Прокурор:
«Куда Егор Лесных нанёс удары потерпевшему?»

Антонов уже отвечал на этот вопрос при даче свидетельских показаний. Адвокаты просят снять вопрос.

Прокурор умоляющим голосом:
«Ну всё-таки куда?»

Антонов:
«Ну один удар в нижнюю часть. А второй по-моему тоже в нижнюю часть туловища. Но я уже не могу точно сказать».

Свидетель Орлов, начальник Антонова:
«А я сейчас видел на видео, как Лесных второй раз нападал на сотрудников. А в первый раз он ударил куда-то то ли в район ягодицы, то ли бока, то ли поясницы. Это в зависимости от того, как удар был нанесён».

Судья обращается к свидетелю по делу Егора Лесных, Максима Мартинцова и Александра Мыльникова:
«Куда именно вы направлялись с задержанными?»

Козлов:
«К автозакам. Ну там примерно через 200 метров».

Адвокат Очерет:
«Прошу всё-таки ещё раз включить видеозапись и показать, где именно находились автозаки, потому что мы их там не видели».

Судья игнорирует просьбу защиты.

Адвокат Мурад Мусаев заявляет, что видео имеет одну единственную направленность — максимальный пацифизм его подзащитного — всё, чтобы сделать один вывод: революция — это не всегда кровь, а перечень приводит для того, чтобы описать, что имеет в виду автор.

«Жуков говорит, что он просто завалит нас количеством, а в будущем обещает рассказать подробнее», — подытоживает защитник по делу Егора Жукова.

И наконец суд приступает к просмотру финального видеоролика из «Блога Жукова» — «БОЙКОТ ВЫБОРОВ - ЭТО ЛИШЬ НАЧАЛО».

Опубликован 27 декабря 2017 года. Это самый популярный из четырёх видеороликов — более десяти тысяч лайков и 776 дизлайков, а также более чем 142 тысячи просмотров.

«В этом видео мы поговорим про #БойкотВыборов2018, инициированный Алексеем Навальным, а также о том, почему лишь одного бойкота не будет достаточно#БойкотВыборов2018, инициированный Алексеем Навальным, а также о том, почему лишь одного бойкота не будет достаточно», — так Егор Жуков описал своё видео на ютубе.

Это был Жуков! Подписывайтесь на канал!

Адвокат Максима Мартинцова Василий Очерет:
«Вы говорили, что митинг начался 27 июля в 12:00 на Тверской улице. Откуда вам это известно?»

Антонов:
«Я был вместе с гражданами там».

Адвокат Очерет:
«Но только что вы сказали, что стояли на месте, когда снимали. Я просто пытаюсь выяснить, как свидетель оказался на месте событий.
Скажите, а у Орлова был в руках плакат?»

Антонов:
«Нет».

Адвокат Очерет:
«Вы отвечаете честно или выгораживаете своего начальника?»

Судья просит Очерета прекратить вопросы.

Адвокат Александра Мыльникова Татьяна Тятова:
«Если вы никуда не передвигались, а всегда находились на месте событий, то видели ли вы, что происходило за минуту до инцидента? Вы видели, как сотрудники Росгвардии применяли спецсредства и физическую силу к гражданам?»

Антонов:
«Сложно сказать. На видео видел, что применяли. А на месте — нет».

Видео комментирует адвокат Егора Жукова Леонид Соловьёв. Он говорит, что когда Егор говорит про Джина Шарпа, про его труд, — данная книга не запрещена на территории РФ, цитаты из неё не запрещены.

Адвокат Мурад Мусаев цитирует слова Жукова из видео: «Я не устану повторять, что власть в России можно сменить только мирным путём».

Адвокат Максима Мартинцова Михаил Игнатьев:
«Сколько экшн-камер было выдано сотрудникам вашего подразделения?»

Орлов:
«Каждый мой сотрудник обеспечен камерой, но сколько у меня сотрудников, я не скажу».

Адвокат Очерет:
«А кто из ваших подчиненных снял видео, которое мы просмотрели?» (где видно, что оперативный сотрудник несёт плакат)

Орлов:
«Данное видел скорее всего не может являться моим видео и также скорее всего это не видео моего коллеги. Там ещё было очень много разных служб, которые вели съемку».

