Завершая тему Ленина.
В русском левом лагере существовал спор, аналогичный спору западников и славянофилов (насчет последних стоит сказать: они были не тогдашним аналогом Проханова или Дугина, но альтернативной западничеству формой либеральной фронды с характерным для всех восточноевропейских национализмов этнографическим оттенком и утраченным золотым веком, вполне пристойно помещенным в допетровские времена, но ладно, подробней об этом как-нибудь в другой раз).
Аналогом западников были меньшевики, которые более-менее строго по Марксу считали, что нам бы пока капитализм поднять как следует да установить буржуазную демократию, а там уж как-нибудь, заседая в парламенте, доживем и до социализма с коммунизмом.
Аналогом славянофилов были народники с эсерами, сочинявшие теории про особую склонность русского народа к социализму, идущую из глубины веков.
А вот созданный Лениным большевизм стал эдакой царской водкой из Маркса и Нечаева. С меньшевизмом его объединяли глобализм и "научность", а с эсеровщиной - вера в возможность русского рывка в социализм в обход всех марксовских закономерностей, а также брутальность действий, до поры до времени сдерживаемая той самой "научностью", но в итоге многократно усиленная ей же. В итоге получилось нечто феноменально токсичное. Зато некоторые теперь гордятся, мол, русские сказали свое слово в истории и все такое. Дебилы, блядь.