ОШИБОЧКА ВЫШЛА #12: ОБЕЩАНИЕ БОГУ ДОБРОЙ СОВЕСТИ (1 ПЕТ. 3:21)
В 1 Пет. 3:21 мы читаем, что христианское крещение — это «не плотской нечистоты омытие, но
обещание Богу доброй совести». Основываясь на этом тексте, довольно часто я слышал проповеди, в которых утверждалось, что принимая водное крещение, мы даем Богу
обет хранить Ему верность, а также
обещаем оберегать ту чистоту, которую Он нам дает.
У многих читателей, однако, возникает вполне резонный вопрос: а можем ли мы вообще пообещать такую серьезную вещь, как сохранение верности Богу? В нашей ли это власти? Да, мы вступаем в завет со Христом, но можем ли мы быть уверены в том, что никогда этот завет не нарушим?
Вся проблема Синодального перевода, затуманивающая, как мне кажется, подлинный смысл текста, заключена в слове «обещание», которое в греческом подлиннике выражено существительным
ἐπερώτηµα (еперо́тема). Во всем Новом Завете оно употребляется всего один раз (именно у Петра), а потому для выяснения его смысла приходиться пользоваться внешними источниками.
Итак, этот термин знаком нам еще со времен Геродота (V век до Р.Х.), у которого он означает
«вопрос» (
История, 6.67), и именно в таком значении он фигурирует во всей древнегреческой литературе: как в светских (Фукидид,
История, 3.53.2; 3.68.1), так и библейских источниках (Дан. 4:14 в версии
Феодотиона), а также в ранней христианской литературе (Иустин Мученик,
Разговор с Трифоном иудеем, 45.1;
Пастырь Ерма. Заповеди, 11.2). Таким образом, давайте сразу зафиксируем:
существительное ἐπερώτηµα (еперо́тема) означает «вопрос» или «просьба».
К этому стоит добавить и следующий факт: ἐπερώτηµα (еперо́тема) является отглагольным существительным, происходящим от глагола
ἐπερωτάω (еперо́тао), который означает
«спрашивать», «задавать вопрос». В Новом Завете этот термин используется 56 раз (напр., Мк. 5:9; 7:5; 7:17; 8:23, 27 и др.) и всегда именно в этом значении, что подтверждается и греческими источниками.
Таким образом, учитывая полученные филологические данные, корректным переводом будет: «Крещение — не плотской нечистоты омытие, но
прошение у Бога доброй совести». Согласитесь, смысл всего стиха меняется кардинальным образом! Крещение, таким образом, изображается как таинство, в котором христианин просит Бога об очищении сердца, и, следовательно, оно является видимым знаком внутреннего преобразования, основанного на жертве Иисуса. Фактически, оно есть символом омовения грехов (ср. Деян. 2:38). В крещении верующий обращается к Богу с молитвой, а не с самонадеянной уверенностью; в смирении, а не с гордостью; с надеждой на Бога, а не на себя.
Некоторые протестанты любят спекулировать на том, что слово ἐπερώτηµα (еперо́тема) иногда означает «обещание». Да, это правда. Но такое его значение обнаруживается лишь
в некоторых папирусах конца II века (
P.Cair.Preis., 1.16), а также в еще более позднем
Кодексе Юстиниана (
8.10.12.3), который датируется VI веком после Р.Х., а потому применять его к текстам Нового Завета — это
анахронизм и филологическое жульничество.
Чтобы в этом убедиться, можно обратиться к древним церковным авторам. Так, например, Григорий Богослов, который был греком и разбирался в языке явно лучше, чем мы, в своем
40-м слове на Святое Крещение прямо заявляет, что крещение — это прошение у Бога доброй совести. Это же мы можем прочитать у еще одного грека: Феофилакта Болгарского, который жил значительно позже Григория, но, все же, утверждает то же, что и великий
каппадокиец (
Толкование на Первое послание ап. Петра, 3.21).
Таким образом, мы можем прийти к выводу, что корректным переводом слов Петра будет:
«Крещение — не плотской нечистоты омытие, но прошение у Бога доброй совести».
Ставьте 👍 этой публикации и делитесь ею с друзьями.
#ошибочка_вышла