Адвокат Игнатьев:
«А какие ещё службы могли там вести съемку? Как эта запись вообще попала в материалы?»

Орлов:
«Ну много кто снимает. Росгвардия, может быть блоггеры какие-то».

Адвокат Очерет:
«А раньше вы эту запись видели?»

Орлов:
«Нет, не видел».

Суд изучил все видеоролики и приступает к допросу Егора Жукова. Вопросы задаёт защита.

Адвокат Мурад Мусаев обращается к своему доверителю:
— Расскажите, при каких обстоятельствах были записаны данные видео?
Егор Жуков отвечает ему:
— Более двух лет назад. Более двух лет назад в Москве и в других городах прошли митинги. На митинге я присутствовал лично. Митинг был неэффективен, и это было связано с действиями его организаторов. Эту мысль я и хотел высказать в своем видео. Этот ролик вообще не про действующую власть, не про насилие, а просто критика организаторов митинга.

Адвокат Мурад Мусаев говорит:
— Две фразы, которые больше всего приглянулись Коршикову: «тут нужно хвататься за любые формы протеста» и «с системой нужной жёстко и планомерно бороться». Есть ли в них какие-либо призывы?

Егор Жуков отвечает ему:
— Такая оценка неверна. Во-первых, эксперт игнорирует контекст, в котором был произведен видеоролик. В данных фразах не только нет намека на призывы к экстремизму, но и эти фразы не являются призывом в принципе. Они были произнесены мною в заключительной части. Они — анализ произошедших событий. Если оппозиция хочет достичь своей цели, то есть нужно…
Эти фразы не призыв, в них вложен иной смысл. Самое важное тут — это значение слова «нужно». Слово «нужно» было использовано мною в том же контексте как «чтобы получить четыре нужно сложить два и два». Это не призыв. Хочешь — получай четыре, хочешь — нет. Это твой выбор. В этом ролике я обращался к организаторам митинга и лишь проводил анализ того, что произошло. Я настаиваю на том, что в данных фразах нет никакого намека на использование насильственных действий, но и эти фразы даже не являются призывом. Далее. Эксперт Коршиков пишет в своей экспертизе, что формы протеста делятся на насильственные и ненасильственные. Обращаю внимание на то, что он нигде не ссылается на словарь. Если мы посмотрим в словари, то мы не увидим ни одного значения, в котором бы была негативная коннотация.

Егор рассказывает, как словари понимают слово «протест». Судья прерывает его и спрашивает, комментирует ли он это как лингвист или как политолог?
Егор заявляет, что он комментирует это как подсудимый.

Прокурор просит судью обратить внимание, что Егор пользуется какими-то заметками. Судья отвечает ему, что подсудимый может пользоваться ими в ходе допроса.

Адвокат Александра Мыльникова Татьяна Тятова:
«Как вы идентифицируете видео, сделанные именно вашими сотрудниками?»

Орлов:
«Ну, там же слышен голос. На видео с плакатом в руках сотрудника нет голоса моего сотрудника».

Адвокат Тятова:
«Но это тот же голос, который звучит за кадром на первом видео, которое снимал ваш сотрудник Антонов...»

Адвокаты говорят о том, что Антонов сам под прикрытием принимал участие в акции и нёс в руках плакат.

Егор Жуков продолжает свою речь:

— Мы видим, что значение висит в воздухе. Насильственную коннотацию слова «протест» подтвердить невозможно, потому что ни один словарь на него не ссылается. Ваша честь, мне кажется тут классический случай вот этого самого сомнения. Который, как следует из презумпции невиновности, должен толковаться в мою сторону. То, что Коршиков просил приобщить видеозаписи, — это дает нам понять, что если какие-то люди используют «протест» каким-либо образом, то значит это можно использовать в экспертизе. Всё это относится и к фразе «с системой нужно жёстко и планомерно бороться» и словом «нужно». Я не раз, Ваша честь, слышал как наш Президент призывал к жёсткой борьбе с коррупционерами. Я не думаю, что он призывал к насилию над ними. Думаю, если Владимиру Владимировичу так можно использовать это слово, то и мне тоже. Мы решили удостовериться, и по нашей просьбе подготовили четыре независимых рецензии на экспертизу Александра Коршикова. Во-первых, я хочу отметить, что все они пришли к единому мнению — во всех роликах отсутствуют призывы к экстремистской деятельности. Я всё же подчеркну, что экспертизы проведены академиками РАН, ведущими преподавателями ВШЭ, Гильдией экспертов-лингвистов, и четвертая — Сафоновой Юлией Александровной, экспертом центра «Э», той самой, которую Коршиков сам сказал, что отлично знает и воспринимает как авторитет.

