Октябрьским вечером, тоскуя,
Ропщу на скорбный свой удел
И пью я пятую, шестую
За тех, кто всё-таки сумел
Ответить на исламский вызов –
Семьсот заложников спасти.
И я включаю телевизор,
И глаз не в силах отвести.
Как будто в трауре невесты
В цветенье девичьей поры
Сидят чеченки в красных креслах,
Откинув чёрные чадры.
Стройны, как греческие вазы,
Легки, как птицы в небесах,
И вместо кружевных подвязок,
Они в шахидских поясах.
Они как будто бы заснули,
Покоем дышит весь их вид,
У каждой в голове по пуле,
На тонких талиях пластид.
Их убаюкивали газом,
Как песней колыбельной мать,
Им, обезвреженным спецназом,
Не удалось себя взорвать.
Над ними Эрос и Танатос
Сплели орлиные крыла,
Их, по решенью депутатов,
Родным не выдадут тела.
Четыре неподвижных тела
В щемящей пустоте рядов
Исчадья лермонтовской Бэлы
И ниньзя виртуальных снов.
Сидят и смотрят, как живые,
Не бросив свой последний пост
Теперь, когда по всей России
Играют мальчики в “Норд-Ост”.