Девочки, пяр — это же не про пресс-релизы. Пяр — это про символы и смыслы. И сегодня, как справедливо отметил Фёдор Александрович Лукьянов (
https://t.me/ru_global/4180), “символики было выше головы”. Собор Парижской Богоматери сгорел за считанные минуты дотла аккурат в канун Страстной седмицы.
В такие моменты на символизм тянет невольно, но уверенно. Стоявший более 700 лет католический собор, вокруг которого, по сути, сформировалась современная политическая и культурная Европа, который пережил и революции, и термидор, который видел и Наполеона, и Де Голля, который был свидетелем и символом “самости” европейского пути, предметом гордости Франции, знаком ее особого места в жизни и судьбе Европы, предметом обожания миллионов туристов со всего мира — вспыхнул как спичка и как спичка же сгорел. Французские пожарные были то ли нерасторопны, то ли им правда не хватило ни времени, ни техники. Но они, также как толпа зевак, просто стояли и смотрели как происходит неизбежное.
И как в такие моменты убежать от обобщений? Уже год мы все привычно угорали над Брекзитом, не первый год мы угорали над Макроном, лет десять мы тихонько усмехались над безуспешными попытками французов обуздать алжирскую миграцию, думая, что у нас свой особый путь и скрепы, потирали руки, смотря на то, как “Желтые жилеты” в порыве социального гнева утюжат нестройные порядки французской жандармерии. А тут, хлоп, и намертво вбитый в нас массовой советской и российской культурой и школьным образованием образ, созданный революционным Гюго, превратился в груду пепла и камней. И сразу вопрос: а не Европа ли это сгорела у нас на глазах в прямом эфире?
Да, девочки, это сгорела Европа. Кто-то усмотрит в этом торжество скреп и особого пути. Кто-то — торжество провидческой в чем-то книги Елены Чудиновой “Мечеть Парижской богоматери” 2005 года издания. Кто-то — крах европейской идеи (или напротив — ее торжество “по Жану Клоду Юнкеру и Анри Леви”).
Поджог ли это был, девочки, или умилительное в своей непосредственности европейское раздолбайство, но символы говорят нам одно: Европа в прямом эфире попрощалась со своим самым древним, самым старым, самым известным и самым монументальным творением. Но удар это не по ее самолюбию (хотя и по нему тоже), не по ее — европейской вековой идентичности. Удар этот — по всем нам. Юные дочери доктора БеПе уже не смогут увидеть это чудо европейской инженерной и архитектурной мысли.
Нет, конечно, на 3Д-принтере можно быстро напечатать новый собор, еще лучше прежнего, вообще не отличишь. Помяните наше слово, уже через час в твиттере объявится Илон Маск, который на своей летающей тарелке со спасателями вылетел, чтобы помочь дружескому французскому народу (благо старик Донни уже выступил). Да и вообще, девочки, на восстановлении Собора теперь будут пиариться все, кому не лень. Но это будет уже совсем не тот собор. Потому что непрерывность истории - она сгорела.
Европа сегодня, безусловно, осиротела. И осиротела она навсегда. И если это была “случайность” (которую еще принято называть господним провидением), то та “случайность”, которая неслучайно увенчала всё, что происходит с нами, с Европой, с миром. И это, похоже, только конец начала.