Сейчас на судебном заседании по делу Егора Жукова происходит спор между адвокатом Мурадом Мусаевым и судьёй относительно того, может ли Егор процитировать одну из рецензий, подготовленных на экспертизу Александра Коршикова. Судья возражает. Егор Жуков заявляет, что для него не имеет значения, как это будет занесено в протокол — как отрывок из экспертизы или как его собственное мнение.

Судья говорит, что Егор может давать показания в любой форме. Судья говорит, что они злоупотребляют своим правом с целью не дать вести заседание в том темпе, который был им объявлен до перерыва.

«Более давайте в полемику не вступать, потому что часики тикают», — подытоживает судья.  Позже она говорит, что «в эту же картину» входит молчаливый уход адвоката Ильи Новикова.

По делу Егора Лесных, Максима Мартинцова и Александра Мыльникова вновь включают видеозапись, сделанную Антоновым.

Секретарь снова на середине прерывает просмотр.

Адвокаты:
«А может мы хоть раз досмотрим это видео до конца? Почему просмотр прервали?»

Судья:
«Ну... Гособвинитель попросил... Мы же это видео уже смотрели!»

Адвокат Игнатьев:
«Обратите внимание, в промежутке 1:16-1:25 идёт избиение не оказывающих сопротивление безоружных граждан».

Адвокат Гароз:
«Прошу вас ещё раз остановить Запись на 17-й секунде. Там есть один важный момент. Даже я сразу не понял, что нога в кадре не принадлежит Лесных».

Судья:
«Не говорите так. Я же все уже видела».

Судья Аккуратова вновь отказывается исследовать доказательства невиновности подсудимых.

Егор Жуков говорит, что у него нет желания идти на конфликт с судом, поэтому он пропустит эту часть и перейдёт к следующему вопросу.

— Фраза «делайте всё что возможно» действительно является призывом, но она не является призывом к насилию. Моя досада, что большая часть граждан не участвует в политике, вылилась в эту фразу. Это выражение так и считывается, если брать во внимание контекст. Эксперт Коршиков контекст не берет во внимание.

Адвокат Мурад Мусаев задает следующий вопрос:
— Коршиков считает, что три видео — это единый объект. Согласны ли вы с этим?
Егор отвечает:
— Коршиков выделяет три критерия. Первый — это критерий времени. Между роликами было выложено три-четыре видео. Если следовать логике Коршикова, то видео должны быть объединены. Таким образом, эксперт Коршиков просто не имел возможности оценить должным образом временной интервал, он просто не обладал полноценными данными, поскольку ему направлено только девять видео. Следующий критерий — тематика. Действительно, два ролика тематически связаны, поскольку там обсуждаются вещи, которые имеют непосредственное отношение к мирному сопротивлению. Они теоретические и не привязаны к актуально повестке. Но ролик «БОЙКОТ ВЫБОРОВ - ЭТО ЛИШЬ НАЧАЛО» с самого названия говорит о том, что он привязан к повестке максимально. Этот ролик не может считаться единым объектом с точки зрения логики Коршикова. Единственное, чем он обосновывает — что в нем есть ссылка на ролики два и три. Ваша честь, на моем канале есть очень много видео, где я ссылаюсь на видео два и три. Самое главное тут — тематическое отличие.

Тогда Мусаев вновь уточняет:
— Призывал ли ты к действиям, обсуждаемым в роликах?

На что Егор заявляет следующее:
— Эксперт, насколько я помню, говорит, что в едином объекте, состоящем из роликов два, три и четыре, содержится призыв. Но четвертый видеоролик не может рассматриваться как единый объект с другими двумя роликами, поскольку они тематически не связаны. Основаная цель ролика «Митинги? Что дальше?»  —  ознакомить аудиторию с книгой Джина Шарпа «От диктатуры к демократии». В данном ролике я хотел рассказать о способах ненасильственных действий. Я взял главу и просто привел список из этих действий. В целом, совершенном очевидно, что никакого призыва совершать эти действия не было.

