>Если рассматривать наш язык как можно более объективно, то он прекрасно описывает отношение к предмету, но не очень хорошо - действие. Всего три времени глагола, и чрезмерно "быкающее" сослагательное наклонение, зачастую делают повествование не очень удобным. Но как только дело доходит до описания нашего отношения к предмету, то тут русский язык расцветает. Тончайшие оттенки смысла передаются с помощью суффиксов, приставок и инверсии, если б мы вслед за американцами начали учитывать в своих словарях все устаревшие слова и окказионализмы, то у нас уже было бы не то что миллион - миллиард слов. Именно этим свойством русского языка объясняется наша страсть к заимствованиям. Мы настолько хотим подчеркнуть все оттенки значения, что постоянно заимствуем из других языков слова, придавая им в итоге порой совершенно иные смыслы. Показательным примером будет латинское "интеллигенция", значение которого мы настолько переиначили под себя, что тот же английски впоследствии воспринял это слово из русского, именно в нашем понимании.
Помимо крайне удобного словообразования, отличительной чертой русского является то, что теория "трёх штилей" для русского в общем-то ещё не устарела, хоть и видоизменилась. Есть русский-матерный, русский-разговорный, литературный, канцелярит, академический, и всё это разный язык. В детстве я не общался матом, и когда судьба закинула меня в среду, где мат был нормой общения, пришлось потратить около трёх месяцев просто чтобы быстро, без внутреннего перевода, воспринимать речь.
Также удобством русского является безличная форма. На русском можно провести длительную переписку в интернете, но так и не узнать кто по другую сторону экрана, мужчина или женщина. Безличность позволяет нам без каких-либо особых проблем переносить нынешнее отсутствие обращения типа "леди и джентльмены".
Я устал читать это