א
🇮🇱🇺🇸С еврейского портала Jewish.ru:
«Накапливающиеся противоречия и взаимные претензии иногда приводили к вспышкам откровенного насилия. Одним из самых вопиющих примеров стали беспорядки в нью-йоркском районе Краун-Хайтс, которые в американской публицистике сохранились под названием Pogrom.
Краун-Хайтс – один из бруклинских районов, в котором сейчас проживают преимущественно афроамериканцы. Исключением остается лишь упорно держащаяся за этот район община любавических хасидов. Именно в Краун-Хайтсе после прибытия в Америку в 1940 году обосновался Ребе Йосиф-Ицхак Шнеерсон. Его преемник во главе любавического хасидута Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон решил не покидать район, хотя остальное белое население давно переселилось в более благополучные части Нью-Йорка. Хасиды остались в Краун-Хайтсе вместе со своим Ребе. Это привело к полярному разделению района. Еврейское и афроамериканское население между собой практически не взаимодействует. Эту поляризацию усугубила и экономическая пропасть: на фоне безработных афроамериканцев деятельные хасиды выглядели преуспевающим сообществом. В результате любавические хасиды изолировались внутри не самого благополучного района, создали собственные патрули безопасности и социальные службы, работающие только для еврейской общины. Всё это вызывало тихое раздражение афроамериканцев, которое рано или поздно должно было прорваться.
Поводом послужил трагический дорожный инцидент, произошедший вечером 19 августа 1991 года. В это время по улицам района проезжал Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон, возвращавшийся с кладбища, на котором он навещал могилу своего тестя и предшественника, Ребе Йосифа-Ицхака. Один из хасидов, сопровождавший Ребе на своей машине, слегка отстал и, нагоняя, проехал перекресток на желтый свет, столкнулся с другим автомобилем и вылетел на тротуар, где сбил двоих детей афроамериканского происхождения. Один из них, семилетний Гэвин Като, скончался на месте. Водитель попытался сдать назад, чтобы высвободить оказавшихся под колесами детей, однако на него тут же набросилась толпа местных жителей-афроамериканцев. Они выволокли его из машины и начали жестоко избивать. Вскоре на место прибыла полиция, а также две машины скорой помощи: одна – городской, вторая – местной хасидской службы. Полиция, видя, что избитому водителю продолжает грозить расправа, приказала хасидской медицинской машине немедленно забрать его и отвезти в больницу. Афроамериканцы интерпретировали это однозначно: белые помогают своим и пытаются вывезти виновника с места происшествия.
Объяснять что-либо разгоряченной и уже долгие годы враждебно относящейся к евреям толпе было невозможно. На улицах начали собираться черные подростки, решившие «мстить». «Пойдем на Кингстон-Авеню и найдем еврея» – так, по словам очевидцев, была сформулирована их нехитрая мысль. Вскоре по району запылали автомобили и зазвенели разбиваемые стекла. С утра беспорядки продолжились, группы погромщиков бродили по району, одна из групп встретила австралийского студента Янкеля Розенбаума, приехавшего в Нью-Йорк работать над диссертацией. Ему проломили голову и несколько раз ударили ножом. Раны оказались смертельными.
В это же время на похоронах погибшего в аварии ребёнка местный пастор афроамериканской общины преподобный Шарптон разразился грозными инвективами в адрес евреев. В своих речах он говорил о «торговцах алмазами, поддерживающих апартеид», намекая, вероятно, на старый миф, будто евреи стоят за крупнейшей в мире алмазодобывающей корпорацией De Beers (тема апартеида в те дни была одной из главных в мировых новостях в связи со сменой режима в ЮАР и приходом к власти в этой стране Нельсона Манделы). Позже пастор пытался оправдаться, утверждая, что не знал об убийстве Розенбаума, а под «торговцами алмазами» имел в виду лишь конкретные фирмы с еврейскими владельцами, которые покупали алмазы у расистских властей в ЮАР. Но многие из присутствовавших на похоронах поняли слова вполне конкретно: пастор «разрешил» наказать евреев.
