено участие РАН на всех этапах организации таких исследовательских проектов.
Специально сформированный для конкурсного отбора Экспертный совет, состоящий из ведущих ученых членов Российской академии наук, определил не только 11 тематических направлений проектов и критерии их конкурсного отбора, но и назначил квалифицированных экспертов РАН для содержательной оценки каждой допущенной на конкурс заявки.
Подбор экспертов осуществлялся Экспертным советом с учетом их предметной специализации и профессиональных знаний, а также аффилированности и возможного конфликта интересов.
Экспертами РАН по каждому критерию были выставлены соответствующие баллы, согласно утвержденным Экспертным советом их возможным значениям, сумма которых позволила сформировать общий рейтинг заявок.
Таким образом, не в качестве институции, но в рамках персонального состава экспертного совета и рецензентов – вся экспертиза целиком и полностью находилась в ведении Российской академии наук.
Заметим, что в РАН также признают – были определенные недоработки. В качестве примера «лучшей практики» и референтной модели президент Академии Александр Сергеев предложил ориентироваться на организацию и проведение экспертизы в рамках мегагрантов. Письмо с соответствующими предложениями было направлено 18 августа министру науки и высшего образованию Валерию Фалькову.
Собственно говоря, и само Министерство четко понимает, что для экспертизы в вопросах распределения грантов (и «стомиллионников», и всех остальных) есть пространство для улучшения и совершенствования процедуры. Предложения президента РАН Александра Сергеева совпадают с планами Минобрнауки.
Так что по данному вопросу РАН и Министерство еще раз демонстрируют высокий уровень взаимного доверия и схожесть взглядов на развитие науки в России. Вбить стомиллионный клин экспертизы в их отношения недругам не удастся.