Прокурор по делу Егора Лесных,
Максима Мартинцова и Александра Мыльникова обращается к Козлову:
«В связи с чем вы применили физическую силу?»

Козлов:
«Для отражения нападения на Косова».

Прокурор:
«Куда были нанесены удары Косову?»

Козлов:
«Ну я боковым зрением...»

Адвокат Гароз:
«В чем была необходимость задержания человека, которого вы конвоировали? Это же крайняя мера. Почему не составили административный протокол на месте?»

Судья снимает вопрос.

Прокурор:
«Особо активных они задерживали».

Адвокат Очерет:
«И избивали».

Адвокат Очерет:
«А после применения спецсредств вы писали рапорт? Вы повредили ваше спецсредство?»

Козлов:
«Не помню».

Адвокат Мурад Мусаев продолжает задавать вопросы Егору Жукову:

— Ты комментируешь момент самосожжения и говоришь, что такой человек войдет в историю. Является ли это призывом к самосожжению? Поддерживаешь ли ты этот способ как молодой политолог и призываешь ли к нему?

— Я бы никогда не стал призывать к тому, на что я не готов пойти самостоятельно. Это просто констатация факта. Не раз люди, действительно сжигающие себя, затем если их движение приводило к победе, они воспринимались как герои.

— Ты считаешь правильным и уместным самосожжение?

— По прошествии двух лет действительно все изменилось: манера, которой я общаюсь, формулировки. Не буду скрывать, что чувствую себя неловко, когда мы смотрели видео. Мне очень трудно представить, о чем думает человек, такое совершающий. Это отважный шаг, но я бы на это не пошел сам.

— Ты говоришь, что завалил зрителя количеством? Что ты имеешь в виду?

— Ваша честь, не счесть какое количество являются сторонниками насильственных способов свержения власти, особенно в интернете. «Завалить количеством» значит привести доказательства того, что ненасильственные действия существуют, они эффективны и их много. Необязательно хвататься за вилы.

Теперь вопросы Егору Жукову задают государственные обвинители:

— Скажите, пожалуйста, у вас есть формулировки «ублюдочная система, незаконно обыскивает и сажает…и нужно с этим бороться». Что вы имели в виду?

Егор Жуков отвечает:
— Да, можно заметить, что я использую бескомпромиссную речь. Я решил охарактеризовать систему, которая существовала в России на тот момент.

Прокурор уточняет:
— Что вы вкладывали в понятие «ублюдочная система»?
— Я еще раз скажу, что я использовал бескомпромиссную формулировку…

Тут в диалог вмешивается судья:
— Что вы имели в виду под словом «ублюдок»? Как там в словарях понимают, может быть?
— Я просто констатировал тот факт, что некоторые политики ведут себя таким образом, который я не поддерживаю. Я считаю их неразумным в своем поведении. Если они будут работать на благо населения, то я не буду выступать против того, чтобы они стояли во главе страны.

Прокурор спрашивает:
— Поясните, пожалуйста, вот вы указываете «противодействие Путину и путинскому режиму»? Что имеете в виду?

Егор говорит, что ответит с легкостью:
— Борис Немцов противодействовал «путинскому режиму», когда участвовал в выборах. Это название режима, который сейчас существует в России.

Прокурор продолжают задавать вопросы Егору Жукову:
— Что означает «возражение»?
Егор отвечает:
— Устный характер может проявляться по-разному. Например, вот я ролики снимал, кто-то может встать в одиночный пикет, кто-то жалобы пишет в государственные органы. Для протокола уточню, что в методиках, установленных законом, в нашей стране можно организовывать митинги, и это тоже способ выражения мнения.

Прокурор говорит, что Егор не так его понял:
— Если вы предполагаете под словом «возражение» именно устное...?
Егор отвечает:
— Действуя в определенной коммуникативной ситуации мы несознательно базируемся на определенном контексте, в котором существует данная ситуация. В контексте, когда люди говорят «протест», — невозможно понять, что человек имеет в виду что-то насильственное. При этом существуют словари, которые помогают определить значение. Если какая-то группа использует слово в каком-то значении, то это не означает, что это является нормой русского языка. Пока это не зафиксировано, это не является нормой.

⚡️ Суд откладывает заседание по делу Егора Жукова на 4 декабря, 10:00