«Накапливающиеся противоречия и взаимные претензии иногда приводили к вспышкам откровенного насилия. Одним из самых вопиющих примеров стали беспорядки в нью-йоркском районе Краун-Хайтс, которые в американской публицистике сохранились под названием Pogrom.
Краун-Хайтс – один из бруклинских районов, в котором сейчас проживают преимущественно афроамериканцы. Исключением остается лишь упорно держащаяся за этот район община любавических хасидов. Именно в Краун-Хайтсе после прибытия в Америку в 1940 году обосновался Ребе Йосиф-Ицхак Шнеерсон. Его преемник во главе любавического хасидута Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон решил не покидать район, хотя остальное белое население давно переселилось в более благополучные части Нью-Йорка. Хасиды остались в Краун-Хайтсе вместе со своим Ребе. Это привело к полярному разделению района. Еврейское и афроамериканское население между собой практически не взаимодействует. Эту поляризацию усугубила и экономическая пропасть: на фоне безработных афроамериканцев деятельные хасиды выглядели преуспевающим сообществом. В результате любавические хасиды изолировались внутри не самого благополучного района, создали собственные патрули безопасности и социальные службы, работающие только для еврейской общины. Всё это вызывало тихое раздражение афроамериканцев, которое рано или поздно должно было прорваться.
Поводом послужил трагический дорожный инцидент, произошедший вечером 19 августа 1991 года. В это время по улицам района проезжал Ребе Менахем-Мендл Шнеерсон, возвращавшийся с кладбища, на котором он навещал могилу своего тестя и предшественника, Ребе Йосифа-Ицхака. Один из хасидов, сопровождавший Ребе на своей машине, слегка отстал и, нагоняя, проехал перекресток на желтый свет, столкнулся с другим автомобилем и вылетел на тротуар, где сбил двоих детей афроамериканского происхождения. Один из них, семилетний Гэвин Като, скончался на месте. Водитель попытался сдать назад, чтобы высвободить оказавшихся под колесами детей, однако на него тут же набросилась толпа местных жителей-афроамериканцев. Они выволокли его из машины и начали жестоко избивать. Вскоре на место прибыла полиция, а также две машины скорой помощи: одна – городской, вторая – местной хасидской службы. Полиция, видя, что избитому водителю продолжает грозить расправа, приказала хасидской медицинской машине немедленно забрать его и отвезти в больницу. Афроамериканцы интерпретировали это однозначно: белые помогают своим и пытаются вывезти виновника с места происшествия.
Объяснять что-либо разгоряченной и уже долгие годы враждебно относящейся к евреям толпе было невозможно. На улицах начали собираться черные подростки, решившие «мстить». «Пойдем на Кингстон-Авеню и найдем еврея» – так, по словам очевидцев, была сформулирована их нехитрая мысль. Вскоре по району запылали автомобили и зазвенели разбиваемые стекла. С утра беспорядки продолжились, группы погромщиков бродили по району, одна из групп встретила австралийского студента Янкеля Розенбаума, приехавшего в Нью-Йорк работать над диссертацией. Ему проломили голову и несколько раз ударили ножом. Раны оказались смертельными.
В это же время на похоронах погибшего в аварии ребёнка местный пастор афроамериканской общины преподобный Шарптон разразился грозными инвективами в адрес евреев. В своих речах он говорил о «торговцах алмазами, поддерживающих апартеид», намекая, вероятно, на старый миф, будто евреи стоят за крупнейшей в мире алмазодобывающей корпорацией De Beers (тема апартеида в те дни была одной из главных в мировых новостях в связи со сменой режима в ЮАР и приходом к власти в этой стране Нельсона Манделы). Позже пастор пытался оправдаться, утверждая, что не знал об убийстве Розенбаума, а под «торговцами алмазами» имел в виду лишь конкретные фирмы с еврейскими владельцами, которые покупали алмазы у расистских властей в ЮАР. Но многие из присутствовавших на похоронах поняли слова вполне конкретно: пастор «разрешил» наказать евреев.
Старая добрая сегрегация
