Известный провинциальный краевед, спасший память о многих усадьбах Орловщины, как-то рассказал мне такую историю. Он разыскивал мавзолей одного из российских фельдмаршалов, кстати, победителя Шамиля, и не мог найти никак. Вроде бы даже усадьба сохранилась благодаря расположившемуся в ней санаторию, а гробница исчезла.

Долгое время потребовалось ему, но в конце концов удалось узнать, что перестроили ее под котельную. Нашел он истопника, спустился вниз, где печи стояли и все сажей покрылось. Что-то случилось с ним, схватил метлу, стал яростно по потолку тереть, и вдруг голубое небо открылось — великолепная мозаика. А потом и дверцу в стене с княже­ским гербом нашел. За ней гроб. Приоткрыли: там скелет, облаченный в восточный халат из золотой парчи, при орденах. Вспомнил, что завещал фельдмаршал похоронить себя в одеянии, подаренном ему Шамилем.

Отправился в свой областной город, чтобы получить разрешение на перезахоронение, и не получил. Вернулся назад в усадьбу, а мальчишки раньше его гроб достали и посреди деревенской улицы как раз в тот момент, когда он приехал, черепом фельдмаршала в футбол играли. Для тех, кто пытается спасти отечественные исторические памятники, — ситуация довольно обыкновенная.

Дмитрий Швидковский, ректор МАрхИ

За наследие Петра боролись всеми способами. Если Екатерина II ставит «медного всадника», то Павел l ограничивается надписью «Прадеду — правнук». Какая скульптура вам нравится больше?

Бассейн «Рыбки» детского Сказочного городка в Адлере. Было (1970-е) и стало. Разрушается уже не первый год, скоро спасать будет нечего. Была надежда на олимпийские миллиарды, но они проплыли мимо. Работа Зураба Церетели, кстати.

Архитектор Л.Ф. Антипин занимался в начале 1960-х проектированием целинных поселков в Забайкалье: «Спрашиваю у местного руководства, как у вас решается канализация. Отвечают: видишь, вот недалеко распадок между сопок, до него доводим коллектор и бросаем, все по этому распадочку течет в китайскую сторону. А там они все это старательно подгребают и утаскивают в качестве удобрения к себе на поля — на свои огороды, выращивают на них замечательную морковку и капустку, и нам же потом продают...»

Новосибирский микрорайон Расточка (официально «соцгород завода расточных станков»). Всё выполнено в стиле сталинского ренессанса. Сам завод был эвакуирован в 1942 году из Краснодара. Изначально возводились временные бараки. Затем был построен и сам микрорайон (по проекту архитектора В. Майкова).

В Иннополисе стартовала Вторая российская молодёжная архитектурная биеннале. В ближайшие дни мы покажем вам ту молодую шпану, что сметёт с лица земли кризис в российском градостроительстве.

Илья Ободовский. Старый элеватор становится культурным и деловым центром района, верхние этажи — смотровой площадкой, латунные ограждения отсылают к форме зерна — первой функции этой промышленной архитектуры.

Молочный и научный павильоны на первой Сельскохозяйственной выставке в Омске — 1911 год.

Архитектором сельскохозяйственной выставки в Омске в 1910-1911 годах работал Леонид Чернышев. Вам наверняка знакома другая его работа — Красноярский краеведческий музей. В конкурсе на его проект Чернышев победил еще до революции, но достроено здание было лишь в 1930.

Андрей Вырва и Алексей Кринчик из Ростова-на-Дону уверенно представляют новую генерацию южных архитекторов, которую мы так долго ждали. Они предлагают сделать казанский речной элеватор центром общественной жизни, вокруг разместить небольшие виллы, включить депрессивную территорию в жизнь города через сеть электричек, речных шаттлов и личных яхт.

Знак «Воркута • 67 параллель».

Установлен в 1984 году. Выполнен по проекту архитектора Г.Н. Ильяшенко.

В диаметре конструкция достигает 14 метров, установлена на четырехметровой высоте. Это было первое сооружение из тех, которые появились в городе в память о двух больших датах — 40-летия Воркуты и 50-летия Печорского угольного бассейна.

Жилые постройки Ковжинского лесопильного завода (Новгородская губерния), 1909 год.

Фотография Сергея Прокудина-Горского.

Легендарный ледокол «Ангара» на фоне не менее легендарного галерейного дома архитектора Владимира Павлова в Иркутске.

На рубеже 70-80-х годов на корабле решили сделать музей, но случился пожар, и «Ангара» затонула. Ее оттянули подальше от глаз и бросили. Только благодаря иркутскому ВООПИК спустя несколько лет судно подняли из воды и начали восстанавливать на пожертвования городских предприятий, горожан и советского фонда Мира.

В начале 1960-х годов на ангарском домостроительном комбинате высвободились производственные мощности, и власти Иркутска решили как можно скорее направить их на возведение жилья у себя в городе. Новый район Ново-Ленино на окраине был спроектирован за полтора месяца и стал практически реализацией дипломного проекта своего молодого главного архитектора Е.Б. Пхора. Так вышло, что вскоре архитектор получил квартиру в своем детище, и на себе ощутил все тяготы жизни новосела:

До центра города было 18 километров. Через промзоны, заболоченную пойму, по мосту через Ангару. Особо тяжело было в суровую зиму. Автобусы ночевали на пустыре около домов. Костры горели всю ночь. В пять часов начинали разогревать моторы. Когда влезал в промерзший экипаж, ни до чего железного нельзя было прикоснуться. Даже в толстой перчатке, возьмешься за никелированный поручень — прилипнешь.