Огромное количество копий поломано в дискуссиях относительно того, как должны лечить в тюрьме и на зоне. Самое время прекратить слушать комментаторов, высасывающих свои идеи непонятно откуда, а просто послушать, что думает по поводу лечения в заключении Европейский суд.
Во-первых, хотя медицинское лечение, предоставляемое в пенитенциарных учреждениях, должно быть надлежащим, оно не должно превышать уровня, сопоставимого с тем, которое власти предоставляют населению в целом. Это не означает, что каждому заключенному должен быть гарантирован такой же уровень медицинского обслуживания, который доступен в лучших медицинских учреждениях за пределами тюрем (Blokhin v. Russia [GC], 2016, Cara-Damiani v. Italy, 2012).
Вывод: На любой российской зоне обязаны лечить, как лечат в соответствующем регионе - не лучше, не хуже. Но не как в "Шарите" или Центральной Нью-Йоркской клинике.
Во-вторых, Конвенцию нельзя истолковывать как устанавливающую общее обязательство освободить задержанного по состоянию здоровья или перевести его в государственную больницу, даже если он страдает болезнью, которую особенно трудно лечить.
Это требует от государства обеспечить, чтобы заключённые содержались в условиях, совместимых с уважением человеческого достоинства, чтобы способ и метод исполнения наказания не подвергали их страданиям или тяготам с интенсивностью, превышающей неизбежные уровень страданий, присущих содержанию под стражей (Grimailovs v. Latvia, 2013, Yunusova and Yunusov v. Azerbaijan, 2016).
Вывод: Государство при любой болезни обязано человека лечить (как - см выше), но не обязано его выпускать или переводить в гражданскую больницу. Так же, по мнению Европейского суда, человек на зоне неизбежно страдает, главное, чтобы в результате болезни его страдания не стали слишком чрезмерными.
Во-первых, хотя медицинское лечение, предоставляемое в пенитенциарных учреждениях, должно быть надлежащим, оно не должно превышать уровня, сопоставимого с тем, которое власти предоставляют населению в целом. Это не означает, что каждому заключенному должен быть гарантирован такой же уровень медицинского обслуживания, который доступен в лучших медицинских учреждениях за пределами тюрем (Blokhin v. Russia [GC], 2016, Cara-Damiani v. Italy, 2012).
Вывод: На любой российской зоне обязаны лечить, как лечат в соответствующем регионе - не лучше, не хуже. Но не как в "Шарите" или Центральной Нью-Йоркской клинике.
Во-вторых, Конвенцию нельзя истолковывать как устанавливающую общее обязательство освободить задержанного по состоянию здоровья или перевести его в государственную больницу, даже если он страдает болезнью, которую особенно трудно лечить.
Это требует от государства обеспечить, чтобы заключённые содержались в условиях, совместимых с уважением человеческого достоинства, чтобы способ и метод исполнения наказания не подвергали их страданиям или тяготам с интенсивностью, превышающей неизбежные уровень страданий, присущих содержанию под стражей (Grimailovs v. Latvia, 2013, Yunusova and Yunusov v. Azerbaijan, 2016).
Вывод: Государство при любой болезни обязано человека лечить (как - см выше), но не обязано его выпускать или переводить в гражданскую больницу. Так же, по мнению Европейского суда, человек на зоне неизбежно страдает, главное, чтобы в результате болезни его страдания не стали слишком чрезмерными.
